Питер Мейл - Год в Провансе
От дыма миллиона выкуренных здесь сигарет высокий потолок приобрел приятный карамельный оттенок. Бар облицован блестящей медью, столы и стулья отлично отполированы бессчетным количеством локтей и ягодиц, а официанты носят длинные фартуки и страдают плоскостопием, как и положено настоящим официантам. Внутри сумрачно и прохладно — это отличное место, для того чтобы выпить что-нибудь в тишине и подумать. А кроме того, там имеется терраса, где постоянно происходит занимательнейший спектакль.
Экс — университетский город, и, похоже, в программе его учебных заведений есть некие предметы, привлекающие массу хорошеньких студенток. Особенно много их собирается на террасе «Дю-гарсон», куда, по моему глубокому убеждению, они приходят не отдыхать, а учиться. Курс называется «Умение вести себя в кафе» и состоит из четырех основных частей.
Часть первая: Появление
Появляться в кафе следует как можно более заметно, желательно на алом «кавасаки 750», сидя за спиной затянутого в черную кожу молодого человека с трехдневной щетиной. Не следует, стоя на тротуаре, смотреть вслед уносящемуся прочь мотоциклу и махать рукой: так поступают только нескладные простушки из Оверни. У искушенной студентки нет времени на подобные сантименты. Она уже готовится к следующей стадии.
Часть вторая: Вход
Черные очки не следует снимать до тех пор, пока за одним из столиков вы не обнаружите своих знакомых. При этом ни в коем случае нельзя выглядеть так, будто вы специально ищете здесь знакомых. Напротив, у тех, кто вас видит, должно сложиться впечатление, что вы заскочили в кафе только на минуточку, для того чтобы позвонить итальянскому маркизу, своему давнему поклоннику, и вдруг — quelle surprise! — увидели приятелей. Пока вас уговаривают присесть, можно снять очки и отбросить волосы назад.
Часть третья: Ритуальные поцелуи
Каждого из сидящих за столом требуется поцеловать как минимум два раза, иногда — три, а в особых случаях — четыре. Тот, кого в данный момент целуют, не должен подниматься с места, давая вновь прибывшей возможность наклониться над столиком с каждой стороны, несколько раз откинуть за спину волосы, вволю попутаться под ногами у официантов и вообще дать всем почувствовать свое присутствие.
Часть четвертая: Поведение за столом
После того как вы уселись за столик, следует опять надеть черные очки, что дает возможность незаметно для окружающих взглянуть на свое отражение в окнах кафе — не из нарциссизма, но ради того, чтобы проверить, насколько безупречно, с точки зрения техники, вы прикуриваете сигарету, пьете через соломинку Перрье menthe[116] и грациозно покусываете кубик сахара. Убедившись, что все в порядке, вы можете опустить очки на самый кончик носа и обратить внимание на тех, кто сидит с вами за столиком.
Это представление продолжалось здесь с позднего утра до раннего вечера, и я всегда следил за ним с неослабевающим интересом. Возможно, иногда студенты и делали перерывы, для того чтобы сходить на лекцию, но я ни разу не видел на столиках ни одного учебника и не слышал даже обрывка разговора о высшей математике или политологии. Все то время, что я за ними наблюдал, студентки были заняты исключительно демонстрацией самих себя, и, надо сказать, Кур-Мирабо от этого только выигрывала.
Я с удовольствием провел бы в кафе целый день, но мы нечасто выбирались в Экс, и до полудня нам надо было многое успеть: купить бутылку eau-de-vie[117] на рю Италии и сыры у месье Поля на рю де Марсей, посмотреть, что нового появилось в витринах модных бутиков, втиснутых, словно в насмешку, между самыми старыми и консервативными юридическими конторами на узкой улочке, параллельной Кур-Мирабо, смешаться с толпой на цветочном рынке, полюбоваться фонтаном и булыжной мостовой на маленькой и прелестной площади Альберта и после всего этого поспешить на рю Фредерик Мистраль, чтобы успеть занять столик в «Ше Гю».
Конечно, в городе имеются более просторные, красивые и знаменитые рестораны, но, с тех пор как в один дождливый день мы случайно заглянули к Гю, нас тянет сюда каждый раз, когда мы приезжаем в Экс. Сам Гю — радушный и шумный человек с невиданной величины и холености усами, которые, вопреки законам гравитации и всем усилиям хозяина, постоянно стремятся ткнуть его в глаз, — встречает гостей и командует в зале. Его сын принимает заказы, а невидимая женщина с грозным голосом — по-видимому, мадам Гю — занимается кухней. Клиентуру ресторана составляют местные бизнесмены, девушки из соседнего бутика «Аньес Б.», хорошо одетые женщины с хозяйственными сумками и таксами на поводке и, изредка, влюбленные и явно не состоящие в законном браке парочки, которые шушукаются в углу, забыв про свой салат. Вино подается в кувшинах, хороший ланч из трех блюд стоит восемьдесят франков, и уже к половине первого все столики бывают заняты.
Как обычно, похвальное намерение поесть быстро и умеренно испарилось вместе с первым же кувшином вина, и, как обычно, мы оправдали все допущенные излишества тем, что сегодня у нас праздник. Нам не надо возвращаться на работу, и у нас нет толстых ежедневников с напоминаниями о массе неотложных дел. Удовольствие от ланча удваивалось при одной только злорадной мысли о том, что все остальные клиенты сейчас поспешат обратно в свои офисы, а мы закажем вторую чашку кофе и станем неторопливо решать, чем бы нам заняться дальше. Конечно, в Эксе можно еще многое посмотреть, но от сытной еды интерес к достопримечательностям заметно падает, а к тому же, если мы полдня протаскаем по жаре купленные у Поля сыры, на обратном пути они отомстят нам и провоняют всю машину. Зато в окрестностях Экса есть виноградник, который мне давно хотелось посмотреть. А по дороге сюда мы заметили что-то похожее на средневековую свалку, усыпанную массивными каменными реликтами и обломками садовой скульптуры. Наверняка мы найдем там каменную садовую скамейку, о которой давно мечтаем. Возможно, они даже приплатят нам за то, что мы ее заберем.
Магазин-склад «Matériaux d'Antan»,[118] расположившийся вдоль RN7, занимал территорию, по размеру сравнимую с большим городским кладбищем. Как это ни странно, в стране, настолько озабоченной защитой от грабителей, что в ней даже собачьи будки запирают на висячие замки, площадка была совершенно открыта со всех сторон: мы не увидели ни заборов, ни угрожающих надписей, ни лохматых овчарок на цепях и ни одного человека в зоне видимости. Какие доверчивые люди, подумали мы, вылезая из машины, а через минуту поняли и причину этой доверчивости: самый миниатюрный из выставленных товаров весил не меньше пяти тонн. Чтобы украсть его, потребовались бы десять человек, подъемный кран и большой грузовик.
Если бы мы планировали построить копию Версаля в натуральную величину, мы могли бы сегодня же закупить здесь все необходимое. Огромная ванна, вырубленная из цельного куска мрамора? Пожалуйста, вон там за углом, вместе с ежевикой, проросшей через спускное отверстие. Лестницу для парадного вестибюля? Имеются целых три разной длины, грациозно изогнутые, со стертыми каменными ступенями шириной с обеденный стол. Рядом с лестницами в траве валялись похожие на змей ажурные перила, украшенные чугунными ананасами, местами, правда, утраченными. Здесь были целые балконы с фантастическими животными, исполняющими роль водостоков, страдающие свинкой мраморные херувимы размером со взрослого мужчину, двухметровые глиняные амфоры, валяющиеся на боку, будто пьяные, мельничные колеса, колонны, наличники и цоколи. Здесь было все, что можно изготовить из камня, кроме простой садовой скамейки.
— Bon jour. — Из-за сильно увеличенной копии крылатой Ники Самофракийской показался молодой человек и спросил, чем он может нам помочь. Скамейка? Он задумчиво потер указательным пальцем переносицу, а потом виновато покачал головой. Скамейки — это не их специальность. Однако он может предложить нам изысканную башенку восемнадцатого века из кованого чугуна или, если у нас достаточно вместительный сад, великолепную триумфальную арку в античном стиле — десять метров высотой и достаточно широкую, чтобы под ней разъехались две колесницы. Такие экземпляры попадаются нечасто, заверил нас он. Мы на минуту представили себе, как Фостен в надетом поверх соломенной шляпы оливковом венке, направляясь на виноградник, проезжает на своем тракторе под триумфальной аркой, и чуть было не поддались соблазну, но жена вовремя вспомнила об опасностях, которые таятся в необдуманных покупках весом двести пятьдесят тонн. На прощанье мы пообещали молодому человеку, что, когда купим château,[119] обязательно обратимся к нему.
