Империя света - Енха Ким
— Да, на выходные снимут скорее всего.
— Наверное, надоело уже?
— И не говори, жуть как чешется!
Она не удержалась от ребячливого кокетства. Официантка в белом переднике принесла меню. Мари полистала меню и, отложив его в сторону, краем глаза посмотрела на книгу на столе.
— Читаешь «Красную звезду над Китаем»?
— Ты знаешь эту книгу? — удивленно спросил Сонук.
Мари на мгновение задумалась, не зная, что на это ответить. Может, для тебя я всего лишь женщина средних лет, но в свое время я с дрожью в сердце проносила эту книгу в сумке мимо живой стены из полицейских по дороге в школу. И тогда мне даже и не снилось, что когда-нибудь ее можно будет вот так выложить на белую скатерть в итальянском ресторане. Конечно, вслух она ничего из этого не произнесла. Напротив, даже пожалела, что вообще заговорила о книге. Но было уже поздно.
— Это же про Великий поход Мо Тхэктона[3]?
— Правильнее говорить Мао Цзэдун.
— Один черт.
— Ты, наверное, много читаешь?
Мари слегка улыбнулась.
— Было дело когда-то. Сейчас уже нет. Что будешь есть?
— Я буду ризотто с морепродуктами. А ты что выбрала?
— Не знаю, хм… наверное… А, вот это… салат из помидоров с сыром моцарелла.
— И это все?
— Да, я не очень голодна.
Официантка уловила ее взгляд и подошла к их столику. Она достала из кармана передника блокнот, и Сонук, опередив Мари, стал делать заказ. Мари заметила, что официантка, которая с ней была довольно холодна, на Сонука смотрела с нескрываемой улыбкой.
— Нам, пожалуйста, один ризотто с морепродуктами и салат из помидоров с сыром моцарелла…
Мари подняла руку и жестом прервала его.
— Нет, я, пожалуй, съем спагетти с вонголе.
— О, уже передумала? — спросил Сонук.
Официантка зачеркнула строчку и с каменным лицом сделала новую запись.
— Подождите, — снова окликнула ее Мари.
— Да?
— Верните лучше первый заказ.
— Первый заказ? — немного раздраженно переспросила официантка.
— Салат из помидоров с моцареллой.
Официантка молча записала заказ и механически спросила:
— Не хотите ли что-нибудь еще?
— Ты будешь колу? — спросила Мари. Сонук кивнул головой.
— Одну колу, пожалуйста, и стакан теплой воды.
Официантка приняла заказ и удалилась. Мари бросила взгляд ей вслед и сказала:
— А она улыбалась тебе.
Сонук добродушно засмеялся.
— Ревнуешь?
— Интересно, что она подумала о нашей связи?
— Мы же решили, что не будем говорить на эту тему. Мне не нравятся такие, как она, заурядные пустышки.
— Но все же не лучше ли встречаться с кем-то своего возраста?
— Эй, ну при чем тут возраст? Я не настолько банален.
Мари почувствовала себя в одном ряду с ламповыми усилителями и долгоиграющими пластинками «АББА». Но если бы не столь неординарные вкусы этого двадцатилетнего студента юрфака, их роман, наверное, был бы немыслим.
— Ну как, ты подумала?
— Над чем?
— Над моей просьбой.
Она растерянно усмехнулась. Сонук смотрел на нее с непосредственностью ребенка, который клянчит у мамы сладости. Глядя в эти глаза, невозможно было сердиться, но радоваться этому она тем более не могла.
— Нет, я не могу.
— Что в этом такого сложного? А? Смотри на это проще!
— Мне достаточно одного тебя, — произнесла Мари и уже сама верила в то, что говорит. Но молодую плоть не интересовали слова о женской верности.
— Признайся, ты уже влажная?
Сонук протянул ногу под столом и залез ей под юбку, одновременно водя кончиком языка по губам. Мари закрыла глаза. Затем она тихо, но решительно произнесла:
— Прекрати. Ты этим ничего не изменишь. Я сказала, что не могу.
Сонук вытащил ногу и состроил недовольную гримасу.
— Говоришь совсем как моя мама.
— Что?
Мари не знала, что сказать. У нее было такое чувство, будто ей забили глотку сухой ватой.
— Собираешься продолжать в таком духе?
— Мы же любим друг друга. Почему мы не можем этого сделать?
— В любви не может быть посторонних. Я люблю тебя, а ты любишь меня. Если я буду любить тебя и еще кого-то, то это уже не по правилам.
— Нет. Если любишь, то делаешь то, что хочет любимый человек. — Сонук упрямо поджал губы и пристально посмотрел на нее.
— А если не делаешь?
— Значит, не любишь, — твердо произнес он.
— Ты… действительно… так думаешь? — Мари с болью выдавила одно слово за другим. Звуки ее голоса, ударившись о неприступные стены, рассыпались по полу.
— Да.
— То есть, если я не выполню твое желание… ты от меня уйдешь?
Этот вопрос был обращен не столько к Сонуку, сколько к ней самой. Мари уже понемногу сдавала позиции. Он тоже об этом знал и продолжал наступление.
— Если я хочу чего-то, я обязательно должен это сделать.
Он снова твердо сжал губы. Ну еще бы. Ты же с детства только и слышал от взрослых, какой ты умница и одаренный мальчик, теперь учишься на юриста в лучше저 университете страны, занимаешься репетиторством ради забоем, чтобы купить себе планшет последней модели, а друзья твои все сплошь будущие судьи, прокуроры, дипломаты да политики. Вот и привык, что, стоит тебе сказать что-то в этом духе, так все тут же с чувством вины попадают ниц: ах, прости меня, делай так, как тебе хочется. Но со мной этот номер не пройдет. Знаю я таких, как ты. Вижу, ты ждешь от меня материнской любви, но не дождешься. Я женщина, а не твоя мама. Мари выпила воды. Официантка подошла к их столику, поставила колу и налила теплой воды в опустевший стакан. Как только она ушла, Сонук снова принялся за свое, как ребенок:
— Я больше никогда не попрошу ни о чем подобном, честное слово! Пожалуйста, только один разок! Я не могу уснуть по ночам из-за этого. И на учебе не могу сосредоточиться.
— Ну ты и настырный!
— Нет, это ты слишком оторвана от жизни. Почему все остальное можно, а именно это нельзя? Мы ведь даже не женаты.
— А ты не боишься меня потерять?
— Боюсь. Но я знаю, что ты в конце концов поймешь и согласишься.
И откуда в нем такая уверенность? Она начала понимать, что усмирить желание этого юного самца будет непросто.
— Мне надо в туалет.
Мари встала из-за стола, взяла сумочку и направилась в дамскую комнату. Остановившись перед большим зеркалом, она увидела в отражении женщину с мелкими морщинками вокруг глаз и потускневшими волосами. Через щель приоткрытой двери было видно самодовольное лицо сидящего за столом Сонука. Он молод и еще долго будет оставаться молодым. А я старею. Это была правда, от которой невозможно было скрыться. Мальчишка без денег и чувства стиля крутил взрослой женщиной с хорошей работой и при деньгах. Да что у него есть, кроме молодости, чего нет у меня? Она чувствовала себя как в те моменты, когда протягиваешь на кассе кредитку с почти израсходованным лимитом: «Вот эта карта, наверное, пройдет». Поражение было бесспорным, но ей не хотелось так легко это признавать.
Дверь открылась, и в туалет вошла женщина, на ходу достав из косметички зажигалку.
— Простите, можно стрельнуть у вас сигаретку?
Женщина с пышно взбитыми волосами, коротко стриженными под фараона, непринужденно протянула ей одну «Мальборо лайт». Обе закурили: одна у окна, другая перед зеркалом. Мари немного успокоилась. Ладно, раз уж тебе так этого хочется, будь по-твоему. Но не так просто, нет. Я сделаю это так, что ты сам пожалеешь, что предложил нечто подобное. Так, что тебе будет стыдно даже заикаться об этом перед другими. Нет, нет, о чем это я? Я не могу этого сделать. Конечно же, не могу. Ни в коем случае. Она в последний раз глубоко затянулась, погасила сигарету о дно пепельницы и вымыла руки.
Когда она вернулась, официантка уже раскладывала на столе еду и приборы. Она наверняка почувствовала, что Мари стояла у нее за спиной, но нарочно не двигалась с места. Мари смогла сесть за стол, только когда официантка закончила и ушла. Сонук, с вилкой в руках, нахмурился и спросил:
