Артур Хейли - Перегрузка
— Я помню это, — поддакнул лосанджелесец. Ван Бэрен добавила:
— Каждый раз, когда мы собираемся что-либо предпринять, можно быть уверенным, что нас пнут справа или слева, а то и с обеих сторон.
— Вы хотите, чтобы мы прослезились уже сейчас? — ехидно спросила Нэнси Молино.
Телеоператор забарабанил в дверь автобуса, водитель впустил его.
— Если все готовы, поедем обедать, — предложила Ван Бэрен. И жестом приказала водителю:
— Поехали.
— Как насчет выпивки, Тесе? — поинтересовался очеркист из журнала “Нью Уэст”.
— Не исключено. Если все согласны. Но это не для печати. — Она вопросительно посмотрела на них, раздались возгласы “о'кей”, “не для печати” и “по рукам”. Двое или трое нестройно зааплодировали. Два года назад “ГСП энд Л” щедро снабжала подобные пресс-туры едой и алкогольными напитками. Журналисты со вкусом ели и пили, а потом в своих материалах некоторые из них поддевали “ГСП энд Л” за чрезмерную расточительность, в то время когда счета за коммунальные услуги растут. И вот теперь для прессы специально выделяли достаточно скромный рацион, а напитки не предлагали до тех пор, пока не получали обещания не упоминать о них в репортажах.
Уловка срабатывала. Объектом нападок прессы могло стать что угодно, но не банкеты в ее честь.
Автобус проехал еще с милю по неровной территории геотермального комплекса через узкие места, неровными дорогами, между скважинами, строениями для энергоагрегатов, в лабиринте шипящих, выбрасывающих пар труб. Здесь стояло еще несколько машин. Посторонним в эту опасную из-за горячего пара зону вход был запрещен, и всех посетителей сопровождали служащие компании. В одном месте автобус проехал мимо огромного трансформатора. Отсюда по высоковольтным проводам электроэнергия передавалась на подстанции в сорока милях отсюда, а затем — на основную магистраль энергосистемы “Голден стейт пауэр энд лайт”.
На небольшой асфальтированной площадке стояли автоприцепы, служившие офисами, и жилые постройки для работающих на объекте бригад. Между ними автобус остановился. Тереза Ван Бэрен направилась к прицепу, где были накрыты столы.
— Давай выпускай из клетки тифа, — приказала она помощнику по кухне. Он достал ключ и открыл стенной шкаф с крепкими напитками, вином и тоником. Через минуту принесли ведерко со льдом, и директор по связям с общественностью предложила всем приступить к угощению.
Большинство уже пили по второй, когда над головами послышался звук авиационного двигателя. Он становился все громче. Из окошек автоприцепа некоторые увидели спускающийся вертолет, раскрашенный в оранжевый и белый цвета компании “ГСП энд Л” и с ее гербом. Он быстро приземлился, винты замедлили вращение и замерли. Открылась передняя дверца в фюзеляже, и показался Ним Голдман.
Через несколько секунд он был уже в импровизированной закусочной. Тереза Ван Бэрен объявила:
— Думаю, большинство из вас знают мистера Голдмана. Он здесь, чтобы ответить на ваши вопросы.
— Чур, я первый, — засмеялся телекорреспондент. — Не хотите ли выпить? Ним усмехнулся:
— Спасибо. Водку с тоником.
— Подумать только! — отметила Нэнси Молино. — Вы такая важная особа, что прилетаете на вертолете, когда остальные тащатся на автобусе.
Ним настороженно оглядел молодую привлекательную негритянку. Он помнил их предыдущую встречу и стычку. Тереза Ван Бэрен считала мисс Молино прекрасной журналисткой, а Ним — сучкой.
— Если вам интересно, — сказал он, — у меня утром были другие дела, поэтому-то я и уехал позже вас и прибыл таким вот образом.
Нэнси Молино не удержалась:
— Все ли ответственные лица компании пользуются вертолетами когда захотят?
— Нэнси, — резко оборвала ее Ван Бэрен, — ты же чертовски хорошо знаешь, что нет.
— Наша компания, — заметил Ним, — располагает полдюжиной небольших самолетов и двумя вертолетами. В основном они используются для патрулирования линий электропередачи, контроля за уровнем снежного покрова в горах, для срочных поставок и в других чрезвычайных обстоятельствах. Редко, подчеркиваю, очень редко, ими пользуются ответственные работники компании, на то должна быть серьезная причина. Мне сказали, что эта встреча является таковой.
— Не намекаете ли вы, что сейчас не совсем в этом уверены?
— Поскольку вас интересует мое личное мнение, — холодно произнес Ним, — я признаюсь, что у меня есть на этот счет сомнения.
— Нэнси, перестань! — крикнул кто-то. — Остальных это не интересует.
Мисс Молино повернулась к своим коллегам.
— Да, но меня интересует. Меня волнует, на что растрачиваются деньги общества, и вам тоже следовало бы этим поинтересоваться.
— Цель вашего пребывания здесь, — напомнила Ван Бэрен, — осмотреть геотермальные станции и поговорить о…
— Нет! — отрезала мисс Молино. — Это ваша цель, а нашу позвольте определять нам самим. Спасибо за все, что вы нам показали и рассказали, но напишем мы о том, о чем сочтем нужным написать.
— Она, конечно же, права, — заметил тихий журналист в очках с золотой оправой, представляющий газету “Сакраменто би”.
— Тесе, — обратился Ним к Ван Бэрен, потягивая водку с тоником, — сейчас я понял, что все-таки моя работа лучше вашей.
Несколько человек рассмеялись, а директор по связям с общественностью пожала плечами.
— Если со всем этим конским навозом закончили, — сказала Нэнси Молино, — мне хотелось бы знать, какова цена этой яйцевзбивалки за окном и во сколько обходится час ее эксплуатации.
— Я узнаю, — пообещала Ван Бэрен, — и если окажется, что эти цифры не относятся исключительно к компетенции компании, я сообщу их вам.
— В таком случае, — мисс Молино была сама невозмутимость, — я найду другой способ достать их.
Пока шла эта перепалка, принесли еду — вместительное блюдо горячих пирожков с мясом и большие глиняные тарелки с пюре и соусом зучини. В двух фарфоровых кувшинах попыхивала подливка.
— Налетай, — скомандовала Тереза Ван Бэрен. — Еда из спального домика, но все равно хороша, даже для гурманов.
Пока группа утоляла разгулявшийся на горном воздухе аппетит, напряженность предыдущего момента ослабла. После первого блюда на столе появилось полдюжины свежеиспеченных яблочных пирогов в сопровождении галлона мороженого и нескольких кофейников с крепким кофе.
— Я сыт, — заявил находящийся поодаль лосанджелесец. Он откинулся от стола, похлопывая себя по животу и вздыхая. — Тесе, давайте лучше поговорим немного о делах, пока мы не заснули.
Телевизионщик, делавший напиток Ниму, и на этот раз опередил всех со своим вопросом:
— И на сколько лет хватит этих гейзеров? Ним сделал последний глоток черного несладкого кофе и отодвинул чашку.
— Я отвечу, но сначала кое-что разъясню. Мы сейчас с вами сидим не на гейзерах, а на фумаролах. Из гейзеров выходит горячая вода с паром, а из фумарол — только пар, что значительно лучше для вращения турбин. Что касается того, насколько хватит пара, то этого никто не знает. Мы можем только гадать.
— Ну так погадайте.
— Минимум тридцать лет. Может, и вдвое больше. Может, и еще больше.
Ньюуэстовец спросил:
— Скажите, что за чертовщина творится в этом сумасшедшем чайнике под нами?
Ним кивнул:
— Когда-то Земля была расплавленной массой: газообразной и жидкой. Когда она остыла, сформировалась кора, она-то и не дает нам поджариться. Ниже, где-то на двадцать миль вглубь, так же чертовски горячо, как и раньше, и это остаточное тепло гонит пар через тонкие пласты горы.
— Насколько же они тонки?
— Мы сейчас, по-видимому, на пять миль выше горячей массы. В этих пяти милях немало восходящих к поверхности трещин, в которых собирается основная часть пара. Когда мы бурим скважину, мы пытаемся попасть в эту трещину.
— В скольких еще местах производят электроэнергию подобным образом?
— В очень немногих. Старейшая геотермальная станция находится в Италии, недалеко от Флоренции. Есть еще одна в Новой Зеландии, в Вайракее, а остальные в Японии, Исландии и России. Но нигде нет такого большого источника, как в Калифорнии.
— Правда, еще много потенциальных, — вступила в разговор Ван Бэрен. — Особенно в нашей стране. Журналист из “Окленд трибюн” спросил:
— Где же они расположены?
— По всей западной части США, — ответил Ним. — От Скалистых гор до Тихого океана.
— Это к тому же одна из наиболее чистых и безопасных форм энергии, — добавила Ван Бэрен. — И по нынешним ценам дешевая.
— Вашими бы устами да мед пить, — заметила Нэнси Молино. — Ну да ладно, два вопроса. Первый. Тесе сказала “безопасный”. Но ведь здесь же были аварии. Правда?
Теперь уже всех журналистов захватил этот разговор, многие делали записи в блокноты или включили диктофоны.
— Правда, — признал Ним. — С интервалом в три года произошли две серьезные аварии, и каждый раз взрывались скважины. Там пар вышел из-под контроля. Одну скважину мы смогли закрыть. Другую — ее назвали Старый Сорванец — так полностью и не заткнули. Она действует вон там. — Он подошел к окну автоприцепа и указал на огороженную зону в четверти мили отсюда. За оградой из дюжины мест с булькающей грязью беспорядочно вырывался пар. На ограде большими красными буквами было написано предостережение:
