Ищите ворона… (СИ) - Урошевич Влада

Я приказал, чтобы снаружи все засыпали землей и замаскировали это место, чтобы нельзя было понять, что тут копали.

На земле, истоптанной солдатскими сапогами, я увидел раздавленную саламандру — кто-то наступил на нее внизу в храме, а затем очистил подошву об обломок плитки, острая сторона которой высовывалась из земли.

Я отметил на карте место, где зарыли новое сокровище, которое теперь будет лежать в этой земле как наш вклад в ее тайны.

Нужно выходить, двигаться по камням на новые позиции.

К тому времени, как Боян закончил читать, улица уже начала закутываться в обманчивую сумеречность, хотя небо между домами было еще светлым. Перед ним стоял остывший чай. Все столики были заняты — только теперь Боян услышал гомон окружающих посетителей, шум уличного движения, голоса прохожих. Он чувствовал себя как человек, который после долгого погружения в синие глубины моря наконец-то вынырнул на поверхность, и чьи органы чувств после сумеречной тишины, в которую он был погружен, заполнили свет и грохот дня.

Боян закрыл тетрадь. И тут, посмотрев на обложку, увидел, что в холщовом переплете тетради имелось что-то вроде маленького кармашка. Он сунул туда палец и вытащил небольшой пожелтевший листок бумаги. На нем был некий эскиз, рисунок, несколько точек, рядом с которыми были нанесены цифры и буквы в качестве маркировки расположения. Но чего? Внизу листа стояла подпись: кап. Деклозо. Несколько секунд Боян смотрел на листок и наконец понял: это было то, с чем не согласился полковник де Розалье, — схема расположения мин, которые заложил капитан в подземном помещении храма. Чувствуя, что в его руках что-то очень опасное, Боян сложил листок и положил в бумажник.

Блондинка, сидевшая за соседним столиком, с любопытством смотрела на Бояна. Он улыбнулся. Затем, вспомнив смутное предупреждение, которое услышал от Робера, зашел на ближайшую почту, попросил конверт, потому что конверт, в который дочь полковника положила тетрадь, был слишком старым и ветхим, сунул внутрь дневник и написал на конверте адрес госпожи де Розалье. Служащий за стойкой подтвердил Бояну, что письмо доставят завтра утром. Потом, когда по пути он увидел небольшой книжный магазин, торгующий эзотерической литературой, он вошел в него и стал копаться на полках, над которыми висела следующая надпись:

смотрите сколько хотите

трогайте

как можно меньше

Несмотря на предупреждение, он взял несколько книг по алхимии и пролистал их. В конце остановился на одной, показавшейся ему самой серьезной. Выходя из магазина, нащупал в кармане конверт, в котором госпожа де Розалье дала ему дневник и который теперь остался пустым. Он взял книгу, на обложке была фотография рельефа из Нотр-Дам, на котором, как утверждали знатоки тайн трансмутации металлов, изображена Святая Алхимия, положил ее в пустой конверт и сунул все это в карман пиджака.

Боян медленно шел по улицам, заполненным мягкими волнами теней, время от времени пронизываемыми резкими вспышками электрического света. Ритм движения прохожих изменился: в нем уже не было лихорадочной дневной суеты и спешки — теперь Париж медленно выскальзывал из объятий деловитости и готовился предаться вечерней безмятежности. Но Боян почти не замечал происходящего рядом: то, что он увидел в гостиной госпожи де Розалье, и то, что прочитал в дневнике полковника, казалось ему сном, после которого явь продолжала нести в себе неясный отсвет ирреальности.

Несколько хихикающих белокурых девушек, скорее всего — скандинавок, чуть не столкнулись с Бояном, что вызвало у них еще большие приступы бесстыдного смеха. Очутившись среди них, Боян почувствовал, что его затягивает в водоворот этой неукротимой и, скорее всего, беспричинной радости, которая превратила девушек в кипящий и искристый поток шампанского, пенящийся и шумящий рядом с ним. Круг разомкнулся, и он помахал рослым весталкам рукой.

Чем дальше он заходил в переулки, протянувшиеся вдоль Сены, тем меньше ему встречалось прохожих; только изредка проезжала случайная машина. Он пересек мост Турнель и пошел по улице острова Сен-Луи. Боян будто вдруг покинул Париж — все вокруг стало тихим, сонным, как в провинции. На углу, где ему надо было свернуть на улицу, в конце которой стоял дом, где жила Ирена, он прошел мимо девушки — высокой блондинки. Она была одна и стояла на тротуаре, разговаривая по мобильному телефону. Боян лишь скользнул по девушке взглядом, но мог поклясться, что это была одна из тех смеющихся туристок, которых он встретил недавно, хотя это и казалось маловероятным. Светловолосые туристки с севера не были в Париже редкостью, и эта мысль показалась Бояну логичным объяснением встречи, но все же, пройдя шагов двадцать, он обернулся: девушка еще стояла на углу и говорила, самозабвенно поднося мобильный к губам.

В одном из окон через улицу зажглась лампа — мягкий розовый свет наполнил комнату, и женский силуэт мелькнул за занавеской. В другом окне мерцал прямоугольник телевизионного экрана. Было пусто — только в пятидесяти метрах дальше по улице два человека, подсвечивая себе фонариком, рассматривали что-то под открытым капотом спортивного автомобиля.

Когда Боян проходил мимо них, он услышал шум. Неведомо откуда перед ним появился и стоял, шатаясь, явно пьяный клошар, вылезший из своего укрытия: двух картонных коробок, лежавших у темного входа в заброшенный магазин; он тянул обе руки к Бояну, искривив губы в отвратительной гримасе. Но в его глазах Боян заметил расчетливую и холодную хитрость, которая никак не вязалась с пьянством. Он попытался обойти его, но пьяница с неожиданной резвостью преградил ему путь.

В следующий момент кто-то схватил Бояна сзади и сжал в крепких объятиях. Ему удалось высвободить правую руку и, хотя возможности как следует размахнуться не было, он сумел ткнуть набросившегося на него клошара локтем в подбородок. В тот же момент сзади его стукнули по голове чем-то твердым, а клошар, собравшись, ударил головой в живот. У Бояна перехватило дыхание, он зашатался. Ему подставили подножку, и он упал на картонные коробки.

Боян быстро вскочил, но увидел только, как три негодяя запрыгивают в машину, которая сразу же тронулась, не включая фары. Разобрать номер автомобиля Боян не сумел.

Он потрогал голову: над правым ухом обнаружилась теплая влажная шишка. На пальцах руки, которой он дотронулся до головы, а потом поднес к глазам, была кровь. Он сунул руку в задний карман брюк: бумажник — на месте, но книги в кармане пиджака не было.

Чтобы грабители напали на человека, желая украсть книгу, в которой говорится о символах алхимии и которая стоит не более ста франков, такое может случиться только в Париже. Но в следующий момент он осознал, что вся затея была придумана не ради книги: они наверняка думали, что это — дневник полковника. От такой мысли Боян остолбенел. В нем бушевала смесь отвращения и обиды. Ему было ясно, что все сделано по плану — но он никак не мог понять, как те, кто придумал этот план, сумели заставить его действовать по нему.

Потом он все же засмеялся про себя, представив лица грабителей, когда те увидят, что стало их трофеем.

Боян поправил одежду, внимательно и тщательно стряхнул пыль с брюк и пиджака, как будто этим он мог исправить что-то из случившегося. Приложил платок к шишке — хотя волосы у него слиплись от крови, ему показалось, что она текла уже не сильно.

Он подошел ко входу в дом, где жила Ирена. Через окно своей комнатки на него подозрительно, почти враждебно смотрел консьерж.

— Госпожи Ирены нет, — сказал он, откусив и прожевав большой кусок хлеба с паштетом. — И несколько дней не будет. Уехала.

И, показывая, что разговор окончен, стал внимательно намазывать второй кусок хлеба, уже не глядя на Бояна.

— Можно от вас позвонить?

— Телефон не работает, — ответил консьерж.

— А она не оставляла сообщение для меня?

— Не оставляла.

Консьерж жевал, преувеличенно двигая челюстями, как будто выполняя какую-то важную задачу.