Эльчин Гасанов - Жертва Киднеппинга
- Ты...
- Заткнись! Потом кто-то предложил подняться в игровой зал. Ты предложила. Весьма важный момент. И Акпер, и я должны были выиграть немного денег. И ты потащила меня к рулетке и организовала мой выигрыш. Ты собрала мои фишки и выложила их перед кассиром, которого уже проинструктировали выдать мне, банкноты определенной серии - той самой, к которой принадлежали и банкноты, выданные позже Акперу. Именно "выданные" - на самом деле он их не выиграл, так же, как и я. Нас просто заставили поверить в то, что мы выиграли.
- Рашид, пожалуйста... Он проигнорировал ее и продолжил:
- Но главные забавы тогда еще не начались, а, Марьям? Ты должна была изъять меня из обращения на всю ночь, лишить меня алиби на время убийства Акпера. У тебя дома мы почти сразу прыгнули в постель. Нечего сказать, это было упоительно. Догадываюсь, ты позвонила Бармагову еще до начала потехи и заверила его, что я уже попался и что он может приступить к своему плану. А мне ты сказала, что заказала спиртное, которое так и не принесли. В постели ты меня оцарапала, чтобы потом это выглядело так, будто меня оцарапал кассир. Порыв страсти, подумал я тогда, вот какой ты мужик, Гатыгов! Та еще страсть, Марьям. Утром на моем новом пиджаке не оказалось одной пуговицы - потом ее найдут в кулаке мертвого кассира.
Забавно: когда я сказал, что потерял пуговицу, ты, даже не взглянув на меня, знала уже, о какой пуговице речь, откуда она, какого цвета и все такое. Еще бы! Ты сама оторвала чертову пуговицу, готовя ложное обвинение против меня. Лучше было бы, если бы я не заметил исчезновения пуговицы, но, раз уж я заметил, ты постаралась ублажить меня, чтобы я ничего не заподозрил.
Она пристально смотрела на него, без намека на улыбку, не пытаясь прервать. Рашид продолжал:
- Потом утром ты поспешила вытолкать меня из дома, пока я еще не совсем проснулся. Подвезла меня к единственному открытому в такой ранний час кафе и, вероятно, подождала, пока я зайду в "Елки Палки". Еще одна забавная штука: не успел я зайти туда, как появились менты. Только три человека знали, где я. Ты и двое других, которые и близко не подходили к телефону и постоянно были в поле моего зрения. Значит, ты, Марьям, вызвала ментов.
Позже, венчая все предыдущие усилия, ты заявила ментам, что я пробыл у тебя дома полчаса и ушел. И все - я спекся. Здорово все было проделано. Вот только мне полагалось гнить в камере, где у меня не было бы ни малейшего шанса доказать, что я не верблюд. Ты никак не могла ожидать, что я вырвусь из тюряги и смогу попортить тебе личико.
Он молчал несколько секунд, глядя на нее, наблюдая, как отвращение на ее лице постепенно сменяется испугом. Она приложила ладонь к щеке, не спуская глаз со ствола револьвера в руке Рашида. Он видел, как обмякло и побелело ее лицо, как ужас заполняет ее глаза.
- Давай же, Марьям, выкладывай все, и побыстрей. Потом мы расскажем все ментам. Тогда твое лицо не пострадает. Иначе...
Он не закончил. Это было уже ни к чему. Ее лицо исказилось гримасой страха. Слова полились бурным потоком:
- Пожалуйста, пожалуйста, Рашид. Не делай мне больно. Не надо... Убери эту ужасную пушку!
- Говори!
Ее взгляд заметался по комнате, потом снова остановился на лице Рашида. Облизав губы, она сказала:
- Убери свою пушку, Рашид. Не целься в меня. Я все скажу, все, что хочешь. Но только убери револьвер. Я не могу говорить, когда ты суешь его мне в лицо.
Рашид облегченно вздохнул. И так уже он знал достаточно о том, что натворили Марьям и Омар, но хотел размягчить Марьям до такой степени, чтобы она охотно выложила все полиции. Он начал было засовывать револьвер за пояс джинсов, но остановился. Его чувства были обострены настолько, что ему почудилась фальшь в выражении ее лица - страх, который она должна была испытывать, был явно преувеличен.
Она заметила его недоумение и колебание, и внезапно выражение ее собственного лица полностью изменилось. Она откинулась на спинку дивана и расслабилась, потом провела рукой по своим роскошным черным волосам и произнесла прекрасно модулированным голосом совершенно спокойно и четко:
- А вообще-то можешь катиться ко всем чертям! - И улыбнулась так, словно только что услышала забавный, но немного непристойный анекдот.
Рашид сразу же понял, что значили ее улыбка и фраза: уже слишком поздно. Он начал было поворачиваться, поднимая револьвер, который все еще сжимал в правой руке, когда его остановил голос.
Спокойный, уверенный, глубокий, полный силы.
- Не стоит, Гатыгов. Если только ты хочешь жить. Так-то лучше. Теперь аккуратненько брось свою хлопушку, чурик.
Глава 17
Мгновение Рашид стоял неподвижно. От гнева на самого себя у него на глаза навернулись слезы. Челюсти его сжались, шейные мышцы набухли, губы раздвинулись, обнажив зубы в оскале.
Он узнал этот голос, вспомнил его - та первая ночь в "Хазаре"... Омар Бармагов вернулся оттуда, куда он ездил. Он, видимо, стоял за спиной Рашида уже какое-то время, пока все его внимание было сосредоточено на Марьям.
В долю секунды в его голове промелькнула мысль: не повернуться ли и не выстрелить ли в Бармагова. Но если у Бармагова пушка...
Если у него пушка. Он ведь мог блефовать. С силой сжимая револьвер в руке, он повернул голову.
Бармагов не блефовал. Он стоял в десяти шагах от Рашида, широко расставив ноги и почти полностью заполняя собой дверной проем. В правой руке он держал тяжелый пистолет 45-го калибра. Одна бровь поднята выше другой, широкая улыбка на красивом лице. Он казался счастливым. Пистолет был нацелен точно и твердо в голову Рашида.
Рашид неохотно разжал пальцы и позволил револьверу упасть на пол. Марьям неспешно нагнулась и подняла его. Так же неспешно она продолжила движение и врезала стволом револьвера по челюсти Рашида.
Он понял ее намерение и попытался увернуться, забыв в своем инстинктивном движении о том, что Бармагов держит его на мушке. Боль от удара обожгла его щеку и взорвалась калейдоскопом в голове, он пошатнулся и упал на колени. Все еще ошеломленный, он медленно повел головой, чувствуя, как что-то влажное стекает по его лицу.
Бармагов обратился к Марьям:
- Я увидел здесь свет, золотце, еще с улицы. Меня удивило, почему вдруг ты пришла сюда. И я поспешил на выручку. - Он засмеялся, и его хохот заполнил комнату.
В голове у Рашида немного прояснилось, и он услышал, как Марьям ответила:
- Я ждала, когда же наконец ты появишься, Омар. Я водила его за нос. Но он многое просек. Слишком многое...
Рашид поднялся на ноги и взглянул на них. Марьям смотрела на Бармагова, но он не спускал глаз с Рашида и продолжал держать его на мушке. Рашид доковылял до дивана и сел. Его голова начала работать, но вхолостую.
Все еще глядя на Рашида, Бармагов сказал Марьям так, словно они были в комнате вдвоем:
- Да, золотце, я услышал достаточно. Похоже, его тоже придется убрать. Но он сам все прекрасно устроил для нас: выбил стекло внизу, пришел с пушкой. - Он хохотнул. - А я только что славно пошумел в полицейском участке, как и обещал. Сказал, что им следует побыстрее схватить этого сумасшедшего, пока он не перестрелял полгорода. - Он бросил взгляд на свой письменный стол, снова перевел его на Рашида и опять расхохотался. - А, тут еще стамески и фонарик. Превосходно! Значит, мы убьем взломщика.
Такое небрежное упоминание о его неминуемой смерти обдало Рашида холодом.
- Так же, как ты убил Акпера Ахундова, а, Бармагов? - спросил он.
Омар Бармагов, продолжая улыбаться, проговорил своим глубоким голосом:
- Убил Акпера Ахундова? Ну ты даешь! Что за глупости! - Он взглянул на Марьям. - Не самая ли это большая глупость, какую ты когда-либо слышала, золотце?
Она не отказала себе в удовольствии присоединиться к глумлению, воскликнув:
- Полный бред!
Теперь они смеялись дуэтом, потом Бармагов с издевкой спросил Рашида:
- Ну как, понял, чурик? Рашид промолчал.
Бармагов пощелкал языком с притворным сочувствием и поинтересовался:
- У тебя, похоже, навалом пушек. Газеты пишут, что менты видели, как ты брал оружие в своем магазине. Уж не привез ли ты с собой все свои запасы?
Рашид продолжал молчать, и Бармагов бросил:
- Посмотрим.
Он заставил Рашида повернуться лицом к стене и опереться на нее руками, потом быстро обхлопал его тело.
- Нет, - признал Бармагов, отступив на пару шагов. - Ты остался совсем без пушек.
Рашид повернулся, взглянул на Бармагова, который возвышался над ним как башня, и спокойно произнес:
- Вам не долго осталось веселиться, Бармагов. И вы получите свое.
Бармагов рассмеялся, его мощная грудь колыхалась.
- Твой призрак будет преследовать меня после твоей смерти? Ты это хочешь сказать?
- И мой, и Акпера, и кассира, и кто знает, чей еще.
Помолчав, Бармагов медленно произнес:
- Я смотрю, ты все просек, Гатыгов. Иначе бы ты не пришел сюда.
- Просек.
- Не важно. Через минуту ты уже будешь не в состоянии рассказать об этом кому бы то ни было. - Он сделал паузу. - Так, посмотрим: ты вломился сюда, мы схватились, и я тебя подстрелил. Вот как все будет выглядеть. - Он нахмурился. - Но если я нанесу тебе удары после.., после твоей смерти.., кровоподтеков не будет. У мертвых не бывает синяков. Все должно выглядеть естественно, поэтому...
