Антон Тарасов - Ирония фарта
— Это просто смешно, — говорил Константин. — Им просто некуда уже деньги девать, они не знают, что придумать!
Дали о себе знать прежние проблемы. На участие в конкурсе от Украины решила претендовать Анастасия Забежко. Константину, связанному обязательствами еще со времен «Конвейера славы», ничего не оставалось, как поддержать Настю. Но кроме поддержки в его планы не входило ровным счетом ничего. Конечно, Константин понимал, что выступление Насти в финале “Newedition” — это шанс продвинуться на мировой музыкальный рынок, так как песня будет многократно растиражирована, выпущены многочисленные сборники, доход от которых будет немалым.
Анастасия выступила в отборочном туре в Украине. Разразился скандал невиданных масштабов. Оказалось, что песню, которую исполняла Настя, она уже пела до этого во время своих гастрольных чесов по стране. Результаты голосования были аннулированы. Константин слушал новости и не верил своим ушам — якобы он намеревался провернуть аферу. Интернет пестрил постами о том, что ловкий делец Гармадзе пытался обмануть всех, проталкивая свою протеже на “Newedition”.
К делу подключилась мама Насти. Был инициирован судебный процесс, который не решил практически ничего. Анастасии Забежко было запрещено выступать на конкурсе от Украины. Вопрос был закрыт. Не помогло даже наспех составленное открытое письмо президенту страны. Впрочем, все это только усугубило и без того непростое положение Анастасии и бросило тень на деятельность Константина как продюсера.
Сложно сказать наверняка, но, работая с Анастасией во время «Конвейера славы», Натали всегда как будто ждала от нее какого-то подвоха, возникновения непредвиденной, неловкой ситуации. Это предчувствие оказалось вещим. Настолько вещим, что в простое совпадение верилось с трудом.
Константин терпеть не мог оказываться в поле зрения прессы особенно по таким щекотливым и неоднозначным поводам. Какой он аферист, если сделал для Забежко все, что мог, и даже больше? Какой он делец, если вложенные в Анастасию силы и средства не измерялись в денежном эквиваленте? Потенциально у Забежко было все для того, чтобы сделать впечатляющую карьеру. Она была довольно талантлива, ей был организован вполне удачный старт-ап. Затем победа на «Конвейере славы», качественный музыкальный материал. Но куда все это делось? Почему не помогло? Почему за популярностью не пришла сверхпопулярность? Ответить на этот вопрос, пожалуй, столь же затруднительно, как сказать, почему одни люди идут в балет, а другие в космонавты.
Одно обстоятельство Константин явно недооценил: влияние Десятого канала на него было слишком велико. Хотя, скорее, это следовало бы назвать не влиянием, а стечением факторов. Из одного следовало другое, из другого — третье. Когда казалось, что все улеглось, Константину позвонили.
— Я могу отказаться? — прямо спросил Константин.
По его лицу было видно, что ответом он не просто остался недоволен. Константин был огорчен и взбешен одновременно. Музыканты, работавшие с ним и Натали, не могли этого не заметить. На следующий день Константин уехал в Москву на беседу с руководством Десятого канала.
Натали понимала, что происходит что-то такое, что заставляет Константина тревожиться, нервничать. Она привыкла к тому, что Гармадзе очень спокоен, улыбчив. Но буквально за пару дней все изменилось. Из Москвы Константин вернулся в очень странном состоянии: с одной стороны, видна была его заинтересованность в происходящем, с другой — чувствовалось, что иного выбора у него не было. Он созвал экстренное совещание всей творческой команды и констатировал факты.
— Итак, ситуация такая. У нас есть три, максимум четыре дня. Мы должны написать песню и подготовить ее. Анастасия Забежко, минуя промежуточные туры, участвует в отборе на “Newedition” от России. Есть ли у кого-то здесь сомнения в том, что она пройдет? Отлично. Задача ясна?
— А отказаться было нельзя? — поинтересовался один из музыкантов, Антон. Натали внимательно на него посмотрела и тут же перевела взгляд на Гармадзе.
— Все слишком сложно, ты должен понять. Все, работаем. А ты, — Константин обратился к Натали, — подойди ко мне минут через пять, есть разговор.
Пять минут прошли в томительном ожидании. Натали гадала, к чему разговор, если задача и так поставлена. После того, как будет написана песня, Натали займется аранжировкой, затем записью.
— Ты давно хотела проявить себя как композитор, ведь так? — спокойно спросил Константин. Натали на мгновение растерялась. — Вот и попробуй. Ребята, ты их знаешь, сделают текст, подкинут какие-то идеи. Я тебе с музыкой помогу.
— Константин, вы, правда, считаете, что Анастасия удачно выступит на “Newedition”? — осторожно поинтересовалась Натали.
— Знаешь, Натали, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что России просто невыгодно побеждать на “Newedition” именно сейчас. Более того, высокое место тоже не займем, такова правда конкурса. Но ты попробуй переубедить народ, саму Настю, тех, кто мне звонит, пишет и постоянно что-то требует.
— Мы успеем за три дня?
— Должны успеть, — Константин вздохнул. — Один я не успею, поэтому мне и нужна помощь. Тебе это ничем не грозит. Песня выйдет под моим авторством, тебе не о чем волноваться. В любом случае пострадаю только я.
Натали молчала. Она снова отчетливо слышала в ушах свой пульс. Удары сердца отмеряли минуты и секунды сомнений, волнения, раздумий. Разве она могла отказаться? Нет, ни в коем случае. Ее просил Константин. К тому же она действительно в беседе с ним пару раз упоминала о том, что хотела бы написать песню.
— А о чем она будет? — спросил тогда Константин. Как всегда самым сокровенным Натали делилась с ним во время коротких перерывов за работой в студии.
— О любви, — невозмутимо ответила Натали. — О чем же еще? Медленная красивая песня.
— Попробуй как-нибудь, возьми красивые стихи. Только учти, что энергичные, напористые вещи запоминаются почему-то гораздо лучше, чем медленные и лиричные. Такова жизнь.
Любимым поэтом Константина была Анна Ахматова. Ее томик всегда был у него под рукой, он даже возил его в бардачке машины для того, чтобы в любую удобную минуту перечитать строки, которые он считал эталоном. Обращался он к ним и когда писал тексты своих песен. Натали тоже искала вдохновение в строках Ахматовой и однажды подумала о том, как все-таки мало песен написано на ее стихи. Она смогла припомнить только одну, Давида Тухманова.
Не любишь, не хочешь смотреть?
О, как ты красив, проклятый!
И я не могу взлететь…
А на стихи Цветаевой, их с Ахматовой Натали в детстве часто путала, гораздо больше. Натали вспомнила, как мама любила цикл Журбина, и вроде что-то на стихи Цветаевой пела и Пугачева, и Валентина Толкунова. Натали надеялась, что, в будущем ей удастся восполнить пробел и написать что-то на стихи Ахматовой, что-то ближе к классике, возможно, романс. Но здесь ситуация была совершенно иная. — Песня будет об отце, причем медленная, исполнять ее Настя хочет на русском и украинском языке, — сказал напоследок Константин. — Я уже набросал пару идей, сейчас ребята работают. Иди и ты, я скоро к вам присоединюсь.
Предложение Константина попробовать написать музыку к песне меня несколько обескуражило. Конечно, я и раньше сочиняла недостающие фрагменты песен, что-то придумывала в аранжировках. Но чтобы целую песню и в такие сжатые сроки. Хотя я понимаю, что выхода нет, нужно работать. Константин помогает и советами, и текущей работой в студии. Почему-то мне кажется, что каков бы ни был результат, мы все равно наживем себе проблем. Тем более это Настя Забежко. У меня с ней никогда не клеилось. Человек она, в общем-то, неплохой, но то ли настрой не тот, то ли обстоятельства. Мы работаем уже второй день, что-то получается. Когда мне кажется, что я устала, и больше нет сил, ни слушать, ни играть, ни что-то записывать, эти силы вдруг откуда-то появляются. Стоит мне подумать о нем, и открывается второе дыхание. Неужели действительно он рядом и все чувствует? Может, это просто мои фантазии?
Работать Натали предстояло с Антоном и Аликом, которых она уже хорошо знала: оба часто приезжали в Киев к Константину. К тому же, с Антоном они в детстве жили недалеко друг от друга в Петербурге, он даже был знаком с ее родителями.
— Ну, что решила? — Алик был слегка заносчив и довольно часто выходил из себя. Натали была наслышана и о его крайней работоспособности.
— А что я могла решить? — удивилась Натали. — Это вы должны слова сочинить, вы и Константин.
— Да он уже подкинул нам идею, раскручиваем, — Алик пристально разглядывал Натали. — А ты что по поводу музыки решила?
— Уже прокручиваю медленную мелодию, которая подходила бы к песне о папе, — призналась она. — Может быть, что-то такое?
