Инна Карташевская - Необыкновенные приключения «русских» в Израиле. Семейные хроники времен Большой Алии
— А, вы только послушайте, что она говорит. И это та же женщина, которая полгода назад возмущалась, что у солдат по субботам выходные и собиралась писать министру обороны, чтобы он их отменил, — ехидно сказал Семен Борисович.
— Ну, так что? Нашел, что вспоминать. Я же тогда не знала, что у них так положено, что солдаты едут домой, чтобы им мамы их формы и постели стирали, — снова завелась его жена. — Ты видел, какие они сумки тащут? Да когда Марианна с Давидом уезжали в отпуск, и Даник все мне привозил стирать, мне казалось, что я обстирываю всю армию Израиля, столько у него собирается за неделю. А в чем же он ходит сейчас?
Убедившись, что ничего страшного не случилось, а конца жалобам не предвидится, Рита и Юра попрощались и, предоставив Семену Борисовичу одному отбиваться от Берты Соломоновны, пошли домой. По дороге они еще и встретили возвращающегося с работы Сашу, а у входа в дом увидели ждущих его Беллу и Пашку. Вид у них тоже был взбудораженный. По-видимому, стоило брату и сестре всего на пол дня выехать из города, как у всех что-то произошло.
— Где вы были целый день? — накинулась на них Белла, и не дожидаясь ответа тут же продолжила. — Пошлите к нам обедать, мы сейчас с Пашкой вам что-то расскажем.
— Вот, послушайте, — начала он прямо на лестнице, так как ей уж совсем было невтерпеж с кем-нибудь поделиться новыми впечатлениями. — Сегодня у одного ребенка в его садике был день рождения. Он пригласил к себе домой всех и я с большим трудом уговорила Пашку пойти. Он согласился, но только со мной.
— Потому что лучше войти в клетку с дикими зверями, чем пойти к местным домой на день рождения, — с глубокой убежденностью вставил Пашка.
— Да ты что, сынок, так там было ужасно? — спросил Саша с сочувствием глядя на сына, чье лицо все еще хранило следы сильного потрясения.
Пашка только молча кивнул с таким же серьезным лицом.
— Ну-ну, — только и сказал Саша. — Что ж там было?
— Ну так слушайте, — продолжила Белла. — Я буду вас кормить и одновременно рассказывать.
— Слушай, неудобно как-то, мы вас объедим, — засмущалась Рита.
— Ой, ерунда. Я столько борща наварила, нам все равно его не съесть, а они завтра его уже есть не захотят, они у меня очень нежные. Берите ложки, начинайте, и слушайте. В общем, мы пошли вместе, и там, кстати, было еще несколько мам. Сначала все было хорошо. Они пригласили кукольный театр, и все дети сели на пол, вы же знаете, что тут все сидят на полу, на земле, это у них считается нормальным. Кстати, на полу даже ковра не было, все сидели на холодных плитках. Но Пашка никак не мог решиться сесть. Я же его нарядила, и он знает, что новый костюмчик пачкать нельзя. В общем он, бедный, мучался, мучался, то на коленки станет, то на корточках сидит. Я ему уже сама говорю, садись сыночек, я потом костюм постираю, не переживай. Еле уговорила. Но это все были цветочки. После кукольного театра все дети пошли в другую комнату, где было угощение. Там стоял на блюде большой торт, уже нарезанный. Мы с Пашкой стали в сторонке, думаем, сейчас всех посадят за стол, будут угощать. Да где там. Все дети прямо с порога кинулись как сумасшедшие к этому торту, стали хватать грязными руками прямо с блюда, запихивать кусками в рот. Причем место возле торта друг другу не уступали, так что следующие вынуждены были отталкивать первых, у тех куски изо рта и из рук вываливаются, они снова хватают.
— Они еще с пола поднимали и ели, — все также потрясенно напомнил ей Пашка.
— Да, они преспокойно ели с пола, то, что не успели растоптать, — подтвердила Белла.
— А родители? — спросила Рита. — Они что не видели?
— Ну как же не видели. Они были тут же и точно так же хватали куски со стола. А мы с Пашкой так обалдели, что как стали в углу, так и остались там стоять. Тут к нам подошла мама этого именниника с куском торта, который она смогла отвоевать и говорит нам, причем на полном серьезе:
— А чего вы торт не кушаете? Вы, наверное, не любите торты?
— И прежде, чем мы успели ей ответить, повернулась и ушла. Потом она пробилась к блюду, расшвыряв детей, схватила его со стола и унесла вместе с остатками торта в другую комнату. Остальные мамаши дружно побежали за ней, начали там доедать его с кофе, а меня никто так и не пригласил.
— Да ты что? — ахнули слушатели. — Они что здесь совсем дикари?
— Черт их знает. Они может считают, что это мы дикари, а они все делают как надо. Вы лучше послушайте, что было дальше. Там на столе еще стояли тарелки с конфетами, бамбо и бистли. Увидев, что торта нет, дети стали хватать это все, причем толкались и дрались как сумасшедшие, вырывали друг у друга из рук, все летело на пол, они бегали по этому всему, топтали ногами и дико хохотали. Потом они стали швырять эти бамбо и бистли друг в друга целыми горстями.
— Они еще бросали их в потолок, — мрачно дополнил Пашка. — И с ужасом добавил, — И они еще ели это с пола и с потолка.
— Ну, и чем это веселье кончилось? — саркастически спросил Саша. — Они хоть не поубивали друг другв?
— Не знаем. Мы еще немножко постояли в своем углу, а потом потихоньку вышли и пошли домой.
— В общем, погуляли, — резюмировал Юра. — Подарок хоть недорогой отнесли?
— Достаточно дорогой, — вздохнула Белла. — Мы же боялись в грязь лицом ударить. Как никак мы надеялись положить начало великому объединению народов.
— Запад есть запад, восток есть восток, и вместе им не сойтись, — с пафосом продекламировал Юра, оторвавшись на минутку от борща.
— И вообще, восток дело тонкое, — подхватил отец неудачливого гостя. — Ладно, сынок, не переживай, привыкнешь. Пройдет пару лет и будешь точно такой как они. И все будет в порядке.
— Ты что с ума сошел, — накинулась на мужа Белла. — Как это точно такой? Пашенька, запомни, ты европеец, ты среди этих дикарей аристократ, и должен вести себя цивилизованно. И пусть они учатся у тебя, а не ты у них.
— Интересно, — засмеялась Рита, — много бедный ребенок понял из твоей речи. Откуда ему знать слова" аристократ", "цивилизованно".
Ты же педагог, что ж ты не понимаешь, что нужно подбирать слова соответственно его возрасту.
— Ну, это же ты у нас специалист по дошкольному воспитанию, а я в школе работала только со старшими классами. Кстати, как я не подумала. Это тебе надо было пойти с Пашкой туда. Посмотрела бы на своих будущих воспитанников. Заодно бы и попробовала их перевоспитать.
— Да, Ритка, ты видишь, какие здесь дети, — подхватил Юра. — Может, пока не поздно, поменяешь специальность. Зачем тебе нужно иметь дело с такими идиотами?
— Так вот я и сделаю из них людей, — не задумываясь заявила Рита. — Они станут у меня цивилизованными европейцами. А потом еще научат своих родителей, чтоб не орали на улицах, как будто их режут, и не кидали бы мусор себе под ноги, как здесь все делают.
— Слышь, мать, — задумчиво сказал Саша. — Если они такие буйные уже в детском саду, то что же они делают в школе?
— Ой, не спрашивай. Мы были уже несколько раз на пассивной практике, сидели на уроках у израильских учителей. Это вообще ужас.
— А что ж там происходит?
— Все, — отрезала Белла. — Смотрите, вот у нас там в школе как было? Когда учитель заходит в класс, дети встают и замолкают. Какие они бы там ни были буйные, они настолько приучены вставать, что им и в голову не приходит не сделать этого. И вот этот момент, учитель и должен и может использовать. Если это трудный класс, то сразу с порога начинаешь им говорить, что мы сегодня будем делать, ставишь перед ними задачу или начинаешь языковую разминку, в общем это и есть главный организационный момент, который специально задуман, чтобы привести их в рабочее состояние после так сказать разгула страстей на перемене. Здесь же он отсутствует. Дети при входе учителя не встают…
— Подожди, как же это не встают? Они что не здороваются с учителем?
— Какое там здороваются, они вообще на него внимания не обращают. Как сидели развалившись, орали, бегали, так все и продожается, и это считается в порядке вещей.
— А вы бы им объяснили, что вставать при входе учителя принято во всем мире. И местным учителям от этого было бы легче.
— Да мы пытались одной директриссе это сказать. Знаете, что она нам ответила? Что это нам не Советский Союз, где все дожны были ходить по струночке из-за боязни репрессий. Здесь у них свободная страна, и демократия распространияется и на учеников в школе. А вот учителя должны делать такие уроки, чтобы детям было интересно. А иначе дети имеют полное право выпрыгивать в окна.
— Причем, на любом этаже, — дополнил Саша.
— Ладно, это совсем не смешно, — отмахнулась Белла. — и еще не все. У них школьники на уроках не должны спрашивать разрешения, чтобы выйти из класса, или подойти к доске и взять там что-нибудь.
— Так они что там делают на уроках, что им в голову взбредет?
