Крис Эллиот - Плащ душегуба
– Мы надели свое лучшее платье, – сказал господин Карнеги, – и ожидаем, что нас затопчут как джентльменов, если уж этого не избежать.
В его словах можно было почти явственно расслышать волнующие аккорды «Ближе, Господь, к Тебе».[31]
– Скорее, Лиза! – взвизгнул Калеб.
Они бросились прочь из царившего вокруг бедлама и в конце концов добрались до выхода. Однако, к их разочарованию, выход оказался перекрытым – его блокировали три железных рысака из Стипльчеза, на которых восседали воплощения самой Смерти, преследовавшие Лизу и Калеба.
– Каких еще дьявольских злодеев послал нам этот Старый Козел Сатана? – возопил Калеб, вытаскивая револьвер.
Возникла небольшая пауза, после чего монахи вонзили шпоры в бока механических коней и понеслись прямо на Спенсера и Лизу.
– Эй, Калеб, мне кажется, они хотят нас убить, – сказала Лиза.
Спенсер опустился на колено, прицелился из своей «точки-тридцать-два» и выстрелил. Мощный разряд его оружия прозвучал как хлопок детского пугача, а пули так лениво отправились в путь, что можно было проследить их траекторию, пока они не плюхнулись на дорожку, изрядно не долетев до цели.
Калеб хмуро посмотрел на револьвер и заглянул в барабан.
– Лиза, спасайся, – приказал он, неуклюже запихивая новые пули, в то время как зловещие всадники неумолимо приближались к ним.
Однако, вместо того чтобы бежать, храбрая девушка решительно встала между начальником полиции и железными конями.
– Именем Гарриет Бичер Стоу, что ты, по-твоему, делаешь?
– Спасаю твою жизнь, как обычно, – ответила Лиза, вытащила свисток, который он дал ей накануне, и что есть силы дунула в него. Пронзительный душераздирающий звук, лезвием рассекший воздух, возымел на механических коней неожиданное действие. Они звонко заржали, встали на дыбы и вскинулись «свечкой», отправив своих всадников прямиком в небеса. Калеб ошарашено смотрел на застывших на задних ногах коней, словно кто-то просто их выключил. Бум! Три монаха тяжело шлепнулись на землю и остались лежать в полной неподвижности.
Лиза забросила Калеба себе на плечо и, не разбирая дороги, бросилась сквозь град штукатурки.
– Что это было? – удивленно спросил Калеб.
– Шумоповеденческая модификация, – пояснила Лиза. – Эти механические твари устроены так, что, если на Стипль-чезе произойдет несчастный случай, по аварийному свистку скачки немедленно прекращаются.
Калеб глядел на Лизу, поражаясь ее неиссякаемому запасу бесполезных знаний.
– Браво, – сказал он, слишком потрясенный, чтобы скрывать свое восхищение. – Здорово сработало. Правда здорово.
– С тебя причитается. У нас есть проблема посерьезней.
Они подошли к монахам, неподвижно лежавшим на дорожке. Калеб все еще потирал свою пятую точку и прихрамывал, надеясь, что Лиза этого не заметит.
Она откинула с одного из монахов капюшон – под ним обнаружилась доброжелательная физиономия белого мужчины с лихо закрученными усами. Из глазниц сыпались искры, балахон слегка дымился.
– Занятно, – сказала Лиза. Она откинула капюшоны двух других монахов и улыбнулась, довольная своей догадкой. Все лица были похожи как капли воды.
– Я так и думала. Это роботы-францисканцы.
Морщась, Калеб склонился, чтобы рассмотреть их поближе.
– Определенно, более совершенная технология, чем у Бойлерплейта, – сказала Лиза. – Заметил, как они похожи на живых?
Она открутила одну из голов и теперь внимательно разглядывала ее.
– Этот мерзавец Твид подставил нас. Спрашивается: почему? И на что ему эти роботы?
– Есть лишь один человек, который мог создать эти штуки. Тот же, кто сконструировал Бойлерплейта.
– Профессор Аркибалд Кампион?
– Точно.
– Но ты говорила, он свихнулся.
– Тоже верно.
– Тогда как?…
– Возможно, он продолжает трудиться в своей камере в Психушке Бельвю. А может, он создал их прежде, чем сошел с ума, не знаю. Знаю только, что он единственный в мире человек, чьих знаний достало бы для решения подобной задачи.
– Стало быть, нам придется нанести визит нашему славному профессору, – сказал Калеб, не желавший, чтобы Лиза встречалась тет-а-тет со своим бывшеньким – не важно, насколько тот лишился рассудка.
– Ты пойдешь туда один. Мне совсем не хочется видеть этого человека. А я попытаюсь разобраться в содержании книги.
– Лиза, нам безопаснее держаться вместе.
– У нас нет времени. Крушитель нанесет новый удар еще до полуночи, а до смертельного ритуала Ряженых осталось всего шесть часов.
Она зашагала прочь.
– Поговоришь с Кампионом, и через два часа мы встретимся в «Дельмоникос». Я подозреваю, что наш странноватый мэр уже там и наслаждается горячим ягодичным пирогом с…
Уже почти у выхода она вдруг обнаружила, что Калеба рядом нет. Он плелся в нескольких метрах позади нее.
– Охо-хо-нюшки! Наверное, все дело в четвертом поясничном позвонке, охо-хо, – кряхтел он, потирая поясницу.
Лиза фыркнула, покачала головой и возвела очи горе, прося Создателя маленько подсобить. Затем она одним броском взвалила начальника полиции на плечо и потащила к поезду.
Глава 8
В которой на свет является лысый череп незнакомца
Я сидел в кухне своей квартиры в «Дакоте» и вертел в руках поблекший дагерротип. Гора оладий, испеченных мною час назад, уже остыла. Потягивая молочный коктейль «Карнейшн» с клубникой, я сидел напротив пустого стула и ломал голову, что такое могло произойти с моим любезным другом Венделлом. Если бы что-то стряслось во время его выступления на ипподроме, я наверняка об этом услышал бы. Или еще услышу?
А возможно, и нет. В смысле – мне-то кто об этом сообщит? Я просмотрел газеты – нет ли там упоминаний о каких-либо нью-йоркских такси со склонными к конфронтации пассажирами, которые прошлой ночью, возможно, повзрывались в Нью-Джерси к чертовой матери? Но нет, такая удача меня не постигла. Поэтому я взял трубку своего телефона, сделанную в форме пышного бюста Мэй Уэст, прижался к ней ухом и быстро набрал номер.
– Госпожа Пирс? Это Крис Эллиот.
– Что тебе надо? Я смотрю «Реджис».
– Извините за беспокойство. Я просто хотел спросить, не знаете ли вы часом, где ваш сын?
– Разумеется. А он что, не говорил тебе? Он вместе с президентом в Кэмп-Дэвиде, утрясают новый мирный договор Израиля с Палестиной. Он звонил с час назад, сказал, что обе стороны подписались, а теперь они с президентом спорят, кто сорвет банк – Билл О'Рили или Ал Шарптон. И какого дьявола, собственно, я должна знать, где малыш Винстон?
– Венделл.
– Что? Слушай, парню уже почти полтинник, и ему не нужен сигнал к отбою. Ясно?
– Да, но…
– Кстати, я видела тебя в повторном показе «Пирамиды».[32] Какого черта ты ответил: «Чих», если вопрос был: «Вещи, которые жужжат»?
С мамашей Венделла всегда было трудно разговаривать, и я никак не мог понять, почему. По-моему, она считала меня кем-то вроде хитрого белого дьявола, но наезжать на мое искусство… Черт побери, никто не посмеет пренебрежительно отзываться о моем блестящем выступлении на шоу «Пирамида в сто тысяч долларов»!
– Это потому, госпожа Пирс, что я пытался заставить игрока понять очевидную связь между простуженным человеком, который все время чихает, ставит на плиту чайник, но засыпает, а вода кипит, и от жара загорается кухонное полотенце, и начинается пожар, от которого включается пожарная сигнализация и жужжит. Вам понятно? Это была лучшая подсказка в мире, если бы участница не растерялась от яркого света и моих попыток отстучать ей ответ морзянкой.
– Пожарная сигнализация не жужжит, придурок! Она звенит или воет, причем громко! Кстати, твоя физиономия в телевизоре выглядит еще толще, чем в жизни.
– Госпожа Пирс, я беспокоюсь за Венделла. Он должен был…
– Слушай, я же сказала. Я не требую от парня звонить мамочке каждый раз, когда ему захочется смочить фитиль.
– А он что теперь, свечки отливает?
– Ты бы лучше попробовал звякнуть его новой подружке, а мне тут пора… Очень мило было тебя услышать. Надеюсь, твоя карьера сдвинется с места и ты больше не будешь звонить сюда, хорошо? А теперь – пока.
Я повесил трубку и шатаясь – можно сказать, сомнамбулически – побрел в свою роскошную гостиную, где рухнул в кресло.
«Неужели у Венделла новая подружка? Наверняка какая-нибудь хорошенькая смышленая чертовка! – По моей унылой физиономии, выражавшей: «Ну почему же у меня нет девушки-то?!», скатилась слезинка, и я горестно вздохнул. – Вот шустрый кобелина! Но как это так, что он мне ничего не сказал?»
* * *– Он не из наших. Тогда зачем нам с ним цацкаться? – ворчала Молли Фря, точа шипы своей палицы.
