Сара Миллер - Я знаю все твои мысли
Каллен протягивает руку и касается спины Фионы, проделывая быстрое крутящее движение тыльной стороной ладони. И знаете, что он говорит? «Шелкови- стая». А больше ничего говорить и не нужно. Каллен
может себе это позволить. Гид видит, что Каллен тоже заметил отсутствие нижнего белья.
— Я пойду, ребята, — говорит Гид и спокойно кивает, показывая, что понимает, что между ними происходит. Выходя из кухни, он слышит щелчок эластичной резинки и хихиканье.
Вернувшись в гостиную, он видит Пилар. На ней коричневый бархатный спортивный костюм, и она развалилась на мягком лимонно-зеленом кресле с белой отделкой. Она выглядит такой спокойной и безупречной.
— Гид, — подмигивает она ему. Гид чувствует облегчение, что хоть она не сидит на коленях у рок-звезды, но радость длится недолго: Ив Маунтджой подходит к ней с шейкером в руке и заливает приличную порцию какого- то аппетитного сине-зеленого ледяного напитка ей прямо в открытый рот. — Вкусно, — говорит она. — Очень вкусно. — Ив наливает еще одну порцию в стакан, и она берет его манерным, натренированным жестом.
— Сделай коктейль для моего друга Гида, — машет Пилар Хэлу, колдующему у блендера. Тот убирает за ухо жирную прядь волос и помахивает ей в ответ. — О да, познакомься, это Ив. — Ив кивает Гиду, а тот не говорит: «Я видел тебя по телевизору» или: «Почему вы, ребята, одеваетесь как недоразвитые первоклассники?» — хотя ему очень того хочется.
— Знаешь что, — говорит Гид, — я не хочу коктейль. Я лучше буду просто пить пиво.
Пилар похлопывает кресло рядом с собой. Неужели он завоевал ее своим уверенным отказом? Решимостью пить пиво и ничего больше? Как знать. Он садится.
Мы оба чувствуем ее мягкую попку рядом с его бедром. Правда, Гиду это ощущение нравится больше, чем мне.
— Tenemos charlar, — предлагает Пилар.
— Поболтаем? — обрадованно переводит Гид. Пилар настороженно кивает.
— Вы, американцы, просто счастливы, когда знаете хоть одно слово. Я хотела сказать, что в ту ночь, когда ты помог мне в ванной… это было очень мило с твоей стороны.
— Спасибо, — отвечает Гид. И думает, не добавить ли: «Я живу для того, чтобы угодить тебе». Но тут — к счастью — появляется Николас с белой таблеткой. Он разламывает ее пополам и протягивает обе половинки Гиду.
— Подумай, прежде чем принимать вторую полови- ну, — наказывает он. — Запомни, если принять больше, чем надо, лучше не станет.
— Hola, Nicholito, — мурлычет Пилар с преувеличенным акцентом. — ¿Comoestas?
— Привет, Пилар. — Николас кивает и уходит.
— О боже! — Пилар поворачивается к Гидеону и сжимает его подбородок идеально наманикюренными большим и указательным пальцами. — Почему он всегда такой серьезный? — Ее гигантские карие глаза смотрят прямо на него. Если бы Гид сейчас упал в обморок от счастья, она бы так и продолжала держать его своей хваткой, и его голова начала бы болтаться в ее руках.
— Такой он, наш Николас, — отвечает Гид. — Он это не нарочно. — Пилар наконец отпускает его. Гид принимается за таблетку и кладет половинку на язык. — Что это такое, кстати? — спрашивает он, пытаясь разговаривать с таблеткой во рту. Но ее грубое основание в том месте, где ее переломили пополам, касается неба, и на язык попадает вкус. На вкус таблетка как протухший лимон и стиральный порошок с пылью.
Пилар лезет к нему в рот и берет таблетку с его языка. Гид едва не воспаряет на крыльях победы. Она знает, что у него в кармане еще половинка, и если бы захотела, могла бы взять ее. Это может означать лишь одно: ей хотелось залезть к нему в рот (а это, по мнению Гида, очень хороший знак).
— Викодин, — говорит она. И открывает рот, жестом приказывая Гиду сделать то же самое. Она кладет таблетку Гиду на язык, и на одну божественную секунду ему удается вдохнуть запах ее мыла и лосьона. Он выплескивает в рот щедрую порцию пива и проглатывает пилюлю. — У нее горький вкус, но поверь, потом будет очень хорошо. Между прочим, я бы с радостью приняла вторую половинку.
После того как она схватила его за подбородок и залезла к нему в рот, Гид смело надеется, что она и сама поищет у него в карманах. И даже немного сдвигается в сторону на случай, если она намеревается сделать это. Но, кажется, нет. Тогда он сам протягивает ей таблетку. Она принимает ее, запивая большим глотком сине-зеленого коктейля.
— Вы что, ребята, викодин пьете? — К ним подходит Миджа. На ней маленькие белые туфельки- балетки. Они ужасны. Гид никогда не был в Голландии и даже в Европе, но он совершенно прав, думая, что все европейки не умеют одеваться.
— Расскажи ему, какой будет эффект, — просит ее Пилар.
Миджа кладет руки в карманы и задумывается.
— Ну, поначалу ты почувствуешь такую легкость в теле… А потом возникнет чувство, что ты очень сильно любишь всех вокруг.
Когда Деннис пообещал, что ему «будет хорошо», Гиду это понравилось, но перспектива, описанная Миджей, заставляет его занервничать. Если он полюбит Пилар еще больше, чем сейчас, это может вылиться в постыдные признания. Может, не такая уж это была хорошая идея? Он все еще чувствует таблетку в горле. Еще есть время все остановить… В восьмом классе на уроке биологии их заставили посмотреть документальный фильм о булимии, и Гид почти уверен, что запомнил, как вызвать рвоту. Рядом с кухней он видел туалет с прочной звуконепроницаемой дверью, как раз такой, как нужно. Он поднимается…
— Нет, — мурлычет Пилар, — никуда не уходи. Ты меня грел!
Ух ты. Гид немедленно садится.
— Но самое главное, — продолжает Миджа, — ты начинаешь очень, очень нравиться самому себе.
Вот это он точно переживет. Гид устраивается в кресле, стараясь подвинуться еще ближе к Пилар.
— Я думала, такой эффект тебе понравится, — говорит Пилар и соблазнительно выпячивает губки.
На нее уже подействовало, думает Гид.
Или на Гида? Или на них обоих? Пилар вся растекается, как сливочное масло, оставленное на столе.
— Ты знаешь, я тут думала о вас с Калленом и Николасом, — воркует Пилар. — Кажется, у вас троих есть какой-то секрет.
— Нет никаких секретов, — с легкостью отвечает Гид и чувствует себя очень легко. — Ну, не считая обычных наших дел.
— А что это за «обычные дела» у ребят? — спрашивает Пилар. — В чем заключается ваш, как это говорится, междусобойчик? Что вы втроем из себя представляете, ты, Каллен, Николас… три амигос?
Но Гид уже ее не слушает. Он смотрит — и разве можно его винить? — как Каллен и Фиона Уинчестер, на которой нет трусиков, обнимаются на диване.
Фиона задирает ноги и кренделем оборачивает их вокруг талии Каллена. Каллен поднимает ее, целует, идет через комнату и вверх по лестнице.
— О боже, — шепчет Гид.
— Если Фиона сама так легко идет ему в руки, разве можно его винить? — замечает Пилар. Да уж, в сочувствии подруге ей не откажешь.
Не могу сказать, что мне жаль Фиону, но не думаю, что она такая уж идиотка, раз верит, что действительно нравится Каллену. Почему бы и нет? Она красивая девушка, умная, у ее родителей отличная коллекция современного искусства. И до недавних пор вся информация, которую она получала о себе, оказывалась более-менее правдивой. Так откуда ей знать, что на этот раз ей солгут — и это будет именно Каллен Маккей с его очаровательной улыбкой и любовью ко всему шелковистому?
Пилар залпом допивает коктейль и дефилирует к барной стойке. Гид смотрит на Лиама, Девона, Хэла и Николаса, которые все как один провожают ее взглядом. Она сидит со мной, хочется крикнуть Гиду. Пилар мурлычет что-то Девону Шайну, и тот краснеет. Дверь кухни открывается нараспашку, и на пороге появляется Деннис Толланд. Он держит над головой игральную карту.
— Да! — восклицает он. Пилар проходит мимо и одаряет его улыбкой. — Я выигрываю в покер, — говорит Деннис. — А ты как думаешь, тебе сегодня повезет? — Пилар не останавливается. Деннис провожает ее взглядом, бормоча под нос «славненько», и снова ныряет в кухню.
Пилар возвращается.
— Ну как там у бара? — спрашивает Гид. Она усаживается в кресло рядом с ним.
— О, все напились и несут какую-то чушь. Николас молчит, как рыба. И не пьет. — Они смотрят в сторону бара: у всех в руках коктейли, у Николаса, как всегда, бутылка минералки. — Вот почему мне кажется таким странным, что вы вместе тусуетесь, — говорит Пилар. — Каллен — интриган. Николас — тихоня и злой. А ты… ну а ты просто такой славный, общительный парень. — Пилар пожимает плечами. — Я иногда вижу, как вы с Молли Макгарри разговариваете, — говорит она. Гид оглядывается проверить, не слышал ли кто ее. Но все, кто сидит хоть сколько-нибудь близко от них, или маниакально бубнят, или пьяно таращат глаза.
— Она просто друг, — говорит Гид и наблюдает за реакцией Пилар. Ту, кажется, устраивает его ответ. Свет так падает ей на щеки, что это трогает его до глубины души, до такой степени, что он не в силах сдержаться, хоть и понимает, что сейчас поступит безрассудно. — Здесь так шумно, что я свои мысли не слышу, — говорит он, — пошли наверх.
