Мила Иванцова - Живые книги
Компания проголосовала за полусладкое Массандровское и фруктовый десерт, Вера заговорщицки улыбнулась и пошла выполнять заказ.
— Просто именины! Вы такие замечательные… Я и не надеялась, что за неполные двое суток найду в этих стенах столько чудесных людей! — декламировала Женька, растроганная и от вина, и от приятного общества, на мгновение показавшегося ей семьей, которая могла бы быть у нее, но не сложилось… Голос ее задрожал, и стремление стать успешной, волевой, эффектной женщиной, как Злата, вдруг уступило желанию обняться втроем, зажмуриться, прижаться к этому сильному и, очевидно, доброму мужчине, и чтобы Амалия тоже ее обняла и… погладила по голове, как в детстве это делала мама…
— Ой, да не выдумывай, Женя! Все мы люди как люди! — махнула рукой Амалия и залюбовалась ее молодостью и непосредственностью реакций, но одновременно в глубине души сочувствовала ей, ведь разве знает этот ребенок, сколько неожиданных ударов, возможно, готовит для нее судьба?
Немного жаль ей было и Виктора, который вдруг устроил им здесь маленький праздник, а сам живет один, да еще и белого света не видит, — разве так легко жить, питаясь чужими историями? Да и сама она тоже… Писательница Амалия Икс…
Они уже спустились вниз и прощались с уставшими за день девушками, как вдруг женщина в рабочем халате выглянула из подсобного помещения и заинтересованно посмотрела на всех троих.
— Ой, какая ж сегодня хорошая компания собралась! — неожиданно сказала она, а девушки оглянулись на ее голос.
— Да, — покачал головой Виктор, — кажется, славно посидели.
— А я раньше смотрела на каждого из вас в отдельности из своего укрытия, а тут не удержалась.
— Это Галина Павловна, она у нас убирает, — пояснила изумленной Амалии Вера.
— Да, я — боец невидимого фронта! — засмеялась женщина, возраст которой было трудно определить. Могло ей быть и пятьдесят, и шестьдесят, и неизвестно сколько. — Просто я живу с мамой, а она все больше дома сидит, я ее развлекаю разными историями, и о нашей акции рассказывала, и о всех вас.
— Ааа… Понятно! — расплылась в улыбке Женька. — У вас тоже, наверное, есть какая-то история? Но мы уже уходим…
— Да и я на работе! Но история на два абзаца, если девушки позволят, — посмотрела она на Веру с Аней. Те синхронно взглянули на часы на стене и так же синхронно устало кивнули, а женщина не заставила себя просить.
— В апреле мама вернулась из Пущи-Водицы, из госпиталя. Я ее туда определяю раз в год — продиагностировать, подлечить, поддержать. Опять же — свежий воздух, сосны… На этот раз лежала она в палате на двоих, правда, немного за это доплатили. И вот на одну ночь ее соседка уехала домой. А мама осталась одна. На девятом этаже. Аккуратная такая старушка… Как раз перед сном решила прибрать немного в палате — протерла пыль и вытряхнула через окно салфеточку, которой накрывала тумбочку, ну, чтобы крошки стряхнуть.
— И? — заинтересованно наклонила голову на бок Амалия.
— И улеглась спать. — Галина Павловна сделала артистическую паузу, а затем продолжила. — Но какое-то тревожное предчувствие заставило ее осторожно потрогать тумбочку, накрытую салфеткой, а затем надеть очки, включить свет и рассмотреть ее еще внимательнее…
— Ой, горе… Вытряхнула?! Что там было? Обручальное кольцо? Серьги? — не удержалась Женька.
— Нет… Там была… ее вставная нижняя челюсть!
— Ого! — отреагировал Виктор и из вежливости сдержал смех.
— Да! Бросилась она в коридор, но отделение закрывается поздно вечером, и даже если уговорить кого-то открыть, то лифт ночью все равно не ходит! Разве мама в свои восемьдесят с лишним справится пешком с девятого и снова на девятый? Да еще и холодно было, кое-где снег еще лежал, а она в тапочках, и вообще — на улице ночь…
— И что же было дальше, Галина Павловна? — Аня и сама заинтересовалась неожиданной историей, пока Вера отправилась со счетом к последним посетителям.
— Ой, говорит, всю ночь не заснула, мерещились ей ужасы и представлялись новые расходы и долгие хождения по стоматологам. Но в семь утра включили лифт, и она первой рванула на улицу, надела теплые носки, накинула кофту и молча-молча…
— Неужели нашла?! — удивился Виктор.
— Представьте себе! Дворник еще в том месте не подметал! А она прикинула траекторию полета челюсти и принялась искать! И нашла! Но… Только половину, которая откололась от удара, — развела руками рассказчица.
— Аааа… — взялась обеими руками за голову Женька.
— Жаль бабушку, — констатировала Амалия.
— Но случилось чудо! — засияла Галина Павловна. — Какой-то пожилой мужчина наблюдал за тем, как она рыщет вдоль дорожки, под окнами корпуса, и решил помочь. Но мама вовсе не собиралась разговаривать с незнакомцем при отсутствии половины зубов! Она отвернулась от него и продолжила поиски.
— И что? — с нетерпением спросила Аня.
— А старичок оказался бывшим летчиком. То ли у него глаз иначе устроен, то ли жизненный опыт полетов и падений помог, но он посмотрел вверх, видимо, тоже прикинул траекторию, и начал просмотр с другой стороны дорожки.
— Неужели нашел?! — захохотала Женька. — Представляю себе! «Мадам, вот ваши зубы!» Ой, не могу!
— Ну, примерно так, — тоже засмеялась Галина Павловна. — Но он просто позвал маму, кивнул в сторону находки, сказал, что дама не там ищет, и «с хитрым видом», как сказала мама, исчез в корпусе.
— Истооория! — улыбнулся Виктор.
— А потом они подружились, да? — заинтересованно спросила Женька. — Иначе откуда бы вы знали, что он летчик?
— Ишь, какая внимательная! Точно так и было — познакомились и подружились. Когда маме за условную плату уже спаяли те две половинки вместе. Теперь снова улыбается, как новенькая. А Семенович ей звонит почти каждый день — разговоры разговаривают, развлекают друг друга. Вот такая вам история на дорожку! Пойду убирать, я ж на работе!
— Спасибо! — улыбнулась Амалия. — Маме привет передавайте!
Галина Павловна вернулась к работе, а Аня напомнила гостям, что они с Верой с завтрашнего дня выходные, а на их пост заступают на неделю Оксана с Катей. Команда Читателей пожелала девушкам хорошенько отдохнуть и покинула заведение.
22
Оказалось, всем им нужно было ехать домой в одном направлении, и по масштабам Киева — не очень далеко. Поймали такси. Но вскоре Женька душевно распрощалась и вышла первой возле стадиона. Без нее в машине воцарилась тишина, чувствовалось какое-то «подвешенное» состояние обоих пассажиров, которые, собственно, друг другу никто, но в очередной раз судьба сплела их траектории. Уже во второй раз их объединила дорога в такси в одном направлении, но с разными конечными пунктами — и это побудило к размышлениям. Но стоило ли Амалии даже задумываться над этим, снова пересекая «буферную зону» между уютной кофейней и необжитым помещением, где так по-разному она ощущает и осознает себя?
Машина была небольшая, и Виктор чувствовал совсем рядом дыхание Амалии и запах ее духов. На прощание она коснулась рукой его руки, и он пожал ее, немного разочарованный контактом с кружевной перчаткой, а не с живым телом. Она попрощалась, поблагодарила за приятную компанию и вышла. Голос ее звучал совершенно иначе, не так, как в кафе за столиком, будто силы вдруг покинули ее… Виктор не решился выйти с ней, сердился на себя, на эту игру в Читателей и Книги, чувствовал, что сейчас просто хочет ее как женщину — и все тут. Но при таких обстоятельствах он не знал, как себя повести, вся эта история казалась бредом, и стоило ли искушать судьбу?
Амалия должна была пройти еще метров пятьдесят, преодолеть остаток той нейтральной пограничной зоны, чтобы войти в подъезд, подняться на лифте на пятый этаж, закрыться в квартире, которая никак не становилась для нее своей, и снова осознать безграничное одиночество и пустоту вокруг себя.
Возможно, эти выходы в город, в тот странный мир кафе с новыми знакомыми, с чужими судьбами-историями, стали для нее похожими на порции воздуха, вроде кислородных подушек, без которых существование на этой подводной лодке истощило бы ее совсем.
Но перспектив Амалия все равно не видела, разве что ближайшую — заказать в банке наличные, получить их, купить путевку, вынырнуть отсюда и… дышать где-то у моря полной грудью до головокружения, пока не…
Амалия разделась и пошла в душ. Она не экономила воду, лила ее долго, не обращала внимания на счетчики. Ей было безразлично. Недавно она оплатила все квитанции за три месяца, наконец смогла, ведь раньше ей было совсем не до того. Заплатила и за парковку, где стояла ее поврежденная машина, с которой она не знала, что и делать. А еще нужно было что-то есть… А еще — прошлой ночью она в отчаянии после звонка Артура шарахнула мобильный с балкона, и теперь, пожалуй, надо было купить другой… Деньги таяли.
