Джон Гришем - Покрашенный дом
— Судей у нас нету! — сказал отец. — Страйка не было, потому что он не отбивал этот питч!
Тем лучше для Ковбоя. А у него в запасе имелась еще одна крученая подача. На первый взгляд этот питч был совершенно неопасным, несильный навесной мяч, нацеленный на центр пластины. Хэнк отвел назад биту, готовый нанести мощный удар. Но мяч вдруг пошел куда-то вниз и в сторону и ударился о землю, прежде чем его остановил Рико. Хэнк врезал битой по воздуху. Он потерял равновесие и упал на пластину «дома», а когда поток испанских восклицаний снова заполнил все вокруг, я решил, что он сейчас набросится на них на всех. Но он встал, прищурился на Ковбоя и снова занял свою позицию возле пластины.
Два аута, два страйка, два проигранных очка. Ковбой покончил с Хэнком сильной прямой подачей. Хэнк, перестав замахиваться битой, всадил ее в землю, как копье.
— Не бросай биту! — громко сказал ему отец. — Не умеешь вести себя по-спортивному, так не играй.
Теперь мы выходили на поле, чтобы играть в защите, а мексиканцы его покидали.
Хэнк бросил на отца взгляд, полный отвращения, но ничего не сказал. По каким-то причинам было решено, что питчером буду я.
— Начинай первый иннинг, Люк, — сказал отец.
Мне этого вовсе не хотелось. Я ведь не ровня Ковбою, он сильнее и играет лучше. Нас ожидало поражение в нашей собственной любимой игре!
Хэнк стоял на первой базе, Бо на второй, Дэйл на третьей. Тэлли — на месте левого аутфилдера. Она стояла, уперев руки в боки, а Трот занял место на правом фланге и, судя по его виду, искал сейчас в траве четырехлистный клевер — на счастье. Ну и защита! Да еще с таким питчером, как я, — тут же надо, чтобы все аутфилдеры стояли как можно дальше от пластины «дома»!
Первым к пластине «дома» Мигель послал Роберто, и я был уверен, что он сделал это намеренно, поскольку этот бедолага никогда не видел игры в бейсбол. Он сумел отбить первую, довольно слабую подачу, и мой отец перехватил мяч на шорт-стопе. Потом Пепе отбил высокий «флай», и отец поймал его за второй базой. Два очка, два аута. Я сильно вдохновился, однако мое счастье длилось недолго. Мои подачи отбивались одна за другой, отбитые мячи разлетались по всей нашей ферме. Я пробовал и прямые подачи, и крученые, и разные обманные маневры — все впустую. Они набирали очко за очком и ужасно радовались этому. А я совсем пал духом, потому что меня все время высмеивали, но было также забавно смотреть, как пляшут и радуются мексиканцы по мере того, как счет растет в их пользу.
Мама с Бабкой сидели под деревом и следили за этим спектаклем вместе с мистером и миссис Спруил. Все были в сборе, кроме Паппи, который все еще торчал в городе.
Когда противник набрал десять очков, отец дал сигнал кончать игру и подошел к «горке».
— Ну, хватит с тебя? — спросил он. Странный вопрос!
— Наверное, — ответил я.
— Сделай перерыв, — посоветовал он.
— Я могу подавать! — выкрикнул Хэнк с первой базы. Отец секунду колебался, потом кинул ему мяч. Я хотел было перейти в правый аутфилд, где торчал Трот и почти ничего не происходило, но отец сказал:
— Ступай на первую.
Я уже знал, что Хэнк очень быстр. Этих Сиско он уложил за считанные секунды. Так что для меня не стало сюрпризом, когда он начал подавать: он кидал мяч так, словно годами только этим и занимался. Действовал он уверенно, замахиваясь перед броском или ловя мяч, брошенный ему обратно Рико. Он сделал три отличные подачи — три сильных броска в Луиса, и первый разгромный иннинг завершился. Мигель сообщил отцу, что они набрали одиннадцать очков. Мне они показались пятьюдесятью.
К «горке» вернулся Ковбой и продолжил с того места, где остановился в прошлый раз. Дэйл вылетел в страйк-аут, и его место возле «дома» занял отец. Он предвидел сильную подачу, принял мяч и мощно отбил его — мяч пошел высоко, настоящий «флай», но вылетел за боковую и упал далеко в зарослях хлопчатника. Пабло отправился на его поиски, а мы пока ввели в игру мой второй мяч. Мы не собирались переставать играть, пока не найдется второй мяч.
Вторая подача — сильный крученый мяч; у отца даже коленки ударились друг о друга, прежде чем он понял, куда тот летит.
— Это был страйк, — сказал он, удивленно покачав головой. — А подача прямо в стиле первой лиги! — добавил он достаточно громко, чтобы его услышали, но ни к кому конкретно не обращаясь.
Он отбил подачу, послав высокий «флай» прямо в центр инфилда, где Мигель поймал его обеими руками, так что команда Арканзаса опять не заработала очка. Теперь к пластине вышла Тэлли. Ковбой перестал ухмыляться и подошел поближе к «дому». Пару раз он подал снизу, стараясь попасть прямо ей в биту, и она в конце концов сумела ударить по несильно брошенному мячу и отбить его на вторую базу, где двое мексиканцев провозились с ним достаточно долго, чтобы Тэлли благополучно добежала до базы.
Следующим биту взял я.
— Стой спокойно, — сказал отец, и я послушался его. Я был готов что угодно делать, лишь бы выиграть. Ковбой подал, очень слабо, мяч лениво полетел по дуге и я отбил его в центр поля. Мексиканцы заорали от радости. Мне было немного не по себе от их воплей, но удар получился хороший, никакого страйка мне не будет. Напряжение немного спало; мое будущее в составе «Кардиналз» снова стало вполне определенным.
Трот махал битой, но все время мазал чуть не на целый фут и пропустил все три подачи. «Четыре страйка», — сказал Мигель. — Он мог бы насчитать и больше. Конечно, набрав одиннадцать очков ко второму иннингу, можно себе позволить быть щедрым! Трот наконец попал по мячу, и тот отлетел назад к Ковбою, который просто для смеха кинул его на третью базу в глупой попытке осалить Тэлли. Она была в полной безопасности: все базы были заняты. А мексиканцы старались увеличить счет. Бо вышел к пластине, но Ковбой не вернулся ближе к «горке». Он подал мяч снизу, и Бо отбил низко летящий мяч к шорт-стопу, где Пабло метнулся в сторону, чтобы мяч не попал в него, а Тэлли тем временем добежала до следующей базы и принесла нам очко.
Хэнк взял биту и несколько раз махнул ею в воздухе для разминки. Теперь, когда все базы были заняты, он мог думать только об одном — взять «большой шлем». А вот у Ковбоя планы были явно другие. Он отступил назад и перестал улыбаться. Хэнк навис над пластиной «дома», пристально глядя на питчера, словно бросая ему вызов и понуждая сделать такой бросок, какой он бы отбил.
В инфилде на минутку воцарилась полная тишина; мексиканцы подтянулись вперед, ступая на цыпочках и горя нетерпением принять участие в предстоящей схватке. Первый питч — мощно пущенный мяч просвистел над пластиной буквально через долю секунды после того, как Ковбой его метнул. Хэнк даже битой не успел взмахнуть — у него на это и времени-то не было. Он отступил от пластины «дома» и вроде бы даже смирился, что его переиграли. Я глянул на отца, который только покачал головой. Какие мощные подачи у этого Ковбоя!
Потом он послал навесной крученый, который сначала вызвал желание отбить его, но потом изменил траекторию и вылетел из зоны удара. Хэнк махнул битой, но опять неудачно. Потом последовал сильный крученый мяч, который шел ему прямо в голову, но в последнюю секунду спикировал и пролетел прямо над пластиной. Лицо Хэнка опять стало красным от ярости.
Еще один сильный питч, который Хэнк пытался отбить. Два страйка, базы заняты, два аута. Тут Ковбой, так и не улыбнувшись ни разу, решил немного поиграть. Он послал несильный крученый мяч, который вылетел за линию, потом еще один, посильнее, вынудив Хэнка быстро пригнуться. У меня создалось такое впечатление, что Ковбой вполне может по собственному желанию заставить мяч крутиться вокруг головы Хэнка. Защита опять застрекотала на полную громкость.
Третий страйк — это был несильный, но хитро закрученный мяч, который летел до пластины достаточно медленно и его можно было отбить. Но потом он вдруг вильнул и ушел вниз. Хэнк сильно размахнулся и ударил, промазав на добрый фут, и снова упал в пыль. Он страшно выругался и швырнул биту на землю, рядом с моим отцом.
— Придержи язык! — сказал отец, поднимая биту.
Хэнк что-то пробормотал и стал отряхиваться. Наша половина иннинга закончилась.
Мигель вышел к пластине «дома» — началась вторая половина. Первая подача Хэнка была прямой, он целился Мигелю в голову и почти попал. Мяч отскочил от силосной ямы и откатился к третьей базе. Мексиканцы молчали. Вторая подача была еще сильнее, фута на два ниже. Мигель снова упал в пыль, и его товарищи по команде глухо зароптали.
— Кончай дурака валять! — громко крикнул отец, стоявший на шорт-стопе. — Подавай нормально!
Хэнк ответил ему своей обычной ухмылкой. Он снова бросил мяч, над пластиной, и Мигель отбил его вправо, где защитником стоял Трот, спиной к «дому», и пялился на далекие ряды деревьев вдоль Сент-Франсис-Ривер. Тэлли побежала за мячом и догнала его у самого хлопкового поля. «Трипл» по всем правилам — бэттер добежал до третьей базы.
