Olga Koreneva - Интимный портрет дождя или личная жизнь писательницы. Экстремальные мемуары.
Пасечник, глаза твои светлы,
и прозрачны слёзы, словно мёд.
11.12.03.
Сегодня я не читала псалмы,
лампада погасла возле постели,
и сумерки в тихом экстазе вспотели…
Сегодня я не читала псалмы.
Весь вечер этот была я грешна.
Иконы глядели на нас отрешенно,
и ветер за окнами, как заведенный,
стонал вместе с нами…
Была я грешна.
Сегодня будет бессонная ночь.
Опять одна остаюсь я в постели,
и бесы уже от меня обалдели.
Сегодня будет бессонная ночь.
Ведь я вчера не искала друзей.
Хотела ночь провести одиноко,
Чтоб только лампада, да свет из окон…
Но ангелы спят, нету даже чертей…
Странноприимная Русь
Странноприимная Русь,
размыты силы прохожих,
в буране иль в бездорожье,
о, Боже, где я очнусь?
И как хрусталь небеса…
Но, окружив себя светом,
душой, слезами согретой,
я вновь творю чудеса.
Распались вехи времён,
свернулось море в калачик,
и где-то лето заплачет,
оставшись вечной зимой.
Опять неслышно приду
на эту странную землю,
где слову Божьему внемлют
в почти угарном бреду.
Где пламя дверь распахнёт,
горячий след пробивая,
и в этой жизни теряя
рубеж, холодный как лёд.
Где ночь, что канула в ложь,
остудит день покаянья
сквозь слабое свеч мерцанье…
От этого не уйдёшь.
О, чудонесущая Русь…
Любовь и Смерть
Любовь и Смерть, они проходят мимо,
Они прекрасны, лица страстью дышат,
Они меня не видят и не слышат,
Их музыка, она невозмутима.
И Леди Старость вдалеке мелькнула,
Ушла за облака, не оглянулась.
Я улыбнулась ей, я подмигнула.
Ее накидка заревом взметнулась.
По кладбищу пушисто кошки скачут,
Надгробья стали каменною пылью.
Синьора Вечность в кардигане стильном
Мне пожелала счастья и удачи.
Танцую танго Золотистой Леги –
Богини Летней Юности и Зноя,
В обнимку с одиночеством и негой.
Ведь Осень не выходит из запоя…
Вот и все
Вот и все, я уже не плачу
Среди ада мирских затей.
Ангел Ночи других назначил
Возле кладбища их детей.
Смерть – московская нимфоманка
В декольте из убитых зим
Заводила свою шарманку…
Только не было больше сил.
В мертвом доме забыта драма,
Бродят тенью чужие сны,
Толщи пыли на черных рамах,
Дожидающихся весны…
***
Тихим тонким огнем запылало зовущее слово…
Чаша неба ночного наполнилась пламенем звезд…
И в усталой душе вдруг сгорела вся мелочь земного,
Сердце - утренний свет в роднике очищающих слез…
Нежность тихо умыла усталое сонное тело,
Память тайно вошла в окруженье забытых миров,
Волны духа окутали сердце прозрачною пеной
Той заветной любви, унесенной лунных садов…
ХОЧУ!
Хочу горячего торнадо
В тончайшем хрустале,
Хочу напиться до упада
Июля в декабре.
В июльском зареве зимою –
Шашлык из снежных бурь.
И Новый Год – в звенящем зное.
Ну что поделаешь со мною!
Хочу!!! Такая дурь.
23.02.04. Андрюше А.
Не сомневайся, не ревнуй,
Себя не мучай подозреньем…
Всего один твой поцелуй –
Как зимний ландыш, как спасенье!
И в Лету канула метель,
(Да, я подумала про лето…
Надежда, как пушистый зверь,
С собачьей преданностью, где-то
Внутри души, вильнув хвостом…)
Какая ревность? Я об этом?
Я вру, тебе ли ревновать?
И даже некого назвать,
Кто мог бы в будущем, потом…
Нет, я, вообще-то, не о том…
***
Уймись, душа, в стране деревьев,
ведь тело мается в миру.
В какую странную игру
со мной играет провиденье.
Прости, в дурмане диких трав
совсем забыла о молитве.
Несётся жизнь в безумном ритме.
Господь, ты справедлив и прав.
Наполни светом паруса
моей телесной оболочки.
Ведь годы – световые точки
на карте, что была пуста.
***
Автобус въехал в темный вечер,
И фонари зажглись, как свечи
В тот Новый Год, что был не вечен
Для нас с тобой, в тот Новый Год…
Автобус встал на остановке,
Весь утрамбованный, неловкий,
И ты сошел на остановке,
И ты ушел, как Новый Год.
А я одна поеду дальше,
Как было до, как было раньше…
Конечно, ехать буду дольше,
Чем ты, спеша в тот Новый Год.
Приду домой, зажгу светильник,
И разморожу холодильник.
Не стану заводить будильник –
Ведь он, как ты, уже не тот…
Андр. А.
Они во мне любили смех и красоту, их не остановить.
Ночами я ищу себя саму, все ту, где мне себя ловить?
Компьютеры миров, закрытых для меня, живешь в которых ты –
Мне перекрыли вход… Те уровни кляня, я жгу свои мосты –
И в дождевой пожар бросаюсь с высоты своих кошмарных снов,
В которых так шумят горящие мосты, что ты не слышишь слов.
Они в часовню дней моих пройти пытались, мне ли их судить?
Все коды прежних радостей уже сломались, что тут говорить?
Но для тебя горячими губами погашу метель…
Как дым от ладана, под сонными снегами, тихая постель…
Себе 22.12.05.
Когда теряет курс луна,
И выпадает свет в осадок,
И майский мед уже не сладок,
И сводит маета с ума,
И бродят зимние вампиры,
Напялив драные метели
Как камуфляжные мундиры,
Чтоб выпить кровь из декабря,
Я завернусь в одежду мая,
Что притворяется июлем,
И назовусь Джульеттой, Юлей,
Юноной, только не собой…
Когда нет курса у луны,
И выпадает мир в осадок,
Мой День Рожденья будет сладок –
Да, в декабре, но не зимой!
***
Из колоды выпали восьмерки,
Сразу все – твой мир сулит беду.
Ангелы ль устроили разборки
С нечистью в кармическом саду?
Или мир твой, Боже, слишком сложен,
Или мне не следует гадать?
Но колоду ночью мне разложит
Ангел мой Хранитель, что сказать?
Помолчу, в моем бокале счастье,
Спят цветы под снежной простыней.
Черные браслеты на запястья
Нежно мне надел Хранитель мой…
В темный сад проводит осторожно,
По шипам холодным босиком.
Мне не страшно, только, если можно,
Путь согрей под ласковым песком.
***
Она не женщина, а устрица во льду,
холодный поцелуй на дне бокала,
игру страстей она не избегала,
усмешкой отвечая на мольбу –
так обо мне подумают они.
Для них я недоступна и желанна.
И, может, в этом нет самообмана –
лишь элемент изменчивой игры.
***
Я задернула ровные шторы на окнах,
Но луна все равно на меня глядела,
А в бокале печальная роза сохла,
Муха пьяная в паутине тлела…
Этим летом я ставлю капканы на лунную тень.
Та красивая девочка с бархатной кожей
В пыльном зеркале прячет мое отраженье,
И мое продолженье, мое продолженье,
Но вернуться ко мне никогда уж не сможет
Та, что мною была в диком танце с названием Жизнь…
Колыбельная для маленькой Людочки
Не спаленный был напалмом,
И не вырубленный лес,
Было в нем зверья навалом,
Много всяческих чудес.
И блуждала там Алиса
В лабиринте смутных чувств.
У Алисы хвост был лисий,
И еще хороший вкус.
И с гитарой в тонких лапах,
Вся в браслетах, в кружевах,
Шла она туда куда-то,
Где русалки на ветвях.
Но однажды, утром рано,
Очень странный домовой,
Стройный, скромный и кудрявый,
Постучался к ней домой.
Был он рваный, босоногий,
И без рыжего хвоста.
Вышел ночью на дорогу,
И растаял навсегда,
Стал туманом над пучиной,
Стал Алисиной кручиной,
Стал русалочьей водой,
Стал бедой, бедой, бедой…
***
Счастье четыре года целых
В квартире этой – она моя!
На изрисованных дочкой стенах
Ставят автографы друзья…
Здесь корабли с флагом пиратским,
И штукатуркой присыпан пол.
