Дженни Даунхэм - Пока я жива
- Папа-настоящий герой. Он признается, что ему пришлось уйти с работы (он был финансовым консультантом). Рассказывает, что вся наша жизнь -сплошные больница и лечение. -Рак -заболевание не какого-то отдельного органа, а всего организма, -поясняет папа. -Когда Тесса отказалась от интенсивной терапии, мы решили продолжать общеукрепляющее лечение дома. Она на особой диете. Это недешево, но я твердо уверен, что залог здоровья -не просто питание, а правильное питание.
Я ошеломлена. Он что, хочет, чтобы люди звонили и предлагали деньги на натуральные овощи?
Ричард с серьезным видом поворачивается ко мне: -Тесса, так вы решили отказаться от лечения? Непростое решение для шестнадцатилетней девушки.
У меня пересохло в горле: -Не скажите.
Он кивает, словно ждет, что я продолжу. Я бросаю взгляд на папу; он подмигивает мне. -Химиотерапия продлевает жизнь, -начинаю я, -но тяжело переносится организмом. Курс лечения был очень тяжелым, и я поняла, что без него смогу сделать больше. -Ваш отец утверждает, что вы хотите прославиться, -произносит Ричард. -Вы ведь поэтому пришли к нам в студию? Чтобы получить свои пятнадцать минут славы?
Это звучит так, словно я одна из тех жалких малолеток, которые дают объявления в местную газету, мечтая оказаться подружкой невесты на чьей-нибудь свадьбе, но не имея знакомых, желающих выйти замуж. Он выставил меня полной идиоткой.
Я набираю в грудь воздух: -Я составила список вещей, которые хочу сделать, пока я жива. И слава-одна из них.
У Ричарда загораются глаза. Он журналист и чует, когда пахнет жареным. -Ваш папа не упомянул о списке. -Потому что большинство моих желаний противозаконны.
Разговаривая с папой, Ричард еле сдерживал зевоту, а сейчас чуть не подпрыгивает на стуле. -Правда? Например, какие? -Например, я взяла папину машину и уехала на целый день. Прав у меня нет, и экзамен по вождению я не сдавала. -Ого! -кудахчет Ричард. -Вот зачем вы платите страховку, мистер Скотт! -Он толкает папу локтем, давая понять, что не имел в виду ничего плохого, но папа смущается. Меня охватывает чувство вины, и я отвожу глаза. -А в другой раз я соглашалась на все, о чем меня просили. -И что было? -В конце концов я прыгнула в реку. -По телевизору крутят такую рекламу, -замечает Ричард. -Это она навела вас на мысль? -Нет. -Она каталась на мотоцикле и едва не сломала себе шею, -перебивает папа, стараясь перевести разговор в безопасное русло. Но это была его идея, и так просто ему не отделаться. -Меня едва не арестовали за кражу в магазине. Мне хотелось нарушить за день как можно больше законов.
Ричард тревожится. -Еще секс. -А-а-а… -И наркотики… -И рок-н-ролл! -бойко произносит Ричард в микрофон. -Говорят, когда человеку сообщают, что он смертельно болен, он старается навести порядок в доме, завершить все дела. Думаю, вы согласитесь, дамы и господа, что эта барышня решила взять быка за рога.
Нас поспешно выпроваживают. Я думала, что папа задаст мне взбучку, но он молчит. Мы медленно поднимаемся по ступенькам. У меня совершенно нет сил. -Может, кто-то пожертвует денег, -предполагает папа. -Такое уже бывало. Люди захотят тебе помочь.
Моя любимая пьеса Шекспира- «Макбет». Когда он убивает короля, во всем царстве приключаются странные события. Кричат совы. Трещат сверчки. В океанах не хватает воды, чтобы смыть кровь. -Если мы соберем достаточно денег, то сможем отправить тебя в исследовательский институт в Штатах. -Пап, деньги тут не помогут. -Помогут! Без чужой помощи нам не справиться, а там успешно проводят курс укрепления иммунитета.
Я вцепляюсь в пластиковые перила. Они гладкие и сияют. -Папа, прекрати. -Что прекратить? -Прекрати делать вид, будто я выздоровею.
Двадцать шесть
Папа обмахивает журнальный столик, каминную полку и все четыре подоконника метелкой из перьев. Он раздергивает шторы и зажигает обе лампы. Как будто пытается прогнать темноту.
Рядом со мной на диване сидит мама. По ее лицу видно, что все эти давно знакомые папины привычки ее ужасают. -А я и забыла, -признается мама. -Что? -Как ты впадаешь в панику.
Он бросает на нее подозрительный взгляд: -Это оскорбление?
Она забирает у него метелку и протягивает бокал, из которого с самого завтрака потягивала херес, периодически доливая себе из бутылки. -Нет, -говорит мама. -Тебе придется наверстать.
Похоже, она проснулась уже навеселе. И разумеется, вдвоем с папой в его постели. Кэл потащил меня за собой через лестничную площадку взглянуть на родителей. -Номер семь, -пояснила я ему. -Что? -В моем списке. Мне хотелось объехать весь мир, но вместо этого я решила помирить маму с папой.
Он ухмыльнулся, как будто все это моих рук дело, хотя на самом деле они сами управились. Мы открываем чулки с подарками на полу в их спальне, а они сонно глядят на нас. Мне кажется, будто я попала в какую-то временную дыру.
Папа подходит к обеденному столу, перекладывает вилки и салфетки. Он украсил стол хлопушками и снеговичками из ваты, а салфетки сложил в виде лилий-оригами. -Я попросил их прийти в час, -сообщает он.
Кэл вздыхает за рождественским номером «Бино». -Зачем ты вообще их позвал? Какие-то они странные. -Сегодня Рождество и надо веселиться! -шикает на него мама. -И ходить на голове, -бормочет Кэл, переворачиваясь на ковре и мрачно глядя на нее. -Лучше бы мы были одни.
Мама толкает его носком туфли, но Кэл не улыбается. Тогда она показывает ему метелку: -Сейчас получишь! -А ты догони!
Хохоча, Кэл вскакивает на ноги и бросается через комнату к папе. Мама гоняется за ним, но папа преграждает ей путь и делает вид, будто отгоняет ее приемами карате. -Вы что-нибудь сломаете, -говорю я им, но меня никто не слушает. Мама просовывает метелку между папиных ног и покачивает ею. Папа отбирает ее у мамы и засовывает ей под блузку, а потом гоняется за мамой вокруг стола.
Странно, до чего меня это раздражает. Я хотела, чтобы они снова сошлись, но это не совсем то, что я имела в виду. Я думала, они станут серьезнее.
Они так шумят, что мы не слышим звонок в дверь. Внезапно раздается стук в окно. -Ой, -восклицает мама, -гости пришли!
Она кокетливо направляется к двери. Папа подтягивает брюки. Улыбаясь, он идет за мамой, а за ним Кэл.
Я не двигаюсь с дивана. Скрещиваю ноги. Потом выпрямляю. Беру телепрограмму и непринужденно перелистываю страницы. -Посмотри, кто пришел, -произносит мама и вводит в гостиную Адама. На нем рубашка на пуговицах, а вместо джинсов-легкие брюки из хлопка. Он причесался. -Счастливого Рождества, -желает мне Адам. -И тебе. -Я принес тебе открытку.
Мама подмигивает мне: -Ну, оставляю вас вдвоем.
Получается неловко.
Адам садится на ручку кресла напротив и наблюдает, как я раскрываю открытку. На ней нарисован олень из мультика с увитыми остролистом рогами. Внутри Адам написал: «Веселого праздника!». Никакие тебе «целую».
Я ставлю открытку на столик между нами, и мы оба смотрим на нее. Во мне что-то ноет. Глухая боль не утихает, как будто ее ничем не унять. -Насчет того вечера..-начинаю я.
Адам сползает с ручки в кресло: -А что? -Тебе не кажется, что нам нужно об этом поговорить?
Он мнется, словно не может найти ответа на каверзный вопрос. -Пожалуй. -Мне показалось, что ты испугался. -Я решаюсь поднять на него глаза. -Я права?
Но не успевает он что-то сказать, как дверь гостиной распахивается и врывается Кэл. -Ты подарил мне булавы! -объявляет он и изумленно застывает перед Адамом. -Как ту угадал, что я о них мечтаю? Они классные! Смотри, у меня почти получается.
Но булавы валятся у него из рук, разлетаясь по всей гостиной. Адам смеется, собирает их и жонглирует сам. У него получается на удивление хорошо: булава падает только на восемнадцатый раз. -А с ножами так сможешь? -любопытствует Кэл. -Я видел дядьку, который жонглировал яблоком и тремя ножами, причем он ухитрился очистить и съесть яблоко. Ты успеешь меня научить, пока мне не исполнилось двенадцать? -Я тебе помогу.
До чего непринужденно они общаются, перебрасываясь булавами. Как же им легко говорить о будущем.
В гостиную входит мама Адама и садится рядом со мной на диван. Мы пожимаем руки, и этот жест оставляет во мне странное чувство. У нее маленькие сухие ладони. Она выглядит усталой, как будто только что вернулась из долгого путешествия. -Я Салли, -представляется она. -У нас для тебя тоже подарок.
Она протягивает мне пакет. Внутри коробка шоколадных конфет. Она даже не завернута. Я вынимаю ее из пакета, открываю и ставлю к себе на колени.
Кэл протягивает маме Адама булавы. -Хотите попробовать? -предлагает он.
Поколебавшись, она все же встает. -Я покажу вам, что делать, -обещает Кэл.
На ее место садится Адам, наклоняется ко мне и произносит: -Я не испугался.
И улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Мне хочется прикоснуться к нему, но нельзя- входит папа и объявляет, что все готово. В одной руке у него бутылка хереса, в другой-разделочный нож.
Стол ломится от еды. Папа приготовил индейку, жареную картошку и пюре, пять видов овощей, гарнир и соус. Он включил свой диск Бинга Кросби, и мы едим под старомодные песни про колокольчики и снег.
