Карл Вурцбергер - Военные рассказы
— Долго так продолжаться не может, в конце концов он выдохнется и потеряет бдительность, — заметил Мартин.
Они свернули вправо, пробравшись сквозь густые заросли молодого ельника, вышли на опушку и сразу же залегли в кустах.
— Смотри–ка, мельница! Ветряная мельница!
— Стой! — распорядился капитан и поднес бинокль к глазам. Не более чем в ста метрах от них на холме посреди пустого луга красовалась хорошо сохранившаяся ветряная мельница. Капитан обшарил биноклем узенькие оконца мельницы и дверь, но никаких признаков человека не обнаружил.
Гауптвахмистр подполз к капитану и прошептал:
— Вполне возможно, что нарушитель скрывается на мельнице… Сразу после войны мельница не работала, но потом ее отремонтировали и оставили стоять как памятник. Теперь сюда лишь иногда приводят школьников на экскурсию, чтобы показать им, как в старину мололи зерно… Так что он здесь может чувствовать себя в безопасности…
После десятиминутного наблюдения капитан сказал:
— Нам нужно что–то предпринять. Если он внутри, то его все равно нужно будет оттуда «выкуривать», а если его там нет, то нечего попусту и время терять.
План капитана заключался в следующем: окружить мельницу и приближаться к ней со всех сторон. Мартин должен остаться в укрытии до конца всей операции.
— Только не уничтожьте мне все его следы: если его нет на мельнице, тогда он ушел дальше.
— Хорошо, — успокоил его капитан. — Через две минуты мы начнем. Унтер–офицер, действуйте!
Взяв оружие наизготовку, пограничники начали подходить к мельнице.
«Если нарушитель здесь и видит нас, то он подпустит нас поближе, а уж потом откроет огонь», — думал капитан, не сводя глаз с окошка.
Однако кругом царила тишина. Через минуту пограничники сошлись перед дверью мельницы.
Капитан осторожно нажал на ручку. Она оказалась заперта. Однако полицейский, знавший устройство замка, без труда отпер дверь.
Бардорф смело шагнул внутрь и стал подниматься по лестнице. Сняв автомат с предохранителя, он громко крикнул:
— Входите! Тут никого нет!
— Похоже, что тут отодрали доску, — заметил гауптвахмистр, показывая на стену, — а потом неудачно ее приставили.
— Пожалуй, ты прав, — согласился с ним капитан. — Посмотри–ка сюда…
На одной из горизонтальных балок, покрытой густой пылью, виднелся чистый четырехугольник, который можно было накрыть двумя ладонями, как будто тут только что стоял какой–то сосуд.
— Все ясно, — пробормотал гауптвахмистр, покачивая головой. — Он спрятал монеты в сосуд, который держал здесь. Прийти за ними раньше он по какой–то причине не мог. Откровенно говоря, до сих пор я сам не очень–то верил в свою теорию… но теперь…
— Монеты он прятал или что другое, во всяком случае, ясно, что он здесь был и что–то прятал. Меня интересует, как давно он здесь был и далеко ли успел уйти за это время? Приведите сюда Ксантиппу!
Капитан направился к двери, где подал Мартину знак, чтобы вел овчарку.
— Поторапливайтесь! Нам нужно знать, куда он ушел! — Капитан явно волновался.
— Ходить по мельнице мне нет никакого смысла, — заметил Мартин офицеру. — Я начну от двери, если вы вообще не затоптали следы.
Прислонившись к косяку двери, капитан наблюдал за тем, как Мартин пускал Ксантиппу по следу. Овчарка сначала внимательно обнюхала ступеньки, затем на несколько шагов отошла в сторону, а потом довольно бодрым шагом побежала к лесу.
— Похоже, что он ушел на восток, — не без удивления заметил капитан. — Пошли, его нельзя надолго оставлять одного…
Быстро заперев дверь мельницы, пограничники поспешили вслед за Мартином, который тем временем почти дошел до опушки леса.
Через полкилометра они уже шли по лесной тропе, извивавшейся между высокими соснами.
Вдруг Ксантиппа сделала круг, затем, свернув налево, направилась на маленькую, заросшую густой травой лесную поляну, окруженную со всех сторон соснами.
Неожиданно овчарка остановилась. Шерсть на ней встала дыбом.
— Эрнст, дружище! — шепотом сказал Мартин Бардорфу. — Посмотри–ка, а наш нарушитель спокойно спит!
«Не может быть, чтобы так просто окончилась эта сложная операция!» — невольно подумал капитан.
Но Мартин оказался прав. В десяти метрах от края поляны в траве под развесистой сосной спал мужчина. Он снял с себя ботинки и носки, а под голову положил саквояж. Рядом с ним прямо на траве валялась серая куртка. Сомнений быть не могло: это был он.
Капитан жестом подозвал к себе унтер–офицера и гауптвахмистра. Трем пограничникам он приказал на всякий случай зайти на другую сторону лужайки, чтобы преградить нарушителю путь к бегству. Радист остался рядом с Мартином, а сам капитан решил арестовать нарушителя.
— А я? — шепнул Мартин. — Что мне делать?
— Ты останься возле овчарки и не сходи с места до тех пор, пока мы не возьмем негодяя. Вы с Ксантиппой и так сегодня превзошли все свои возможности. Теперь наша очередь!
Унтер–офицер и два пограничника стали осторожно обходить лужайку. Незнакомец не шевелился.
— Это он! — шепнул полицейский капитану, когда они подошли ближе к спавшему на траве мужчине и снова залегли.
— Понятно…
Солдаты тем временем дошли до противоположного края поляны. Капитан быстро встал и, сняв автомат с предохранителя, пошел напролом через кусты. Под ногой у него громко хрустнула ветка.
Мужчина проснулся и, заметив капитана, выстрелил в него из пистолета.
Капитан, не спускавший глаз с преступника, вовремя бросился на землю, и пуля просвистела у него над головой.
Не успел Бардорф крикнуть нарушителю: «Сдавайся! Сопротивление безнадежно!», как Мартин, спустив Ксантиппу с поводка, крикнул ей:
— Взять его! Взять!
Овчарка, делая огромные прыжки, мигом выскочила на поляну и вцепилась зубами в руку преступника. Раздался еще одни выстрел, но уже явно неприцельный… Скорчившись от страха, стрелявший выронил пистолет.
Капитан подскочил к нарушителю одновременно с солдатами и Ротом.
— Руки вверх и не шевелиться! — приказал Бардорф. — Мартин, заберите овчарку!
Мартин с трудом оттащил от задержанного Ксантиппу, которая, оскалив пасть, угрожающе рычала.
— Не вздумайте глупить, господин Янек! — строго сказал гауптфельдфебель, подняв с земли пистолет нарушителя. — Вы арестованы!
— За что?! — воскликнул с наигранным удивлением преступник, опуская укушенную овчаркой руку. — Как вы сюда вообще попали?
Полицейский тем временем наклонился над саквояжем Янека и вытащил из него одну из кассет с древними монетами.
— Нас заинтересовало содержимое вашего саквояжа, — проговорил полицейский.
На лице арестованного появилась горькая усмешка.
— Мне нужно было уйти подальше, — пробормотал он.
Гауптфельдфебель обыскал преступника, с ненавистью смотревшего на Мартина, который, присев на корточки, ласково гладил Ксантиппу по шее.
Когда Эрнст Бардорф закончил свой рассказ, мы уже подъехали к кооперативу «Пограничный». Там нам сказали, что Мартин уехал в поле, где испытывается новый комбайн…
— Скажи, почему Янек не сразу забрал монеты после похищения? — спросил я капитана. — Ведь он должен был опасаться, что их могут найти, ну хотя бы случайно!
— Не забудь, что мельница в то время была только что приведена в порядок и заперта, а сам Янек чувствовал, что за каждым его шагом следят. Пока монеты лежали в тайнике, он успел побывать в Западной Германии… К слову, границу он тоже нарушил в квадрате 90, мы же все это заметили.
— А почему именно там? — не удержался я от вопроса. — Откуда он знает, что в этом проклятом месте сделать это легче всего?
Капитан усмехнулся:
— Это я хотел объяснить тебе позже, но уж раз ты так хочешь… Янек за большие деньги, которые ему платили западные торговцы живым товаром, переводил через границу людей. Для этой цели он и пользовался тайными тропами квадрата 90, которые он хорошо знал и считал вполне надежными.
— Кувшин до тех пор носит воду, пока не разобьется, — заметил я, немного подумав.
— Во всяком случае, нам уже тогда нужно было предпринять более действенные меры, чтобы закрыть лазейку в квадрате 90.
— А почему он не забрал монеты раньше?
— Ждал удобного случая. И когда один из его бывших, так сказать, соучастников дал ему новое поручение, Янек счел момент вполне благоприятным, тем более что это отвечало его собственным интересам. Вот он и решил сразу одним ударом убить двух мух… Ты понимаешь, что в этом деле скажут свое слово и еще кое–какие инстанции. Янек считал, что на этой полянке его никто не увидит. С наступлением темноты он бы пошел дальше. Вот и все… Однако… Ксантиппа в тот день пробежала ровно 18 километров. Это намного больше нормального. Вот я и решил нарисовать Ксантиппу вместе с Мартином.
Наш вездеход тем временем свернул на полевую дорогу. Вдруг Бардорф воскликнул:
— А вот и Мартин, узнает ли он тебя сразу!
