Ирина Семина - В ожидании Любви
— Я готов демонстрировать, — с трепетом в голосе сообщил он. — Ви готов смотреть? Это есть неожиданно для меня, но это так!
— Конечно, показывайте, Анхель, — отозвалась я, уже предполагая, какая неожиданность меня ждет.
— Вот, — немного нервно сказал Анхель, разворачивая картину.
Я не ошиблась. С полотнища на меня смотрела «фройляйн Светляйн», собственной персоной, изображенная очень реалистично — как живая.
— Полный абзац, — только и смогла сказать я.
* * *Анхель прилег отдохнуть — он опять неважно себя чувствовал, а я помогала Светлане на кухне. Мне досталось тереть картошку для драников, а Светка чистила лук.
— Вероничка! Вот ты говоришь, что у нас с Ангелом нет будущего, — начала она. — А вот ты вспомни, что говорили окружающие, когда у вас с Максом завязались отношения! Забыла, что ли?
— У нас с Максом! — фыркнула я. — Ну ты сравнила! Ангел — и Макс! Да Ангел — он вообще из другого мира!
— Макс тоже был из другого мира, — упорствовала Светка. — Ты просто не помнишь, а тогда все ведь долбили в темечко, как стая безумных дятлов: «Не пара, не пара»!
— Не пара, — машинально повторила я, погружаясь в воспоминания. А ведь Светка говорила истинную правду. Когда мы с Максом познакомились, я и сама не могла представить, во что это выльется. У нас было так много «непарного», что как мы умудрились стать парой — до сих пор не пойму. Наверное, чудом!
История двенадцатая
НЕ ПАРА
ни были не пара.
Он был могучим, разношенным, видавшим виды горным ботинком на толстой рифленой подошве. Она — изящной юной черной лакированной туфелькой на высоком каблучке.
Он привык к романтике дальних дорог — горным перевалам, деревянным трапам, россыпям камней, дыму костров и ночевкам под открытым небом.
Она вращалась в совсем другой среде: концерты, выставочные залы, вернисажи, и знала только престижные автомобили, паркетный пол и ровный городской асфальт.
Он обслуживал сильную мускулистую мужскую конечность 44-го размера, она нежно обнимала изящную узкую женскую ступню размера 36-го. Они были совершенно не пара — но тем не менее они встретились.
Они познакомились в гостях, в прихожей, где кроме них было еще очень много обуви. Он увидел ее — и замер: так она была хороша. Ее остренький носик был совершенен, тонкие ремешки — невероятно пикантны, а грациозные изгибы линий просто завораживали. Она взглянула на него — и тоже слегка запнулась. Он был такой огромный, надежный, внушающий доверие и вызывающий желание прижаться к нему, ища зашиты и покровительства.
— Эй! Босоножки! Гляньте-ка! Кажется, это любовь? — заметили старые домашние шлепанцы. Они уже так долго жили на свете, что разговаривали исключительно хором.
— Действительно, что-то похоже на внезапно вспыхнувшее чувство, — заметила левая босоножка. — Прямо как в кино!
— Ага, ну просто дух захватывает! — согласилась правая. — Но боже мой! Ведь они же совсем не пара!
Они и правда были совершенно не пара. Но весь вечер не сводили друге друга глаз, хотя так и не решились заговорить. «Она такая… такая! — думал горный ботинок. — Наверное, ей уготованы какие-то особенные дороги, которыми я сроду не хаживал». А туфелька просто оробела: он казался ей таким взрослым, таким внушительным, таким состоявшимся, что все мысли ее перепутались, и она просто не могла придумать, что сказать.
И только под конец вечера, когда пришла пора покидать гостеприимную прихожую, ботинок осмелился сказать: «Я хотел бы увидеться с вами вновь…» Туфелька вспыхнула, засияла и тихо ответила: «Я тоже…»
В следующий раз они встретились не скоро. Снова была полутемная прихожая, и множество разной обуви, и ожидание: а вдруг??? Вдруг на этот раз они встретятся? И чудо случилось. Горный ботинок даже слегка подпрыгнул, когда в разгар вечера вдруг открылась дверь, и вошли стройные ноги, на которых — о боже! — красовались они — черные лаковые туфельки.
На этот раз туфелька показалась ботинку еще прекраснее. И когда хозяйка скинула туфельки, она оказалась совсем рядом с ботинком, что привело его в трепет и восхищение. Они сразу заговорили и никак не могли остановиться — ведь они столько времени не виделись! Как ни странно, им оказалось о чем поговорить, хотя они и вращались в совершенно разных кругах.
Другая обувь со жгучим интересом наблюдала за парочкой, которая явно друг другу не подходила, и ждала развития событий.
— Пора принимать меры, — вполголоса пробурчали старые шлепанцы. — Ситуация выходит из-под контроля. Эй, ребята! Вы, вы, ботинок и туфелька! Мы к вам обращаемся!
— Да? — обернулись они.
— Вы того… полегче! — посоветовали шлепанцы. — Не увлекайтесь!
— Почему? — не поняли ботинок и туфелька.
— Потому что вы — не пара! Вам все равно не быть вместе. Так лучше и не привязываться друг к другу.
— Но сейчас-то мы вместе? — наивно спросила туфелька.
— Да, но это ненадолго! — вступил в разговор щегольский узконосый мужской штиблет. — Надо быть реалистами!
— Сейчас мы стоим рядом и разговариваем. Что может быть реальнее? — заметил горный ботинок.
— Так это сейчас. А потом ты уйдешь к себе в горы, а туфелька — в ресторан, например. Вам было бы лучше подружиться со мной, мадам! Ведь у нас с вами общая среда обитания, и мы можем часто встречаться. В отличие от него, — уколол узконосый.
— Наверное, вы правы. Но меня к вам не тянет! — ответила туфелька. — Простите, вы и правда очень элегантны, но сердцу не прикажешь…
— Мы должны вас предостеречь, — строго сказали старые шлепанцы. — Спутника надо выбирать по себе! Вот как мы! Всю жизнь вместе, мы — пара. Запомните: по себе! Иначе вас ждет жестокое разочарование.
— Разве? — рассеянно спросил ботинок, не сводя глаз с туфельки.
— Разумеется! — горячо уверили шлепанцы. — Ну не могут быть вместе вот, скажем, босоножки — и зимние сапоги. Босоножки — дети лета, сапоги — спутники зимы. Они и встречаться-то будут ненадолго, в кладовке, в межсезонье, два раза в году!
— Целых два раза в году! — с благоговением проговорила туфелька. — Я согласна!
— Но в остальное-то время! Ботинок будет уходить в лес, в горы, туда, где опасно! Он может сгореть, сушась у костра, или порваться и развалиться! Век горного ботинка недолог, а он уже и так не первой молодости, имейте в виду!
— У меня тоже может сломаться каблучок, — беспечно парировала туфелька. — Ну и что? Починим! Он всегда будет возвращаться, я верю! Я буду ждать его из дальних странствий!
— Но тебе, глупая туфелька, положено вращаться в светских кругах! Вы расстанетесь и больше никогда друг друга не увидите, — мстительно пообещал узконосый франт.
— Этого не случится. Я всегда добиваюсь поставленных целей, — спокойно парировал горный ботинок.
— А я верю в чудеса, — добавила туфелька. — Если уж случилось чудо и мы встретились… Дальше будет только еще волшебнее, я знаю!
Наверное, ботинок поставил себе очень четкую цель, а туфелька изо всех сил позвала чудо. Потому что в этот вечер, когда гости расходились, ботинок и туфелька ушли вместе. Вернее, вместе отправились домой их хозяева — но какая разница?
После их ухода в прихожей разгорелась настоящая дискуссия.
— Это неправильно! Так нельзя! — возмущались туфли-балетки. — Это в нарушение всех правил!
— Обувь — создание парное, — вторили им босоножки. — Есть левая особь, есть правая, и они идеально подходят друг другу. Один цвет, один размер… Недаром же они так и рождаются — в одной коробке! А тут что? Он — неотесанный мужлан, она — утонченное произведение дизайнерской фантазии, ну что их может связывать???
— Действительно, извращение какое-то, — кривился и морщился узконосый штиблет. — Это же явный мезальянс, не пара они, не пара!
И только старые шлепанцы вздыхали, переминались и осторожно вставляли:
— Так-то оно так… Не пара, конечно. Но хотя бы за силу чувств заслуживают уважения! Ну да ладно, поживем — увидим…
В следующий раз ботинок и туфелька явились в гости одновременно. То есть вместе. Остальная обувь так ждала развития событий, что ее можно было не чистить — и так сверкала, как наэлектризованная. Появление пары (а вернее, непары!) вызвало мгновенный ажиотаж в обувной среде.
— И что? Как дела? — издалека начали шлепанцы.
— Благодарю вас. Великолепно, — улыбнулась туфелька.
— Живете вместе? — бесцеремонно влез изнывающий от ревности узконосый штиблет.
— Пока встречаемся, — сдержанно ответил ботинок.
— И что??? Думаете, это надолго??? У вас же нет будущего! — рыдающе взвизгнул штиблет.
— Возможно, и нет. Зато у нас есть настоящее! — парировала туфелька и кокетливо повела ремешком.
— Думаю, следует быть благодарным судьбе за то, что она дает, а не за то, что могла бы дать, — кашлянул горный ботинок. — Сейчас мы вместе, и это замечательно. А про «потом» потом и будем думать.
