Эльчин Гасанов - Жертва Киднеппинга
Рашид, приободренный, усмехнулся в свою очередь и ответил вполне уверенно:
- Куда там! Не забывай, Бармагов, ты в безопасности, пока менты считают меня виновным. Но парням вроде Солтана Кабабова и районного прокурора достаточно унюхать, что что-то не так, и они начнут копать. И как только они перестанут подозревать меня, подозрение падет на тебя. Ты единственный, кто мог подстроить все дело: твой подручный приобрел пистолет, твой гнусавый кассир позвонил Акперу и обещал предоставить ему информацию о тебе: ты подсунул мне Марьям - бл...! ты же спишь с ней! Ты подтасовал наш с Акпером выигрыш на своих жульнических столах. - Рашид помолчал, потом не торопясь продолжил:
- И тут ты совершил большую ошибку, Бармагов. Ты организовал выигрыш Акпера при свидетелях почти безукоризненно и вполне убедительно. Он выиграл большие деньги, все верно. И они лежали в его бумажнике, когда ты прострелил его грудь. Когда же ты вытаскивал банкноты из его бумажника, на их краях остались следы крови Акпера. Когда я увидел их, они напомнили мне окраску обреза книг, пока я не понял, что это кровь. Ты и мне позволил выиграть немного денег. Если бы я не выиграл, мне показалось бы странным появление в моем бумажнике одиннадцати сотенных. Да, ты действовал весьма осмотрительно... Однако мои одиннадцать купюр чистые и хрустящие, словно их только-только отпечатали. На них ни малейшего следа крови. А ведь я якобы отстегнул их от пачки баксов, выигранных Акпером, после того как застрелил его. Получается, Бармагов, что они попали ко мне до того, как Акпер был убит. - Рашид сделал еще одну паузу. - Как я и сказал ментам.
Бармагов нахмурился еще больше, а Рашид продолжил:
- Разве ж это не ошибка, Бармагов? И все эти сотенные находятся сейчас в полицейском участке. Разумеется, тебе пришлось убрать кассира после того, как он сделал свое дело. Он знал слишком много и явился слабым звеном в подстроенном тобой против меня ложном обвинении. Поэтому ты избавился от него и навесил его смерть на меня. Есть ли у тебя алиби на время его убийства? Есть и множество других неувязочек. Рассказать о них?
Бармагов молчал.
- Еще один маленький пример: когда ты или один из твоих подручных послал письмо в газету "Ньюс", вам пришлось подделать мою подпись. Я изъял это письмо, и теперь оно в руках полиции Низаминского района.., может, даже уже в гор отделе Баку. При его проверке подделка станет очевидной.
Марьям вышла из спальни, вопросительно посмотрела на Бармагова, потом на Рашида и поинтересовалась:
- Ну и чего ты тянешь?
- Да вот чурик разговорился. Но это ему ничего не даст, - отозвался Бармагов.
- Больше всего Бармагов, ты пролетел с ней, - вставил Рашид, наблюдая за Марьям и отмечая, что она слегка побледнела при его словах.
- Почему же ты не пристрелил его? - спросила она. - Разве ты не собирался покончить с этим?
- Кровожадная женщина, - вмешался Рашид, не спуская глаз с Марьям. - И не только крови алчет она. Может, она и не соврала, говоря о своей болезни?
Тут она сделала шаг к Рашиду, сгибая пальцы, как когти. Но Бармагов внезапно бросил:
- Оставь его в покое! Что означает твоя последняя хохма, Гатыгов?
- Ничего особенного.
Рашид заметил, как Марьям немного расслабилась и вздохнула с облегчением, а ее пальцы-когти распрямились. Теперь у него уже не осталось сомнений.
- Но она не очень-то ловкая, - продолжил он, переводя взгляд на Бармагова и обдумывая возможности нового подхода. - Начнем с того, что она перестаралась, как и ты. Она протащила меня по всему твоему клубу, заманила к себе домой и удерживала там всю ночь. Даже поцарапала меня, как и было задумано, и вырвала с мясом пуговицу с моего пиджака - все это было сделано ради тебя, а, Бармагов? Она передала тебе пуговицу в окно или как?
Посерьезневший Бармагов кивнул:
- Через дверь, когда ты отключился. Рашид оскалился:
- А когда я заметил исчезновение пуговицы, она с готовностью пришила мне другую. Пиджак, да и пуговица тоже сейчас в участке.
- Вот как? Ну и что?
- Ну, - Рашид пожал плечами, - я не криминалист, но, поскольку она пришила пуговицу со своей картонки, на которой остались другие, ниткой со своей домашней катушки, сообразительный лаборант может доказать, что они были взяты в ее доме.
- Может быть, но это слабо. Они об этом даже не подумают, а ты, малохольный, уже никому ничего не расскажешь.
- Тут ты прав. Но, как мне кажется, самая большая ее промашка в том, что она спала со мной. Ох, и горяча же она в койке! Просто болеет Спидом. Она ВИЧ инфицирована.
Долгую минуту Бармагов таращился на Рашида, коротко взглянул на Марьям и снова, покраснев от ярости, посмотрел на Рашида. Усмешку сменил волчий оскал, и он сделал стремительный шаг к Рашиду, мышцы которого мгновенно напряглись, готовясь нанести удар или выхватить пушку из рук Бармагова, стоило тому приблизиться.
Делая шаг, Бармагов прорычал:
- У нее СПИД?
Рашид открыл уже было рот, намереваясь нанести еще более болезненную рану гордости и ревности Бармагова, будучи уверен, что Марьям выглядела чистенькой перед Бармаговым. Но прежде чем он успел ответить, Марьям стремительно приблизилась к Омару и слегка дотронулась до его плеча. Отнюдь не оправдываясь, она попыталась навести тень на плетень:
- Осторожно, любимый, не попадись на эту старую хохму! Ты же у меня умница!
Если бы она завопила, возмущенно отрицая утверждение Рашида, это могло бы укрепить подозрения Бармагова. Однако спокойная уверенность и грубая лесть женщины мгновенно успокоили его.
- Он просто хотел, чтобы ты подошел к нему поближе, мой сладкий. Взгляни на него - он же стоит на мысочках, - продолжала Марьям.
Рашид заставил себя расслабиться и совершенно спокойно спросил:
- Почему это, Бармагов, ты так уверен, что она здорова?
Бармагов не замедлил с ответом:
- Она подсунула тебе снотворное, слабоумный. Ты до сих пор не просек это? Ты спал как ребенок, по ее словам. Откуда тебе знать про ее болезнь.
- По ее словам, угу. А где я спал как дитя? Марьям не замедлила вмешаться:
- Я рассказала ему, как ты отключился на диване, Гатыгов; так и было на самом деле.
- А ты, Бармагов, поверил ей? - усмехнулся Рашид.
- Еще бы. Я всегда верю моей маленькой куколке. - Он посмотрел на Марьям. - Разве нет, детка? Марьям достаточно умна, чтобы не обманывать меня. Так, детка?
- Ты же знаешь, дорогой. Ты не можешь этого не знать. - В голосе Марьям послышался соблазнительный шелест, знакомый Рашиду с той памятной ночи, когда она твердила ему: "Я люблю тебя".
Бармагов коротко хохотнул:
- Позвони нашей непродажной полиции, Марьям. Скажи, чтобы они поспешили забрать еще не остывшего болвана. Скажи, что, к сожалению, мы вынуждены были застрелить его.
С пересохшим ртом Рашид проследил, как Марьям, покачивая бедрами, подошла к дальнему концу стального письменного стола, откуда она могла наблюдать за ним, подняла трубку и набрала номер.
Рашид неуверенно произнес:
- У тебя остались извилины в мозгу, Бармагов?
- Послушай, Гатыгов, все это чепуха, что ты тут наговорил. Ты умрешь и не сможешь никому донести. Неужели ты думаешь, что я не займусь потом деталями?
- Марьям в том числе? - Рашид сделал глубокий вдох, снова ощущая прилив сил в своих мышцах, понимая, что у него остается последняя попытка. А жизнь его зависела только от того, удастся ли вывести из себя Бармагова. Поэтому он сказал:
- Она предаст тебя снова, Бармагов. Она уже предала тебя. Ты говоришь, что доверяешь ей. Но задумайся на минутку: я ведь тоже доверял ей.
- Это совсем другое дело. Ты ведь не я. Марьям уже говорила по телефону, прося дежурного полицейского направить наряд в "Хазар", чтобы забрать Рашида Гатыгова. Рашид понимал, что еще до приезда патруля Бармагов убьет его. Все его усилия, беготня, пережитые им страшные мгновения, его надежды оказались ни к чему.
Марьям положила трубку и небрежно бросила:
- Угодливый педик! - Она сделала паузу. - Он уже послал сюда патрульную машину, так что нам нужен труп.
- О'кей, уйди в спальню.
- Нет... Я хочу это видеть... Рашид прервал ее:
- Она хочет убедиться, что ты не узнаешь, как я трахал ее.
Бармагов ответил лишь волчьим оскалом.
- Я провел у нее всю ночь, - продолжал Рашид. - Это был кайф. Какого хрена, ты думаешь, я делал там? Крутил большими пальцами?
- Ты спал, блаженненький.
- Ага, с Марьям. Я не видел ее больше семи лет, Бармагов, как ты знаешь, но могу описать небольшой шрам, оставленный операцией по удалению аппендицита, который появился у нее год назад.
Марьям не замедлила прервать его, сказав слегка дрогнувшим голосом:
- Взгляни, милый. - Она распахнула халат, обнажив свое тело. - Он напал на меня перед твоим приходом. Не дай ему обмануть себя. Он увидел шрам именно тогда.
Прищурившись, Бармагов размышлял, а Рашид заговорил вновь:
- Сегодня ночью? Может, сегодня же ночью я узнал, что ей нравится покусывать твои уши? Что она называет тебя "папочка" в постели? Верно? Правильно, "папочка"? Бармагов, я могу повторить каждое ее слово, описать каждое ее движение, каждую окружность ее тела. Могу описать каждую ее ласку, каждое прикосновение ее губ и рук... Все-все, Бармагов. Ох, и хороша же она! Господи, как же она хороша! А какая умелая! Послушай, простачок, она исцарапала меня ради тебя, но не на диване в гостиной, а когда мы резвились голенькими в ее койке.
