Александр Снегирев - Моя малышка
Костяна вдруг осеняет: в начале спора водительница предлагала пройти так, без всякой оплаты, а он отказался. Мог пройти бесплатно, но хотелось избавиться от монеток. Он достал мелочь из кармана и швырнул на тротуар.
Пришла сонная, кудлатая собака, по виду бездомная. Наконец-то хоть какой-то нищий. Пускай даже не человек. Костян предложил собаке кусочек из коробки Nestle. Та лениво обнюхала дар, отвернула морду и устроилась под скамейкой. Ну и хрен с тобой, собака. Не больно надо. Костян бросил обнюханный кусочек рядом с собакой.
Он любит посидеть на остановках. Глядеть на машины. Под стеклом рекламного стенда, вмонтированного в стенку остановки, прокручиваются три плаката: афиша пасхальной вечеринки в ночном клубе, куда у него есть карточка, призыв «Подружитесь с соседями и узнайте о них побольше» с телефоном доверия антитеррористической службы и две обнимающиеся девушки, блондинка, прильнувшая к брюнетке, участницы популярного реалити-шоу.
Костян достал ноготь с ромашками из кармана. Повертел перед глазами, убрал обратно. Ни девушки, ни водительница троллейбуса от его феромонов даже глазом не моргнули, может, всё-таки подделка? Или ему даже дополнительные феромоны не помогают?.. Костянова самооценка окончательно рухнула. Стало темнеть. В одной футболке уже неуютно. «Не такой уж я дурак», – обрадовался Костян, натягивая олимпийку. Пока он пытался попасть головой в нужную дырку, а руками – в рукава, мимо проскочил человек. Когда верхняя часть Костянова лица появилась из олимпийки, он увидел человека. Неприметный, такому может быть и двадцать лет, и сорок. Не разберёшь. Человек встряхнул в руке баллончик с краской, дождался, когда на рекламном стенде появилось изображение двух девиц, и быстрым, отточенным движением провёл по стеклу две красные линии, перпендикулярные друг другу. Костян высунул голову целиком. Человек нанёс ещё одну линию наискось, как мечом рубанул, и скрылся. Оправляя одежду, Костян принялся с любопытством рассматривать творение человека. Благо, в стенде включилась подсветка, и видно стало ещё лучше. На стекле появился православный крест. Края мягкие, скруглённые, местами образовались подтёки. Как кровь в фильмах ужасов. Реклама прокрутилась, призывы под крестом стали меняться: танцуйте пасхальные танцы до утра, приглядывайте за соседями, смотрите реалити.
Посидев ещё, Костян решил размять спину. Встал, прогнулся назад, вбок, потянул шею. «Может сходить на вечеринку? В этот клуб народ мечтает попасть, а его с карточкой без очереди пустят. Никакого фейс-контроля, пройдёт как ВИП»…
В «хонду», стоящую на зарезервированном для общественного транспорта куске мостовой возле остановки, садится эффектная брюнетка. Прямые волосы, чёрные глаза, смуглое лицо…
Костян повернул шею в другую сторону, приоткрыв рот и не сводя с брюнетки глаз. Брюнетка улыбнулась, завела двигатель, посмотрела на Костяна и кивнула на сиденье рядом с собой.
Работает!.. Мама родная, работает!.. Феромоны работают!.. Костян улыбнулся как можно вальяжнее, а внутри весь затрясся от возбуждения и страха. Что же делать, что же делать?!.. Сделал шаг к машине… а может, она маньячка? Или папаша у неё маньяк, а она жертв заманивает… Но руки сами собой уже открыли дверцу:
– Привет.
Сел. «Чёрт, я же в лоховских носках под шлёпками! Думать надо было!.. Спокуха, не ссать! Я с головы до ног наферомоненный». Тут он увидел забытую на остановке швейцарскую коробку.
– Одну секунду, – выскочил, схватил коробку… – «Может, ну её на хер?.. Зачем мне это, Кате изменять неохота… да какая это измена, просто сажусь в машину, до измены ещё доехать надо…» – Костян сел рядом с брюнеткой.
Едут молча. Переглядываются, обмениваются улыбками, но слов не произносят. «Крутые капельки, нечего сказать», – думает Костян, а сердце так и колотится. Чтобы так, запросто, садись-поехали… такого ещё не случалось. Девка козырная: сиськи, ноги, маникюр, загар. Костяна всего колбасит. Клевая тёлка его только что сняла. Блин, круто! Реально круто! Его и прёт, и мандраж одновременно колотит. Грудь со стороны сердца бьётся, будто изнутри пытается выбраться зародыш Чужого, бицепс на руке дёргается. Здорово, что не болтливая попалась, не надо ничего говорить, потому что челюсть дрожит. Поймав взгляд брюнетки на своих пальцах, барабанящих по коробке Nestle, Костян перестаёт барабанить. Он не неврастеник, как-то само получилось.
Центральные районы, горящие витринами, сменяются темноватыми спальными. Супермаркеты, как опорные форты, светят огнями. Остальное пространство тонет в сумерках. Брюнетка сворачивает во двор, кивает охраннику, поднявшему шлагбаум, останавливается у подъезда. Выходят из машины по-прежнему молча. Глазами брюнетка приглашает за собой.
У кого-то ремонт, пол в лифте усыпан белой штукатурной пылью.
В квартире пусто, никакого отца-маньяка не видать. Костян скидывает шлёпки, проходит в комнату. Брюнетка включает телевизор и выходит. Синеватые вспышки экрана освещают комнату: пышный разложенный диван с книжкой «Как бросить курить», столик, стены. На стенах фотообои с полем, усыпанным ромашками. В дше включилась вода. «Как всё легко и просто получилось… Так хорошо из-за этой лёгкости». Костян снимает олимпийку, стаскивает футболку, аккуратно складывает на полу. Разминает бицепс, который так и не прекращает дёргаться. Снимает фиолетовые носки.
В телевизоре беззвучно идут толпы небритых мужчин. Они бросаются камнями и жгут ткань с белыми звёздами и красно-белыми полосами. Костян усиливает громкость и ищет подходящий канал: «Крест нахлебный, крест катакомбный, все изделия из золота 725-й пробы, звоните прямо сейчас и получите пятипроцентную праздничную скидку… Пришли смс и выиграй культовый смартфон или одну из десяти модных флешек… С моим тональным кремом я непобедима…» Обнаружив канал с реалити, героинь которого на его глазах перечеркнули крестом, Костян прекращает поиск. Блондинка как раз о чём-то треплется с брюнеткой. Костян откидывается на диване.
Вода в душе перестаёт литься, брюнетка появляется, шлёпая босыми ногами по полу и закрывая руками голую грудь. Она ищет пульт и тоже принимается переключать каналы. Задница у неё под стать остальной фигуре – загляденье. Костян чувствует, как джинсы становятся тесны, то, что Костян собирается увеличить, упёрлось в пузырёк из-под феромонов, лежащий в кармане. Костян подполз к брюнетке сзади, обнял, мнёт её грудь. Упругая, стоит, как две дыни. Брюнетка откидывает голову назад. Костян целует ей шею. Брюнетка порывисто дышит, но поиск интересного канала не прекращает. Не найдя ничего более подходящего, брюнетка возвращается к реалити, отбрасывает пульт, поворачивается к Костяну и стаскивает с него джинсы, из-под которых, чёртом из табакерки, выпрыгивает то, что Костян собирается увеличить. Она хватает это, сжимает. Происходит борьба, они мнут друг друга. Он валит её на спину, она стонет, он садится сверху, впихивает то, что собирается увеличить между её дынями, зажимает его ими, двигает взад-вперёд. Она стонет, смотрит в его глаза. Тянет в рот… как-то по-детски.
Костян встаёт на пол, она склоняется перед ним, берёт глубоко, умело. Где он там у неё помещается? А если увеличить? Ей сложнее будет… Костян гладит её волосы.
– Ух ты! Клёво сосёшь, детка… Стоп, стоп. Не торопись, а то до тебя ничего не донесу…
Она смеётся, отодвигается. Он берёт её за плечи, хочет развернуть к себе спиной.
– Не-ет. П-первый р-раз в кла… в кла… в класс-сической п-позе.
Костян, прямо скажем, охуел. Подумал, что послышалось. Не послышалось.
– П-п-перв… – Заикающаяся брюнетка сделала над собой усилие, будто набирая воздух ртом, и выпалила разом: – Первый раз т-ты сверху.
Возбуждение стало сдуваться, как продырявленный шарик. Костян в отчаянии.
– Я н-на с-с-спине, т-ты св… – Брюнетка снова набрала ртом воздух и головой дёрнула. – А т-ты св-е-ерху.
– О’кей. О’кей, детка. – Костян поймал себя на мысли, что стал ласкать её бережнее, что ли, аккуратнее и как-то автоматически. Что делать? Ну и вляпался, блин… а он-то возомнил себя крутым соблазнителем: «клёвая тёлка на тачке подкатила»… Костян сам себе представился глупым, самодовольным петухом. Одновременно стало смешно. Купленные феромоны тоже хороши – приманили заику. Брюнетка перемену настроения почувствовала.
– Что-то н-не та-а-ак?
– Нет, всё супер! – излишне бодро отрапортовал Костян и подмигнул.
– Т-то-гда не неж-ж-ничай! Шл-ё-ё-пни м-м-м… меня.
Костян шлёпнул.
– С-с-с-с… – Брюнетка даже глаза закатила от усилия.
– Сильнее? – предупредительно подсказал Костян.
Брюнетка кивнула, он шлёпнул сильнее. Она жестом попросила ещё. Костян ударил её не по бедру, а по щеке. Не сильно. Выражение её лица изменилось.
– Не то.
– Как скажешь, – ответил Костян и принялся тискать её тело, как в самом начале. Она отвела волосы на шее, он поцеловал её туда. Стал целовать её тело. Брюнетка прикрыла глаза, быстро задышала. Костян ощутил волос во рту, лаская её рукой, высунул язык, чтобы извлечь бяку. Удалось почти сразу. Костян по детской привычке рассматривать всё, вытащенное из себя, рассмотрел и волос во всполохах телеэкрана. Светлый, сантиметров десять длиной. Ужасно противно. Это не её волос. И не его. Это волос кого-то другого…
