Джон Апдайк - Деревни
— Неплохо звучит, — одобрила Филлис. Или сделала вид, что одобрила.
Следует пояснить: в операции «Диджит-айз» результат достигался передвижением светового пера по экрану. Оуэн был поражен тем, как на машине «Вихрь» катодные трубки высвечивали на дисплее буквы И — истребитель и Ц — цель. Картинка включала установки ПАНЗ, а тот поражал радарные установки полуавтоматической наземной защиты, с которой он работал в армии. Оуэн догадывался, что кинескоп, основа основ телевизора, позволит общаться с машиной в режиме реального времени без выключателей, перфолент и голосовых команд. В начале 60-х годов транзисторные цепи были достаточно сложны, так что студенты-выпускники еще не могли забавляться компьютерными играми, и векторная графика как таковая еще не вошла в практику. Правда, уже умели работать с изображениями, составленными из прямых линий, умели увеличивать их для более детального рассмотрения и потом возвращать в прежний масштаб, однако сделать их трехмерными пока не удавалось. Это станет возможным только при значительном возрастании мощности машин.
Первыми пользователями программ для ЭВМ были крупные промышленные и строительные компании, хотя хорошие машины были пока недоступны для среднего бизнеса. Большое будущее компьютерной технике откроют более совершенные микросхемы.
Оуэн показал Филлис, как курсором вычерчивает на экране незамысловатые картинки. Та сказала:
— Когда-нибудь каждый пиксель будет служить источником информационного сообщения.
Даже Оуэну было трудно представить такие дебри электроники — как будто каждый атом вселенной был неповторимым феноменом со своей собственной историей и судьбой.
Глава 8. Провинциальный секс-4
Поселок Миддл-Фоллс лежит на равном расстоянии от Хартфорда и от Норвича, однако на отдалении от обоих городков. После длительной и нудной езды по старому главному шоссе штата, которое то поднимается в гору, то спускается в долину, проехав бесконечные поселения с похожими одна на другую центральными улицами — ветшающие деревянные домики, ряды лавчонок, — можно было добраться до границы с Род-Айлендом. Голые деревья на вершинах холмов отливают от снега голубизной, летом снова зеленеют. Поселок назван по среднему из трех водопадов на быстрой рокочущей речке Чанконкабок. В восемнадцатом веке ее течение крутило мельничные колеса, в девятнадцатом — двигало цепной привод к станкам оружейной фабрики, поставляющей ружья и револьверы дикому Западу и армии северян.
Затем в трехэтажном кирпичном здании стали производить электрические лампы. Когда Кеннеди сменил Эйзенхауэра, предприятие заглохло, строение заняли несколько мелких фирм. Их хозяева отгородили оштукатуренными плитами свои площади от чужих. По истертым дубовым полам, потемневшим от следов резиновых подошв трудившихся здесь рабочих — их давно уже нет в живых — снова зашагали люди.
Сначала Эд и Оуэн сняли несколько небольших комнат на первом этаже, потом освободились другие. Со временем они купили весь второй этаж и в конце концов здание целиком. К числу их клиентов — владельцам магазинов, скромных промышленных предприятий и местных банков — скоро добавились страховые компании из Хартфорда. Всем им были нужны программы для их ЭВМ. Фирма «Программное обеспечение Э-О» постепенно начала процветать. Эд и Оуэн влились в ряды здешнего среднего класса.
Большинство жителей, с кем Маккензи познакомились в Миддл-Фоллс, не были местными уроженцами. Некоторые приехали из Нью-Йорка — неудавшиеся художники, зализывающие раны, юристы, врачи, подрядчики. Многие за неимением лучшего ездили на платную службу в Хартфорд и утешались мыслью, что наконец-то здесь, в провинции, вдохнули бодрящий воздух свободы, хотя свобода эта и была рождена тем, что их обошли, что общество пренебрегло их профессиональными знаниями и навыками. Более всего их утешало убеждение, что нет страны лучше Америки.
Пришлые жители Миддл-Фоллс были уверены: их поселок особый и не идет ни в какое сравнение с соседними, ниже и выше по течению реки Чанконкабок. Пусть в нем не царила высокая нравственность, зато ему было присуща изысканность. Лоувер-Фоллс, в сущности, вымер. Автозаправка, продуктовый магазин, крошечное кирпичное здание почты, несколько овощных развалов, покосившиеся жилые дома — вот и все, что там осталось. Юппер-Фоллс — скучный спальный район на дальнем предместье Хартфорда, ряды ранчо, поставленных в пятидесятые годы на цементные плиты. Миддл-Фоллс — совсем другое дело: массивные здания времен Гражданской войны, правда, нуждавшиеся в покраске, зато с новым отоплением и надежной электропроводкой. Они выстроились вокруг просторной зеленой лужайки, которая когда-то была общественным пастбищем и доныне носит название Выгон! За федералистскими особняками расположились незатейливые, но приятные на вид фермы конца девятнадцатого века с участками земли, достаточными для прогулок на лошадях и разбивки теннисных кортов. Эти скромные поместья можно было приобрести за умеренную цену, выражавшуюся невысоким пятизначным числом. В Миддл-Фоллс сохранились также несколько поставленных до 1725 года домов с печным отоплением, массивными дымоходами и маленькими, как бойницы, окнами. Большинство их теперь занято антикварными лавками и ресторанчиками с низкими потолками и свечами на столах. Местные жители могли также гордиться сельским клубом с дорожками для гольфа на восемь лунок, четырьмя теннисными кортами с глиняным покрытием и озерцом с названием Цаплин пруд. На берегах озерца был насыпан привозной песок, мелководные его участки, предназначенные для малышни, были огорожены веревками. Была здесь и служба спасения: восседающая в большом кресле тюленеобразная девушка, дочь директора средней школы. На лодыжке у нее красной резиновой тесьмой был прикреплен ключ от чемоданчика с предметами первой помощи. Такая же тесьма схватывала ее зачесанные назад волосы, прямые и смолистые, как у индейцев. Она не только походила на тюленя, но и, подобно этому ластоногому, любила, полузакрыв глаза, погреться на солнце, но вскакивала всякий раз, когда шумная ватага мальчишек заплывала слишком далеко. Вставив в рот полицейский свисток, она выводила отчаянные трели.
Здесь, на серповидном пляже, летом загорают молодые мамы, но и ранней осенью они приводят сюда детишек, обмениваются за раскладными столиками поселковыми новостями, сплетнями и курят, отщипывая от детских завтраков аппетитные кусочки. «Я дала себе слово никогда не брать в рот зефира, и вот нате — как наркоманка! Жутко растолстела, правда? Но как тут удержаться, когда готовишь пакетик для детей?»
Это Алисса Морисси делится с Фэй Дамхем или Имоджин Бисби. Они познакомились совсем недавно, однако уже позволяют себе говорить все, что взбредет в голову. Все три прелестны, и это объединяет их. Как была прелестна Джинджер Биттинг и ее подруги с загорелыми коленками! Однако теперь Оуэн стал ближе к соблазнительным обитательницам Миддл-Фоллс — он как будто бы переехал с Мифлин-авеню на Вторую улицу. Любительница позагорать, Филлис сошлась с молодыми мамашами и привела троих своих ребятишек. Самого младшего назвали Флойдом — по имени деда со стороны отца. «Они похожи на армейских жен, — докладывала она мужу, — только не такие скучные и грубые. Нет, нет, они ничего, хотя немного манерны. И что забавно, все интересуются чужими детьми и чужими мужьями. Ну и конечно, друг другом. Когда кто-то из них не приходит на пруд, ей все косточки перемоют, правда, по-доброму».
Так уж повелось в Миддл-Фоллс, что каждого здесь изучали, словно рентгеновскими лучами просвечивали, каждому высказывали уважение, каждого ставили на пьедестал. Всем заправляли, разумеется, женщины. Их очарование передавалось мужчинам. Жены и мужья составляли одно неразделимое целое, супруги видели друг друга насквозь, впрочем, иногда не вполне отчетливо.
Причудливое сочетание двух разных людей обладало некой притягательной силой в круговороте вечеринок, собраний, игрищ, пикников, ленчей на скорую руку и гурманных обедов, любительских спектаклей, спевок местного хора, плавания на байдарках, лыжных прогулок и полусонных полухмельных сборищ воскресным днем, заменявших обитателям поселка городские развлечения. Дети были как будто частью этих обрядов. Они ходили на лыжах и катались на коньках, запускали в апреле воздушные змеи и лакомились в августе печеными моллюсками. И все же взрослые старались отдохнуть от самых маленьких — дети беспрестанно возились, ссорились, путались под ногами. Родители усаживали их, чуть не плачущих, по краям лужайки, а сами начинали носиться по ней как угорелые и, подпрыгивая, пытались перекинуть мяч через волейбольную сетку.
Босые полуодетые женщины играли наравне с мужчинами, сталкивались с партнерами, падали, не боясь ушибиться, и снова вскакивали, чтобы занять свое место, точно в сельском хороводе. Оуэн как завороженный взирал на такие странные времяпрепровождения.
