Райнхарт Юнге - Экскурсия выпускного класса

– Откройте!

– Ну, уж нет! – Привратник протянул ключ полицейским. – Это уж вы сами…

Замок, похоже, был хорошо смазан. Узкое, полностью забитое помещение открылось их взору, по обеим сторонам полки до потолка. Ближе к двери на полках стояли банки из-под джема и всяких солений, большей частью пустые и пыльные. Затем полка картонных коробок со всевозможными надписями: «Атомная физика», «Елочные украшения», «Электрический кипятильник», «Шпигель» за 1961, 1962, 1963 годы… Должно быть, хозяин в течение двадцати трех лет собирал все выпуски гамбургского еженедельника. Наугад они вытащили и открыли две-три коробки. Надписи соответствовали содержимому.

– Сюда!

Другой полицейский запер за собой дверь. На полках, расположенных в глубине, они увидели множество морских вещмешков и ящиков, настолько тяжелых, что поднять их можно было лишь вдвоем. Вскрыв ящики и удалив пластиковую пленку, они насторожились – на тихое, мирное хобби это как-то не походило.

Среди разрозненных металлических и пластмассовых частей сразу просматривались две сигнальные ракетницы марки «Морис-29» с двойным стволом – копия известного по многочисленным вестернам крупнокалиберного пистолета. Под ними в картонных коробках еще несколько дополнительных стволов и переходников, с помощью которых из девятимиллиметрового газового пистолета, рассчитанного больше на испуг, можно было стрелять пятнадцатимиллиметровыми сигнальными ракетами.

– Смотри-ка!

Один из полицейских извлек несколько радиопереговорных устройств защитного цвета.

– Похоже на бундесвер!

– Но такие можно купить в любом магазине.

Две пары ножниц для разрезания проволоки, складные лопаты и удлиненный фонарик дополняли содержимое ящика.

– Взгляни, что в мешке…

Один за другим на пол полетели десантные сапоги, черные тренировочные костюмы, две бундесверовские полевые куртки, шерстяные носки, меховые шапки и защитного цвета нижнее белье.

– Давай другой…

Внутри мешка было что-то тяжелое, угловатое, металлическое. Они заглянули внутрь: консервы, газовая горелка, нейлоновые веревки.

– Хватит?

Второй кивнул.

Когда они все снова упаковали и заперли дверь, один из полицейских сказал привратнику, дожидавшемуся в коридоре:

– Вы пойдете с нами, для надежности…

– Но у меня работа! – запротестовал старик. – Я не могу взять и уйти в часы приема!

– Сможете!

Смирившись, он проделал с ними обратный путь до пешеходной зоны. Затем они поднялись по сломанному эскалатору еще на один уровень и прошли по торговой улице, расположенной внутри этого бетонного монстра.

В крошечном, открытом лишь в дневное время отделении полиции университетского городка дежурный полицейский в одиночестве заполнял бланки еженедельного лото. В удивлении воззрился он на двух человек в штатском, которые, ничего не спросив, прямо прошли за зеленую перегородку.

– Четырнадцать «К», – произнес старший и сунул под нос полицейскому служебное удостоверение. – Нам необходимо позвонить!

– Вот, пожалуйста!

Полицейский без восторга указал на аппарат. Как и многие его коллеги, он предпочитал не сталкиваться лицом к лицу с ищейками из политической полиции. Их манера ставить себя надо всеми была известна, и многие в глубине души задавались вопросом, не подслушивают ли они заодно разговоры коллег в буфете полицейского управления.

Человек в штатском набрал ряд цифр и теперь ждал.

– Шефа! – потребовал он затем.

– Бервальд. Дело ясное. Мы осмотрели подвал. Маскировочная одежда, запасы продовольствия, сигнальные боеприпасы, средства связи. Похоже, кое-кто собирается здесь залечь на грунт…

Какое-то время он слушал, затем покачал головой:

– Десятый этаж, там с балкона не убежишь. А кроме того, у нас есть ключ от квартиры, можно послать небольшую оперативную группу…

Четыре скоростных автомобиля дортмундской мобильной оперативной группы затормозили у участка ровно через двадцать три минуты.

Тщательно законспирированное здание, где размещалась мобильная опергруппа, находилось на старом шоссе Б1. Отсюда было рукой подать до полицейпрезидиума. И вообще за считанные минуты отсюда можно было домчаться до всех важнейших объектов их зоны действия.

Бервальд поджидал опергруппу в одной из пустовавших в настоящий момент автомастерских, что была расположена наискосок от въезда в подземный гараж университетского городка. Два «ауди» и белый «мерседес» въехали внутрь, «БМВ» остановился за ближайшим углом. Из каждого автомобиля вылезло четверо мужчин, все моложе тридцати, старшему лет тридцать пять.

– Хаупткомиссар Вольф, – представился тридцатипятилетний, протягивая Бервальду руку. – Вы располагаете планом квартиры?

Бервальд планом квартиры располагал.

И пока Вольф разворачивал копию на радиаторе «мерседеса», люди его пританцовывали на месте, потряхивая руками, расслабляли кисти, как это обычно делают перед выступлением пианисты.

Теперь ясно. Всем внимание…

Вольф распределил людей по группам, сформулировал задачи. Все свершалось быстро и без лишних слов, видно было, что отряд хорошо подготовлен и роли заранее известны.

– Проверить оружие!

В считанные секунды оружие было наготове. У всех оказались револьверы девятимиллиметрового калибра и даже большего, у многих были специальные приспособления для мгновенного их извлечения. У кого-то выскользнул из магазина патрон и со звоном упал на пол.

Бервальд оказался быстрее и тотчас нагнулся. Пуля была заострена таким образом, чтоб нанести огромную, размером с блюдце, рану. Корпус пули обрабатывался специально так, чтоб разорвавшись в теле раненого, она максимально повредила ткани. Даже если такая пуля попадала просто в бедро, ранение немедленно вызывало шок и вело к смертельному исходу.

– Отличная штука! – не сдержался Бервальд и протянул патрон члену опергруппы.

Тот равнодушно пожал плечами:

– Пусть изумляются другие, нам плевать!

43

Обед в дневном помещении номер три протекал непривычно тихо. Даже Карстен Кайзер и Оливер Клокке, обычно моловшие языком без перерыва, молча хлебали густой бобовый суп, заменявший и первое и второе. Рената, вообще-то больше всего на свете любившая бобы, с усилием вталкивала в себя ложку за ложкой. Стефи с покрасневшими глазами все еще сидела перед полной тарелкой.

После завтрака роскошный Траугот дал еще один незапланированный спектакль. Вейен настаивал на том, чтоб совершить, как и было запланировано, прогулку в лес. Стефи, Оливер, Йорг и еще четверо ребят выразили несогласие, они требовали организовать общие поиски Илмаза.

Некоторое время Вейен прислушивался к голосам учеников, склонив с видом полного понимания голову. В конце он кивнул и заявил:

– Кому здесь не нравится, может попросить, чтоб его забрали домой. Позволю себе напомнить о заявлении, которое подписали ваши родители, отправляя вас на экскурсию. За грубое нарушение дисциплины и злоупотребление алкоголем ученики по требованию педагогического персонала могут быть немедленно препровождены домой. Расходы по сопровождению несут родители. Все это, естественно, относится и к так называемым добровольцам…

Повесив головы, друзья Стефи плелись вслед за классом. Никогда еще за всю педагогическую практику Ренате не было так тоскливо, как в то утро.

Пока дежурные во главе с Оливером убирали столовую, Траугот жестом пригласил Краузе в конторку Хольца. Тщательно закрыл за собой дверь.

– Что вы думаете по этому поводу, коллега?

Рената была поражена. Впервые ее спрашивали, что она думает и что предлагает.

– Вам следовало бы позвонить в школу! – посоветовала она в конце концов.

Вейен бесстрастно глянул в окно. Звонок директору – это все равно что заявление о капитуляции. Крошка Траугот не знает, как поступить…

– А не может статься, что Илмаз исчез по каким-то своим, неведомым нам причинам? – возразил Вейен. – Никогда ведь не знаешь, что в голове у этих азиатов.

Идиот, подумала Рената.

А вслух сказала:

– Илмаз – один из наших учеников. Мы несем ответственность за весь класс. И если кто-то пропал, не имеет значения, кто именно. Вы согласны?

Прошло еще целых три минуты, пока роскошный Траугот не смирился, наконец, с неизбежным. Он снял телефонную трубку и набрал номер школы.

– Нойнер.

– Вейен.

– Привет отпускникам! – По тону Нойнера заметно было, что он в отличном настроении. В Хаттингене сейчас как раз кончились уроки, и директор явно рад был возможности вздремнуть часок после обеда. – Хорошо, что застали. Через пять минут меня бы уже не было. Что у вас там такое срочное, Вейен?

Траугот сделал глубокий вздох и прикрыл глаза, словно готовясь к исповеди:

– У нас… У нас пропал ученик!

– Что-о-о?!?

Рената никогда не поверила бы, что телефон способен воспроизвести такую силу громкости. Вейен непроизвольно отвел трубку подальше от уха.