Григорий Покровский - Заложники
- Это они умеют делать, — сказал Соколов, — им палец в рот не клади. Тут что–то надо придумать другое.
- У меня есть предложение, — заявил Азат, — удар нанести точечной бомбардировкой. Я постараюсь разведать, где находятся склады, штаб, живая сила, и по ним нанести удары, не разрушая всей крепости.
- Хорошо, — сказал Соколов, — я в ваше распоряжения дам вертолеты, а вы с борта наведёте их на цель.
- Но в начале надо заложников освободить, — заметил Ромашов.
- Безусловно, — отозвался Азат, — иначе нет смысла всей этой затее.
- Сегодня я звонил генералу Каменщикову, — сказал маршал, — поблагодарил за умелую работу его офицеров. Он пообещал мне после освобождения заложников ходатайствовать перед Юрием Владимировичем о поощрении вас: Хаджаеву — досрочно полковника, а Ромашову - генеральскую должность.
- Спасибо, товарищ маршал, — сказал Ромашов. — Только мало времени Вы нам дали, трое суток пролетят быстро.
- Да, я вас понимаю, — маршал встал из–за стола, и все последовали его примеру, — не смею Вас задерживать. Если вам будет нужна помощь, звоните, мне или порученцу. А тебя, сынок, прошу, не рискуй, — маршал взял Азата за плечи, — лучше мы разбомбим эту крепость, и пусть заграница на нас брызжет слюной, но останься живой.
На виллу ехали в приподнятом настроении. Ромашов управлял машиной и мурлыкал под нос песню: " мы друзей за ошибки прощали, лишь измену простить не могли». Азат закрыл глаза и расслабился. Он заметил, что в таком состоянии он давно не был, напряженный ритм войны не давал передышки. Те ночные часы, что он проводил с Фатимой, безусловно, были прекрасными, но это было совсем другое, не то, что сейчас.
- О….! Старичок, молодая жена утомила? — пошутил Ромашов, — на ходу засыпаешь.
- А что, заметно? — отозвался Азат, не открывая глаза. — На лбу как бы не написано.
- А то, нет? — Ромашов, шутя, толкнул Азата в плечо. — Сразу видно женатый мужчина: рубашечка, брючки отутюжены, выбрит, парфюмом благоухает. Молодец Бурха, хорошую тебе «легенду» подобрал.
- Я тебе как другу хочу сказать, — Азат открыл глаза, — я хочу Фатиму в законные жёны взять. Как ты думаешь, сильно я их напугаю?
- Трудно сказать, — Ромашов посмотрел на Азата, — если генералам будет нужна по легенде такая семья — то ничего. А так могут хай поднять. Да чего ты должен на цыпочках перед ними стоять? Пошли они в задницу. Выдадим ей документы и отправим в Союз. У Бурхи окна есть: можем нелегально переправить через границу, а там она за таджичку сойдёт. У меня друзья есть, такую ксиву сделают, что ни одна собака не подкопается.
Там же знаешь, сколько придурков в Москве сидит, могут и крест на карьере поставить. Я случай тебе один расскажу. Мы как–то поехали с Бурхой к нашей границе, полный багажник оружия. Там повстречались с оперативниками. Они, как полагается, нам стол накрыли, выпили изрядно. Показалось мало. А где водку взять? Тут Бурха и говорит: «поехали в СССР, водки возьмём». Пьяным то, что — море по колено. Сказано — сделано. Доехали мы до границы, какая то глухомань, афганец поднял шлагбаум и мы на той стороне. С нашей стороны никого, даже шлагбаума нет. Вот тебе и железный занавес, только в крупную ячейку. Заехали в магазин купили, ящик водки. Тут я взял инициативу. Поехали, говорю, у меня по близости дружок в райцентре в начальниках томится. Заехали мы к нему, нас встретили по высшему классу. В баньке попарились вместе с пограничным начальством, а потом нас сопроводили они до афганского шлагбаума как высшее руководство. Так, что зря ты себе голову забиваешь, дело твоё пустяшное.
Подъехали к вилле, во дворе стояла машина.
- Вот и Бурха приехал, — сказал Ромашов, — наверное, тоже захотел лично тебя поблагодарить.
Бурха шел навстречу и улыбался. По его лицу было видно, что этот человек уже давно не знал отдыха. За то время, что они не виделись с Азатом, его голова, казалось, ещё больше поседела, щёки слегка впали, а под глазами появились мешки. Он поймал на своем лице взгляд Азата, и угадал его мысль.
- Да, да, вы правы, в тридцать пять лет так ужасно выглядеть.
- Отдыхать надо, — прервал его Ромашов, — вот заложников найдём и сюда на три дня.
- Нет, я лучше в Ленинград поеду, — Бурха улыбнулся Ромашову, — если не станешь возражать. Дочку давно не видел.
Бурха поздоровался с Ромашовым и Азатом за руку. В саду сели за стол, Фатима принесла им чай.
- Ну и задачу ты задал моим офицерам, — сказал Бурха, отпивая чай из пиалы. — До сих пор ломают голову, кто же уничтожил банду Касыма. За бумаги — спасибо. Мы уже сегодня с рассвета первые аресты сделали. Мне вчера их Серж завёз, я так увлёкся — всю ночь изучал. Толком и спать не ложился, на диване часик вздремнул, поэтому и вид как у столетнего деда.
Стали вести разговор о заложниках и о возможных вариантах их освобождения.
- Я решил их у Халеса выкупить, — заявил Бурха, — думаю вызвать его на переговоры.
-Ты учти, — ответил Ромашов, — переговоры будут совсем другие: теперь он станет диктовать условия.
- Да и времени у нас мало, — дополнил Азат, — маршал нам отпустил всего три дня. Я думаю, мне надо предложить им деньги по известной вам легенде. Пусть примитивно, ну и что. Халес передо мной в долгу, и я думаю, он не заломит большую цену. Только как их незаметно вывезти? Не хотелось бы раскрываться. Понимаете, людей много: солдаты, машины. Шаик сразу поймет кто такой Азат.
- Километрах в трёх от базы, — сказал Бурха, — есть площадка, там вертолёты сажают. Я сам на вертолёте пару раз садился, приедешь, разведай возможные пути подхода. Вечером приведёшь заложников, а я пришлю вертолёт — вот и вся конспирация. О готовности сообщишь шифровкой. Завтра пошли Фатиму, пусть пройдет по горам, может там они их прячут.
- Кстати, о ней, — заметил Ромашов и взглянул, улыбаясь на Бурху, — ты не против, если мы её у тебя заберём.
- Это куда же? — отозвался Бурха, протягивая руку за чайником.
- Как это куда? — Ромашов, улыбаясь, подмигнул Азату, — В Союз. Ты, что до сих пор ничего не понял?
- Я давно понял, — сказал Бурха, — как только Азат зашёл в это здание. А она согласна?
- Ещё не спрашивал, — ответил Азат.
- Я буду только рад, — сказал Бурха, — хоть одну женщину в Афганистане сделаю счастливой. Фатима! Фатима! — закричал он, — подойди к нам, пожалуйста.
Фатима подошла к столу в ожидании, что гости чего–то попросят.
- Тут вот какое дело, — заявил Бурха, — я знаю, что у тебя из родственников остался один Умар, но он ещё мальчишка. Выходит, я являюсь твоим опекуном.
Фатима не поняла о чём пойдет речь и удивлённо смотрела на Бурху.
- Получается так, — сказала Фатима.
- Так вот, — продолжил Бурха, — свататься к тебе пришли и спрашивают моего согласия: вот сват, а вот жених.
Фатима покраснела и тут же закрыла лицо локтем.
- Ты мне ответь, согласна ли ты выйти замуж за Азата?
- Согласна, — робко произнесла Фатима, — клянусь Аллахом, буду ему верной женой и рабыней моего господина.
- А ты знаешь, что тебе придется покинуть Афганистан и жить в другой стране: там, где прикажут служить твоему мужу.
- Согласна! — воскликнула Фатима, — хоть на край света, лишь бы только с ним.
- Сколько калыма возьмём? — пошутил Бурха, — жених богатый, молва о нём по всему Кабулу идёт.
- Не будем брать, — засмеялась Фатима, — он такой богач, как и я.
- Ну, вот и хорошо! Накрывай стол, у меня по такому случаю в машине бутылка коньяка есть - будем сговор отмечать.
Бурха поднял бокал.
- Дорогие мои, Азат и Фатима, — говорил он, — я очень рад, что в это трудное для моей страны время, вы нашли и полюбили друг друга. Жизнь скоротечна, а тем более на войне, поэтому используйте каждую свободную минуту, дарите радость друг другу, любите всем сердцем, всей душой. Лучше улыбка до, чем море слёз, после смерти.
Он выпил и быстро запьянел после выпитого бокала. Видно, бессонные ночи дали о себе знать: голова его все время падала на грудь. После второго бокала он окончательно окосел, и Ромашов с Азатом под руки отвели его в дом, и положили на диван.
- Слаб что–то Бурха, — сказал Азат.
- Работает много, спит мало, поэтому и ослабел. Интересный он человек. Зачитывал как–то мне свои дневники. Знаешь, у него отлично получается, как у писателя. Говорит: «хочу книгу написать на русском языке, чтобы русские люди узнали, что здесь творилось».
- А ты, Серж, не хотел бы написать? Нам с тобой есть что рассказать.
- Нет, сочинительством заниматься не хочу, хотя об этом часто думаю. Чтобы написать что–то стоящее, надо иметь не только талант как у Льва Николаевича Толстого, но ещё и быть как он графом. Для создания мало–мальски приличного сочинения нужно время, а значит и средства на существование.
- Да, ты прав.
- Я, наверное, поеду, — сказал Ромашов. — Ты Бурху не трогай: ему надо отоспаться, он на грани срыва.
- Пусть спит. Я и сам сейчас уеду, — заявил Азат, — Батыр с рынка вернётся, он там продукты закупает, и мы все поедем на базу. Садовнику накажу, пусть его во второй половине дня разбудит.
