Катарина Причард - Рассказы
В то утро Броз забыл дать свисток, призывавший людей начать работу, — он отправился на поиски индюшки. Много времени это у него не заняло. Под кустом колючей акации, осыпанной желтыми цветами, он обнаружил кучу костей и перьев — все, что осталось от птицы.
Когда он шел обратно домой с останками индюшки в руках, гнев, слепой и неистовый, так и клокотал в нем. Было совершенно ясно, что индюшку сожрала лиса или собака, но Броз обрушился на Лиззи и детей, словно они были виновны в несчастье, которое произошло.
В этот день он бранил рабочих каменоломни, как никогда, орал и бушевал, словно помешанный, и придирался ко всем по любому пустяку. Рабочие давно научились не обращать на него внимания, но сегодня их равнодушие распаляло Броза еще больше.
Закончив работу, люди с радостью увидели, как старший мастер запряг лошадь с каменоломни в шаткую тележку и поехал к поселку Черная Гора, в кабачок.
— Может, он напьется и забудет про этих индюков? — с надеждой предположил Аугустино.
Тони упросил Лиззи запереться с детьми в комнате и, когда Броз появится, сидеть там, а если он станет угрожать побоями, бежать на соседнюю ферму.
На следующее утро, ко всеобщему удивлению, Броз пришел в прекрасном настроении — таким его давно никто не видел. Он объявил, что встретил в кабачке человека, который обещал достать для его индюка подружку.
Белые индюки в этой местности были редкостью. Броз хвастался, что является обладателем единственной пары, и теперь считал, что сама судьба благоволит к нему и дарит ему другую индюшку. На какие он только уловки не пускался, лишь бы снова вызвать у индюка интерес к жизни. Обещал ему новую подружку и, разбрасывая пшеничное зерно, весело насвистывал, радуясь неожиданной удаче.
Индюк, казалось, все понимал. Он стал снова важно расхаживать по двору, распуская веерообразный хвост и устрашая кур и петушков Лиззи громким яростным кулдыканьем.
Вскоре новые события вытеснили из головы Броза заботу об индюке и прибавили морщин на его широком приплюснутом лице. Он получил письмо от компании, в котором сообщалось, что, если расценки не снизятся и выработка не увеличится, каменоломню к концу года прикроют.
Броз отдавал себе отчет, что при том небольшом количестве рабочих, которое осталось, каменоломня увеличить продукцию не может. Карьеры были старые, оборудование примитивное и давно требовало замены. Он снизил расценки до минимума. Только он мог удерживать людей при таких условиях на такой тяжелой физической работе, никому другому это бы не удалось.
— Эй вы, лентяи, пошевеливайтесь! — орал он на рабочих. — Если не поднимете выработку, не будете грузить больше вагонеток, компания прикроет каменоломню.
— И вы тогда тоже потеряете работу, а, хозяин? — неожиданно спросил его Аугустино.
— Это меня не заботит, — ответил Броз. — Я больше не собираюсь работать.
Рабочие поняли, что он имеет в виду, вспомнив, как несколько месяцев назад, не предупреди Тони вовремя хозяина, тому бы оторвало пальцы.
В обязанности Тони входило поджигать запал и производить взрыв. Он делал это по вечерам, после того как рабочий день кончался. После взрыва, сотрясавшего соседние холмы, Тони выдалбливал из среза скалы горную породу, чтобы камни не обрушились на людей, случайно оказавшихся внизу, хотя, как правило, рабочие приходили лишь на следующее утро.
Друзья его знали, что, если подрывные работы производит Тони, они могут быть спокойны. Он ждал, пока окончится взрыв, и внимательно проверял, не грозит ли новый обвал; утром вместе с Джо и Аугустино они принимались сгребать большие камни в дробилку, а куски помельче грузили в вагонетки — этот камень шел на мощение дорог.
Вскоре после того как Броз объявил о предстоящем закрытии каменоломни, как-то в конце дня он окликнул Тони:
— Сегодня я сам буду взрывать, а ты заканчивай работу.
Тони удивленно поднял брови.
— Ладно, Броз, — спокойно сказал он и вместе с Джо и Аугустино зашагал к воротам.
Но, выйдя из ворот, он спрятался в сарае, из которого мог наблюдать за мастером; его разбирало любопытство, что тот собирается делать. Броз считался опытным подрывником. Он прекрасно знал, как надо все приладить, чтобы получился хороший взрыв. Он не мог ошибиться или неправильно рассчитать, если бы сам этого не захотел.
Тони увидел, как Броз, прежде чем вставить детонатор и поджечь запал, отхлебнул немного виски из бутылки, торчавшей у него в боковом кармане. Раздался взрыв и одновременно душераздирающий вопль. Броз, ревя от боли и истекая кровью, побежал к дому. Там, очень кстати, оказался грузовик. Броз забрался в кузов, и паренек, сидевший за рулем, дал газ, направляясь, как решил Тони, к доктору в поселок Черная Гора.
Когда Тони рассказал друзьям о несчастном случае, они восприняли это как хорошую шутку.
— Поехал за компенсацией, — посмеялся Аугустино.
Неделю спустя Броз вернулся на каменоломню; правая рука его была в гипсовой повязке, а обрубок левой крепко забинтован. Увечье оказалось более серьезным, чем он рассчитывал, заключили рабочие. Он очень страдал от боли, но был доволен результатом, потому что его просьбу о компенсации удовлетворили.
Обнаружив, что его место в каменоломне уже занял другой, Броз растерялся. Он принялся осыпать новичка бранью и оскорблять, словно все еще был хозяином на каменоломне.
Новый мастер потребовал, чтобы он выметался. Больше того, он заявил Брозу, что каменоломня продана и новое руководство уже принимает дела. Собираются поставить современное оборудование и сделать из этого заброшенного места выгодное предприятие.
Броз продолжал кричать о своих правах и грозился подать на администрацию в суд за то, что она незаконно его уволила. Но через несколько дней стало известно, что его обвинили в получении компенсации обманным путем: новый мастер, услышав, как рабочие смеются и шутят по поводу «несчастного случая» и «компенсации», полученной Брозом, решил, что это дело стоит расследовать.
Когда дело дошло до суда, показания Тони, которые он дал — вид при этом у него был наивный и смущенный, — сильно помогли при вынесении приговора. Подвергнутый перекрестному допросу, Тони объяснил суду, что поджигать запал и производить взрыв входило в его обязанности. Он не знает, почему старшему мастеру вздумалось заняться этим самому в тот день, когда произошел несчастный случай. И в прошлый раз, подтвердил Тони, мастер тоже едва не повредил себе руку. Тони крикнул и предупредил его — только благодаря этому ему не оторвало пальцы. Мастер, несомненно, был опытным подрывником. Он прекрасно знал, как осторожно нужно обращаться со взрывчаткой. Тони не понимает, как мог произойти этот несчастный случай.
Броза приговорили к шести месяцам тюрьмы и лишили компенсации. Для детей и Лиззи это означало шесть месяцев спокойной, счастливой жизни. Новая администрация разрешила ей остаться жить в их старом доме около ворот каменоломни, потому что деваться ей было некуда; она готовила еду рабочим и стирала им белье и таким образом ухитрялась сводить концы с концами.
Тони заботился о том, чтобы рабочие помогали Лиззи зарабатывать немного денег. Они насмехались над ним, говорили, что он взвалил на себя обязанность кормить семейство Броза. Однако Джо и Аугустино знали, что им руководит не просто чувство долга, а нечто большее.
Лиззи и Тони разговаривали друг с другом нежно, как разговаривают влюбленные, и в глазах их горел огонь, который сжигал их обоих.
— Что ты собираешься делать, Тони, когда вернется Броз? — спросил его как-то Аугустино.
— Скоро мы отсюда потихоньку смотаемся, — весело отвечал Тони. — Лиззи, я и дети. Думаем отправиться на золотые прииски, там, говорят, много работы. Брозу там до нас не добраться.
— А уж если доберется, тогда тебе крышка, — заметил Джо.
— У него всего одна рука. А у меня две! — торжествуя, заявил Тони.
Тони и Лиззи решили покинуть каменоломню сразу после Нового года. Они никак не были готовы к тому, что Броз вернется раньше времени. Однако за хорошее поведение ему сократили срок и выпустили из тюрьмы к рождеству, чтобы он мог провести праздник в кругу семьи.
Выйдя из тюремных ворот, Броз решил не терять времени даром и наверстать упущенное — по пути домой он в нескольких кабачках промочил глотку.
Спускались сумерки, когда Броз наконец доплелся до своего дома и вошел во двор.
Вид родных мест обрадовал его. От дома тянуло дымком, и в воздухе вкусно пахло жарким. На старом дереве, которое росло возле курятника, уже созрели абрикосы. Броз посмотрел на дерево, надеясь увидеть своего индюка. На нем птица обычно устраивалась на ночлег. Броз нежно позвал своего любимца, вглядываясь в темноте в густую листву. Но индюк не откликался, не кулдыкал в ответ.
