Герман Садулаев - Я - чеченец

Эта была еще и эпоха романтического бандитизма. Самым привлекательным был образ «чеченской мафии». Многие мои сверстники уехали в большие города России и стали там крутыми бандитами и бизнесменами. Еще больше вернулось домой в гробах. Много позже я понял, что никакой «чеченской мафии» не было. Руками понтовитых и безбашенных горцев все, кому не лень, таскали каштаны из огня. В Питере тамбовцы и казанцы, деля сферы влияния, использовали чеченцев как боевые отряды. Алхазуры с казбеками падали на мостовые с простреленными головами, а владимиры и талгаты получали свои кормушки. В Москве банковские мошенники с еврейскими фамилиями опускали финансовую систему через поддельные авизо, а светились при этом те же вездесущие «чеченцы». И так было везде.

Меня, признаться, все это почти не занимало. Я учился, а природную склонность к романтике и авантюризму удовлетворял любовными приключениями, в которых здесь не было недостатка. Через пять лет я получил свой диплом о высшем юридическом образовании и вернулся в Шали.

В Чечне уже правил Дудаев. Моего отца отправили в отставку с должности в районной администрации за пророссийские настроения. Куда мне было устраиваться на работу, я не знал. Ичкерия объявила, что живет по законам шариата. Шариату нас на юридическом факультете не обучали. Разве что только поверхностно, в рамках курса истории государства и права.

С моим дядей, алкоголиком и мастером на все руки, и двоюродным братом Ахмедом мы основали предприятие, которое я гордо окрестил «Заводом Форда». Мы покупали по дешевке старые и разбитые машины и собирали из груд металла автомобили, которые затем продавали на авторынке в Шали. ГАИ как такового не существовало, о регистрации номерных знаков, ПТС и перебивке номеров двигателей и кузовов заботиться нам не приходилось. Главное, чтобы машина передвигалась своим ходом, желательно на низкокачественном самодельном бензине, которым торговали на каждом углу, ведрами и трехлитровыми банками.

И наши машины передвигались не хуже остальных. О, какие монстры выходили из нашей мастерской! «Жигули» и «Волги» скрещивались с иномарками, переставлялись двигатели, ходовая, все, что хоть как-то совмещалось друг с другом. Если что не очень совмещалось, наш главный инженер-конструктор, дядя, дорабатывал детали с помощью нехитрых слесарных инструментов. Кузова рихтовались, шкурились, красились в модные цвета — и вот новый роскошный автомобиль уже готов на продажу. Войдя во вкус, я клеил на заднем стекле выпускаемых нами машин объявление: «Завод Форда. Ремонт и восстановление любых автомобилей. Шали, ул. Набережная, 24».

В политику мы не лезли, занимались исключительно своим бизнесом. Бородачи в зеленых халатах, устраивавшие дикие пляски с автоматной стрельбой на площадях, нас не интересовали. Но плодами наступившего хаоса воспользоваться были не прочь, как все.

Недалеко от Шали находился военный городок. Там располагалась воинская часть, казармы, квартиры офицеров, учебные поля, ангары. Все это мы увидели только при Дудаеве, во времена советской власти чеченцев на территорию военного городка не пускали. По какой-то удивительной договоренности с российским правительством, дислоцировавшаяся под Шали воинская часть была снята с места и отправлена в Россию, а большая часть военного и технического имущества оставлена здесь. И все Шали потянулось грабить городок.

Не могли оставаться в стороне и мы. В один из вечеров, оседлав «Москвич» пикап, мы с двоюродным братом двинулись в военный городок, надеясь поживиться на останках автохозяйства военных полезными запчастями, а удастся — и целый грузовик были не прочь стянуть. Проехав уже неохраняемый, с вывороченным шлагбаумом, въезд в городок, мы направились к скопищу ангаров. У ангаров стоял дед в защитной форме и с зеленой повязкой на шапке, видимо, поставленный ичкерийской властью стеречь имущество. «Ваша (уважительное обращение к старшим), пусти, пожалуйста, запчасти посмотреть!» — попросил его я. «Сто долларов!» — ответил хранитель воинских запасов. Мы поторговались и сошлись на пятидесяти. «Открывайте ангары и берите, что хотите».

Замок на двери в ангар мы сломали монтировкой и проникли внутрь. Когда осмотрелись…

«Ёёёёёёёёёёёёёёёбаный в рот!» — вырвалось у меня. В ангаре стояли танки, настоящие танки, рядами, с зачехленными орудиями, пахнущие соляркой и машинным маслом. «Какого хуя??? — еще сказал я и подумал: что же теперь будет?..»

Танки спали, но сон их был чуток. Чувствовалось, что недолго они будут вот так стоять…

Выгонять танк из ангара мы не стали. Зачем нам танк? Конечно, с учетом того, что он обходился нам в пятьдесят долларов, а на рынке его можно было продать за две тысячи, это была бы хорошая торговая операция. Но мы не хотели портить имидж своей фирмы. «Завод Форда» (Шали, ул. Набережная, 24) — гражданское предприятие и военной техникой не занимается.

А в воздухе запахло войной. Россия грозила применением силы. По ичкерийскому каналу бесновался усатый фюрер Дудаев, призывая вступать в национальную гвардию, защищать свободу и независимость с оружием в руках. Объяснял, как устраивать бомбоубежища и спасаться от артобстрелов и бомбардировок.

Люди крутили пальцем у виска. Как же, сейчас, все бросим и пойдем с автоматами танцевать. Синкъерам (вечеринку) устроим. Только ты нам тогда не бородачей присылай, а красивых девушек. С кем нам ловзар (свадьбу) справлять, с этими небритыми мужиками? Может, нам и спать с ними? Э, сам с ними спи. Нам надо работать, деньги зарабатывать, жениться на красавицах, дома строить, детей рожать. А с русскими сам разберешься. Москва тебя поставила, Москва и снимет. Мы и знать тебя не знали, ни тебя, ни всех твоих ламарой (спустившихся с гор). Кто ты вообще такой, какого тэйпа? Горный еврей из тъебяхкин нах. Голову лечи. В Афганистане ущелья ковровыми бомбардировками выравнивал, думаешь, и русские так сделают? Здесь не Афганистан, если русские думают, что Чечня — часть России, с чего они будут бомбить свою территорию?

На Новый год начался штурм Грозного. Грохот взрывов со стороны города не прекращался ни днем, ни ночью. Некоторые шалинцы вступили в ополчение и воевали на грозненских улицах. Но большинство оставалось дома. Ждали, что все кончится, не верили в происходящее.

В январе федеральная авиация разбомбила авторынок, нанесла удар по мирному селу. Это было самое лучшее агитационное мероприятие по вступлению в ряды вооруженных сил Ичкерии, перед которым померкли все пропагандистские усилия Дудаева с Удуговым. Целый день село хоронило сотни убитых, а на следующий в Грозный уже отправились ополченцы.

Авианалет нанес непоправимый ущерб нашему бизнесу. Два готовых автомобиля превратились в покореженный металлолом; погибли мальчишки, нанятые нами для продажи машин. Сам я спасся чудом; во время бомбардировки я выехал с потенциальным покупателем по дороге за Герменчук, демонстрируя технические характеристики опелямутанта с неродным мотором.

Вечером третьего дня мы с Ахмедом сидели во дворе, который и был, собственно, «заводом Форда». «Зелим, все наши в ополчение идут. Что же мы, как суки будем дома отсиживаться?» — спросил Ахмед. «Э, Ахмед, ты что, тоже решил стать крутым ичкерийцем? А о матери своей ты подумал? Убьют тебя, что она будет делать? — образумливал я своего партнера и родственника. — В этой войне чеченцам все равно не победить. Знаешь, когда взяли в плен имама Шамиля, его повезли через всю Россию в Петербург, к царю. Они ехали и ехали, а Россия все не кончалась. “Если бы я знал, что Россия такая большая, не стал бы с ней воевать”, — сказал тогда Шамиль».

Ахмед не сдавался: «По телевизору проповедник стихи из Корана читал. Я запомнил один перевод, сура 3, аят 13: “Знамением для вас было столкновение двух отрядов: один отряд сражался во имя Аллаха, а другой не веровал в Него. Верующие увидели, что неверные вдвое превышают их числом. Но ведь Аллах помогает тому, кому пожелает. Воистину, в этом назидание тем, кто видит”».

Я ухмыльнулся: «Ты у нас теперь мулла? Или святой шейх?»

Ахмед надулся: «Не смейся над Священным Кораном! Тот проповедник сказал, что даже если врагов больше, мы все равно победим, потому что с нами Аллах! Таков смысл аята».

Я обдумал свой ответ и возразил: «Над Священным Кораном я не смеюсь. А проповедник твой из телевизора дурак, не понял он смысл 13-го аята. Чудес в подлунном мире не бывает. Побеждает тот, кто сильнее. В аяте о чем рассказывается? Увидели мусульмане, что их врагов больше и возмутились — почему Аллах делает наших противников сильнее, чем мы? А Коран говорит: Аллах кому хочет, тому и помогает. У вас, бородачей, спрашивать не будет. Захотел — и сделал так, что русских больше, они и победят».

Ахмед продолжал дуться на меня. Я попытался объяснить ему мягче: «Да и за что мы пойдем воевать? С кем? Это все грязная, кровавая игра, не наша игра. Скоро все кончится, Дал мукхла (дай Бог)». «Дал мукхла…» — эхом повторил Ахмед. Воевать мы не пошли.