Ларс Сунд - Один счастливый остров
Вожак — если он был таковым — казался старше остальных, и поступь его была заметно тверже, и лицо не такое красное. Он оглядел площадку, наморщил лоб, почесал подбородок, скривил рот, затем подошел к Юдит, девочке и Аксмару.
— Извините, но где все люди? — вежливо поинтересовался он, коснувшись пальцем козырька черной фуражки.
— Ну, мы здесь, — ответила Юдит.
— Простите, я имею в виду, что здесь обычно празднуют солнцестояние. Мы думали, что здесь уже собрались люди.
Девочка стала тихонько напевать, не отпуская рукав Аксмара и наполовину отвернувшись от компании юношей. Тот, что заговорил с Юдит, не сводил с нее вопрошающего взгляда.
— Праздник отменили, — отрезала Юдит.
Аксмар поднял указательный палец, словно требуя слова, и пробормотал:
— Мальчики, мальчики, шкажал Бельман швиньям… Акшмар не пьяный, не-е…
Подростки с Фагерё подъехали ближе, но не слишком близко; они стояли неровным полукругом, не слезая с пыхтящих мопедов и держа руку на ручке газа, а ногу на рычажке передач, на всякий случай. Навострив уши, они обменивались взволнованными взглядами.
Вожак юнцов с Большой земли был рослым и широкоплечим, под расстегнутой черной курткой виднелась чистая белая футболка, обтягивающая мускулистый торс. Он выглядел почти трезвым, говорил четко и ясно.
— Вот как, праздник отменили? — переспросил он. — Почему это?
— Ну, вы слышали небось про трупы, которые сюда принесло… Негоже плясать, когда такое дело, — ответила Юдит.
— Мы приехали сюда, чтобы отметить день солнцестояния, — произнес вожак. — Мы прибыли сюда, чтобы праздновать день солнцестояния по-нашему, как северяне, как наши арийские предки праздновали испокон веков. А эти мертвые чужаки нам помешали. Незнакомцы, которым здесь не место, вторглись сюда! Они могли лежать в своей земле! Почему мы должны терпеть? Они испортили нам праздник. Правда, парни?
— Да-а, да-а! — отозвались голоса за его спиной. — Долой чужаков! Соблюдайте чистоту, ха-ха!
Прыщавый юнец, лет пятнадцати или шестнадцати, не более, стоял, согнувшись в три погибели: его тошнило и брызги коричневой рвоты летели на высокие шнурованные ботинки.
Юдит сказала девочке:
— Надо бы Аксмара домой отправить. Позвоню Ленни — может, такси пришлет, если не побоится Аксмара в машину сажать.
— Не поеду домой! — запротестовал Аксмар. — Я этого Коробейника найду и по морде дам!
— Ну уж нет, — терпеливо возразила Юдит.
— М-меня выгнали из бара, — крикнул Аксмар с новой вспышкой пьяной злобы. — Коробейник! Чертов иностранец!
Аксмар выплевывает это слово — «иностранец», — и юнцы слышат его, и оно ненавистно им; они полдня накачивались пивом и злобой, поддразнивая друг друга, как стая молодых сорок, и эта злоба жжет изнутри и ищет выхода, ищет действия; они слышат это слово — «иностранец» — и встают, расставив пошире ноги, оглядываются по сторонам, сжимают кулаки.
Вожак видит их реакцию и верно ее истолковывает. Он быстро понял, что попытка устроить демонстрацию в Тунхамне потерпела фиаско. Он предвидит разочарование юнцов. Он и сам разочарован, раздражен. Он чувствует, что они многого от него ждут. Он чует резкий запах агрессии. Он ощущает вибрации насилия, которые пока скрыты, но готовы вырваться наружу. Он заманил их на Фагерё, пообещав событий. Что-то должно произойти. Если он не сдержит обещания, то потеряет авторитет. Это он знает.
— Иностранец? — ласково спрашивает он Аксмара. — Какой еще иностранец?
— Коробейник, ч-черт его, держит кабак на Фагерё, он не как мы, он с-сущий дьявол. Выгнал меня с ч-час назад.
— Да какой же Коробейник иностранец? — вмешивается Юдит.
Аксмара осеняет.
— Эй, мальчики! Вот что! Пойдемте-ка поговорим с этим Коробейником все вместе! Лодку возьмем. Это быстро! У меня лодка тут.
— Нечего и садиться в лодку, пьяному такому! — крикнула Юдит.
— Пойдем, мальчики, какого черта ждете! — снова позвал Аксмар.
Юдит бросилась к Аксмару и попыталась удержать, чтобы тот не выбрался на причал.
Сложно сказать, стали ли действия Юдит толчком для развития дальнейших событий: все завертелось так быстро, что язык не успевает рассказать и описать.
Осталось только несколько выкриков.
— По морде Коробейнику!
— Чертов иностранец!
— Черт, там Пете и Лассе пошли отлить, вот дьявол, жмите на газ!
— Эй, всем места хватило в лодке?
— Смотри, куда ноги ставишь, придурок!
На короткое время Аксмар стал предводителем. Тот, кто был настоящим вожаком, последовал за компанией — ему ничего не оставалось, как ждать возможности перехватить инициативу.
Юдит, упав на землю от толчка, поднялась с помощью девочки, которая подбежала к ней, испуганно глядя большими голубыми глазами. Аксмар взял катер добровольной пожарной команды. Юнцам с Большой земли вполне хватило в нем места. Аксмар, шатаясь, добрался до штурвала. Мотор завелся с первой попытки.
— Отцепите чертову веревку! — крикнул Аксмар.
Он, только что едва не упав в воду, управлялся с большим неуклюжим катером, проявляя непостижимую ловкость: дал задний ход, повернул, выжал газ.
— Эй вы! У вас хоть мобильник есть, у кого-нибудь? — крикнула Юдит мальчишкам на мопедах, которые смотрели на происходящее, в изумлении разинув рты. Несколько из них кивнули. — Звоните в полицию! Скажите, чтобы сразу ехали в «Америкэн бар»! Понятно?
Юдит побежала на свой причал, девочка бросилась за ней, сама сняла катер с прикола и запрыгнула на борт.
Аксмар благополучно прибыл в Шахтерский городок вместе со своей штурмовой бригадой. С криками и ревом он на полном газу привел катер к каменной кладке берега и бросил трап. Юнцы вывалили на сушу. Вновь возглавляемые прежним лидером, они отправились к «Америкэн бар», выкрикивая бранные слова и гогоча; их громкие голоса отзывались эхом между Коробейниковыми съемными домиками; обеспокоенные жители отвлеклись от празднования, чтобы посмотреть на шатающуюся шумную колонну. Молодежь, игравшая в волейбол на берегу, прервала матч; родители с детьми, собравшиеся у праздничного костра, обернулись. Сидевшие за столиками на террасе «Америкэн бар» опустили бокалы и неприкуренные сигареты.
Рядом со стаей юнцов шел Аксмар, спотыкаясь и размахивая руками.
Перед баром отряд притормозил: по успешном окончании первой фазы операции их охватила некоторая нерешительность. Они молча оглядывали бокалы, рюмки, бутылки, которыми были заставлены столики на террасе. Все внимание присутствующих сосредоточилось на юнцах, отпускники собрались вокруг них, и только деревенские ласточки, обитавшие под крышей ближайшего шахтерского домика, как ни в чем не бывало ловили мошек.
Командир отряда огляделся по сторонам, тоже не совсем уверенно.
Даже у Аксмара поубавилось пьяного куража: он стоял одной ногой на земле, другой на нижней ступеньке террасы и покачивался, держась за перила.
Голоса вокруг юнцов зазвучали громче, большинство говорило на втором языке этой страны. Где-то плакал ребенок. Ласточки рассекали воздух с резким щебетом.
Один из парней, стоявших вплотную к террасе, перегнулся через перила, протянул свою длинную руку и схватил бокал пива с ближайшего стола. Хозяин бокала подскочил, опрокинув белый пластиковый стул. Пивной вор выхлебал содержимое бокала: не все попало в рот, часть стекла по прыщавым щекам и за воротник темно-зеленой военной куртки. Некоторые из его товарищей засмеялись.
Тут же распахнулась дверь бара, и на террасу влетел разъяренный Коробейник:
— Что тут творится, твою мать!
В эту же минуту на площадку перед баром въехал полицейский автомобиль, вероятно находившийся где-то неподалеку. Сирена молчала, но сигнальный фонарь на крыше машины сверкал голубым, как отблески сварочного аппарата в окне мастерской.
— Ну, ш-што, Коробейник! — взвыл Аксмар.
— Вон отсюда, Аксмар! — прошипел Коробейник. — Тебе сюда хода нет.
— Ты подобрей будь, Коробейник. Мы с приятелями хотим по пиву…
Аксмар стал подниматься по лестнице, споткнулся и упал, выругался. Вцепившись в перила, он попытался встать на ноги, но конечности не хотели его слушаться, и он снова упал на перила, недовольно хрюкнув. На террасу вышли сыновья Коробейника и несколько любопытствующих посетителей. Луди и младший инспектор Юслин вылезли из машины. На террасе и возле нее собралось около сотни человек.
— Проваливайте, все! — крикнул Коробейник, махнув рукой в сторону отряда.
Один из юнцов вскинул правую руку и рявкнул:
— Зиг хайль!
Еще несколько рук взлетели в воздух:
— Зиг хайль! Зиг хайль!
— Господи Боже, черт побери! — простонал Луди. Его рука легла на табельный пистолет в кобуре. Пальцы нащупали ребристую поверхность «глока».
