Татьяна Белкина - Всё хорошо!
— У меня урок.
Но попытка соврать не удалась. Маман знала расписание наизусть, так же как и маршрут. Еще на середине моста, в окружении банально-свинцовой ряби он увидел решительный силуэт, выплывающий из арки дома номер 28. Он шел по воде, как Христос, направляясь к неизбежному, чтобы взять в руки свой старомодный крест в виде черного потрепанного зонтика и пары бутербродов с паровыми котлетками. Шел наперекор логике, подсказывавшей, что уже не Маман должна готовить бутерброды… Именно в этот миг ему улыбнулся скелет. Скелет был бел, как мечта о снеге. На шее у скелета висела черная металлическая цепь, а в руках — проклятая скрипка и смычок. Вспыхнул и погас потусторонний свет в пустых глазницах. Смычок взлетел над скрипкой, пристроенной к лицевой кости, и принялся ее пилить, точно Шура Балаганов гирю…
— Ничего, что я тут без прически и макияжа, как лавочница, уже полчаса дожидаюсь?
Маман бесцеремонно ткнула в бок колючим концом зонта, запихала контейнер с котлетками в его карман и гордо удалилась в арку. Александр Иванович огляделся. Скелета не было. Только откуда-то доносился стук барабанов. Это стучало сердце миллионера.
Гимназия нравилась Александру Ивановичу тем, что в отличие от проклятого лицея там играли разве что на модных ныне недокомпьютерах и перетелефонах, ну и, банально, на нервах.
— Александр Иванович! Не могли бы вы уделить мне пару минут? — Растрепанная дылда, классная руководительница 6 «г», нависла над ним в школьной арке.
Отодвинувшись подальше, чтобы не смотреть снизу вверх, он задал вполне логичный вопрос, замечая время:
— А вы успеете сформулировать?
— Успею! Мне кажется, что работать без учебного пособия достаточно сложно и для детей, и для родителей. Не могли бы вы скинуть мне электронный вариант домашних заданий? Мне без конца звонят родители и требуют. К тому же из-за технологии логики у нас в классе нет ни одного отличника! Даже Вадик Четвертаков! Пожалуйста…
— Осталось двадцать секунд! Вы хотите услышать ответ или будете продолжать?
— Я вас слушаю…
— Удивительно! Обычно меня в этой школе никто не слушает. А вы и ваш класс в особенности! Я уже объяснял, что даю задание по мере освоения материала детьми на уроке. Разве я могу предугадать заранее, сколько они осилят? Может, мне давать заведомо невыполнимое задание ради вашего пособия? Вы, Мария Николаевна, первая жаловаться побежите! Ну, где же логика?
— Да, с логикой плохо. — Ноги удалились, оставив шлейф дорогого французского аромата, напоминавшего духи, которые он регулярно дарил Маман на Восьмое марта.
Александр Иванович раздраженно поспешил на урок. В коридоре, у гардероба, он споткнулся об огромный баул, из которого торчала хоккейная клюшка.
— Никакой логики. Дождь на дворе, а они в хоккей играют, — пробормотал он, пытаясь обойти преграду.
— Алекс, приветствую! — Какой-то расфуфыренный хлыщ протягивал ему руку.
Александр Иванович автоматически пожал конечность и продолжил движение.
— Сашка! Добряков! Неужели не узнал? — Мужчина не сдавался.
Александр Иванович внезапно почувствовал себя Сашкой. И тут же понял, что хлыщ — не хлыщ, а Митька Четвертак из параллельной группы.
— Митька! Да тебя и не узнать! Привет! Ты чего тут делаешь?
— Да вот, сыну форму привез. Хочу на вахте оставить. Ему на тренировку после уроков, а я занят буду.
— Постой, так это твой оболтус у меня в классе балду гоняет?
— А ты, значит, и есть Иа-Иа?
— Кто-кто?
— Не важно. Слушай, давай-ка вечером посидим где-нибудь! Я так рад, ты не представляешь! Про логику свою мне расскажешь! Ты там же, на Гороховой?
Александр Иванович насупился и хотел было отказаться, но отчего-то лишь послушно потряс головой, сам себе напомнив персонажа знаменитого мультфильма.
— Так я зайду за тобой часиков в семь? Ну, до вечера! — Четвертак затащил баул в подсобку к охраннику и удалился.
Учитель технологии логики поспешил в класс. Весь урок он думал о странной встрече, а в конце урока дал странное задание. Конечно, никто не выполнит… Зачем он тратит здесь время?
«Где же логика?» — привычно спрашивал себя наш герой, жуя на ходу паровую котлетку по дороге обратно в «Холодильник».
Дождь надоедливо приставал к щекам. Когда капли стали скатываться за ворот, Александр Иванович остановился, открыл зонт, постоял немного на углу Фонтанки и Апраксина, закрыл зонт и аккуратно поставил возле урны у ресторана «Тритон». Глупые рыбы в окне удивленно всплеснули плавниками.
— Мальчик мой! Ты не забыл, что сегодня мы идем в филармонию? — Маман стояла в дверях гостиной на высоких каблуках, в длинном красном платье и длинными пальцами с красными ногтями держала красную губную помаду.
— Забыл, — буркнул Александр Иванович и попытался прошмыгнуть в свою комнату, будто «двойку» по специальности схлопотал.
— Я не понимаю такой безответственности! Сегодня гастроли оркестра, в котором твой отец проработал столько лет. Кстати, я тебе забыла сказать: вечером к нам заглянет его друг, Мишель Ковальский. Он привез тебе скрипку отца. Это было его последнее желание, последний подарок…
— Не нужны мне от него подарки. Ни от живого, ни от мертвого.
— Ты жесток и несправедлив. Отец всегда думал о тебе. Ты же сам после школы не пожелал ехать учиться в Америку. Ладно, времени нет. Одевайся. Кстати, а где ты опять забыл зонт?
— Я не пойду. А зонт я выбросил. — Чувство триумфа и удивительной свободы охватило Сашку. — Вы-бро-сил!
Спина Маман ссутулилась, начес обвис, и она стала вдруг похожа на поганку на тонкой ножке в пустом осеннем лесу.
— Извини, мам. Я правда очень устал. К тому же я Митьке Четвертаку обещал сегодня с ним встретиться. У меня его телефона нет. Он придет, будет неудобно…
— А мне гадости говорить удобно! Ну да ладно. Рада, что ты решил встретиться с другом. А то, как сыч, один. — Маман уже набирала номер. — Верунчик, собирайся. Через час концерт. Жду тебя возле Филармонии на Невском…
Александр Иванович добрался, наконец, до своей комнаты, закрыл дверь, открыл книжный шкаф. Там, на нижней полке, стоял сейф. Задернув поплотнее гардины, он набрал код, открыл металлический ящик и удовлетворенно оглядел свое состояние — две весомые пачки по сто купюр самого высокого достоинства. Он достал одну пачку и пересчитал. Ветер в душе утих. Чудесная, плотная, тяжелая — как шоколадка на день рождения. От нее исходил тонкий аромат печатной краски и чего-то еще.
Кто-то позвонил в дверь. Деньги вернулись на место, Александр Иванович поспешил в прихожую, но Маман, как всегда, была первой.
— А, Димочка, проходи, проходи, дорогой!
— Александрина Давыдовна, да вы просто красавица! Все моложе с каждым годом!
Митька церемонно шаркнул ножкой и приложился к ручке. Маман шутливо присела в книксене, накинула кроличье манто и царственно удалилась.
— Алекс, блин, у вас тут что, заповедник? Я будто в прошлый век попал. Класс! Ну давай пойдем, вискаря хлебнем где-нибудь.
Митька вывалился в подъезд. Александр Иванович послушно отправился следом. На Гороховой было людно. Четвертак остановился и долго ловил противно щелкающий телефон в карманах черного велюрового плаща, потом так же долго что-то объяснял в трубку. Александр Иванович, от нечего делать, ловил губами дождь и разглядывал кусочки полной луны, временами выползавшие из-за туч. Они медленно двигались к Фонтанке. Фонарь, воспетый Блоком, раскачивался на растяжке, фокусируя в рассеянном свете суть пословицы «Капля камень точит». Точеные каменные уступы домов окружали тесный каньон Гороховой улицы. Вдруг вспомнилась и зазвучала в ушах «Прелюдия» Рахманинова, да так явственно, что захотелось поискать глазами исполнителя. Он был тут как тут. Знакомый скелет самозабвенно играл на скрипке. Александр Иванович остановился. То есть он бы, может быть, и не хотел останавливаться, но ноги увязли в асфальте, как в болоте. Взгляд скелета, как рентген, просвечивал тщедушную плоть Александра Ивановича, зубы подло скалились, а скрипка звучала все сильнее. Алекс закрыл глаза и начал медленно опускаться в болото, которое призывно шелестело шорохом шин. Сильная рука подхватила Сашку и выдернула из трясины.
— Алекс, ты куда улетел?
— Там скелет, — стеснительно признался Александр Иванович, не в силах оторвать глаз от зловещего оскала.
— Ну скелет, и что? У меня возле офиса метровый член в витрине секс-шопа. Кстати, раньше тут ничего такого не было. Давай зайдем посмотрим.
Скрипка утихла, и Александр Иванович с некоторой неловкостью осознал, что и вправду ничего. Всего лишь витрина нового кафе «Ротонда», скелет из магазина школьных товаров, скрипка вообще бутафорская. Вот только музыка? Музыка время от времени, как болезнь, появлялась в голове преподавателя логики, препятствуя логичному ассесменту ситуации. Тяжелое детство и дурная наследственность. Отряхнув морок, он последовал за бывшим другом. Кафе как кафе. Только на стенке огромный рисунок с «храмом Сатаны» — их Ротондой. Сашка долго рассматривал знакомый подъезд. На изображении он выглядел таинственнее, чем в жизни.
