Роже Вайян - 325 000 франков

Бюзар включил рубильник, поднял решетку, вынул сдвоенные кареты, которые отлил брессанец, опустил решетку…

В час ночи в цех пришла Элен Бюзар, обеспокоенная тем, что никто из парней не появлялся с полудня.

В это время Бюзар вынимал из формы сдвоенные кареты, он опустил решетку. Элен спросила:

— Где твой товарищ? Дома волнуются, потому что никто из вас не пришел обедать.

Бюзар отсек «морковку», разъединил кареты и сбросил их в ящик. Под глазами у него были черные круги, лицо стало свинцового цвета.

Он показал пальцем в сторону кладовки, где спал брессанец. Загорелся красный глазок. Бюзар поднял решетку.

Элен ушла в кладовку и растормошила брессанца.

— Вы что, решили вообще не есть?

Брессанец сел на мешки с пластмассой.

Его щеки тоже были мертвенно-бледны. Он уставился на Элен непонимающим взглядом.

— Вы перестали есть?

— Я бы не прочь перекусить, — ответил наконец брессанец.

— Вы ничего не ели с самого утра?

— Кажется.

— Пойдемте домой. Я вам быстренько что-нибудь приготовлю.

Брессанец отрицательно покачал головой.

— Я хочу спать.

Он снова вытянулся на мешках, обхватив голову руками.

Элен поспешила к брату:

— И ты тоже не ел?

Бюзар поднял решетку, вынул кареты…

— Принести чего-нибудь?

Отсек «морковку», разъединил кареты…

— Мне некогда, — проговорил он. — Хотя…

Сбросил игрушку, поднял решетку.

— Хотя чего? — спросила Элен.

Вынул кареты, опустил решетку.

— Хотя… — повторил Бюзар.

Отсек, разъединил, сбросил…

— Хотя чего? — переспросила сестра.

Поднял, вынул…

— Ничего, — ответил он.

Опустил, отсек, разъединил, сбросил… Элен повернула рычаг, выключив мотор (в Бионне нет женщины, кроме, пожалуй, Мари-Жанны, которая не была бы знакома с управлением пресса). Бюзар поднял решетку — форма не раскрылась; Бюзар опустил решетку — поршень остался неподвижным. Бюзар посмотрел на свою руку, увидел, что в ней ничего нет, и взглянул на сестру.

Элен встретилась с братом глазами, но ей казалось, что он смотрит сквозь нее. Она бросилась к умывальнику у входных дверей, налила воды в стаканчик, поспешно вернулась и выплеснула воду в лицо Бернару.

— Немедленно иди домой, — сказала она.

Рабочие наблюдали за ними, продолжая поднимать решетки прессов (те, кто не отключил прерыватель тока), вынимать отлитое изделие, опускать, отсекать, разъединять, все в том же медленном темпе работы пресса. Не раз уже бывало, что к прессовщику, взявшему на себя дополнительную нагрузку и дошедшему до полного изнеможения, приходила жена, мать или сестра и самым решительным образом пресекала его подвижничество.

Рабочие ждали, кто же победит: мужчина в своем упорной стремлении достичь поставленной перед собой цели или женщина, возмущенная затеей, которая становится опасной для его жизни.

— Осталось всего три дня, — произнес Бюзар.

— Иди домой, поешь и поспи, — сказала Элен. — И товарища уведи! Ну, проработаете лишние сутки. Нельзя же убивать себя из-за одного лишнего дня!

— Я не могу бросить машину.

— Машина подождет, — сказала Элен. — Как-нибудь старик Морель не разорится от того, что его пресс простоит один день без работы…

Бюзар подошел к умывальнику и подставил голову под струю воды. Он вернулся, отряхиваясь, брызги разлетались во все стороны. Взгляд его оживился. Он, нахмурившись, посмотрел на сестру.

— Нам осталось всего три дня, — повторил он.

— Так останется четыре.

— Четыре я не вынесу.

Бюзар опустил рычаг. Внутри цилиндра зашуршал поршень.

— Я предпочитаю разом покончить с этим делом. А три дня не вечность.

Все это он выпалил одним духом, ровным и даже бодрым голосом.

— Видишь, я держусь неплохо, — добавил Бюзар.

Он поднял решетку, вынул сдвоенные кареты.

— А может быть, эти три дня ты будешь приносить нам еду сюда? продолжал он.

— Ни за что! — отрезала Элен.

— Всего-то три последних дня…

— Вредно спать в таком свинарнике.

— Три дня, — повторил он.

Бюзар сбросил в ящик очередную карету и показал сестре на прикрепленный к стене календарь:

— В воскресенье, в четыре часа дня, я встану на свою последнюю вахту…

Он поднял решетку, вынул кареты…

— …А вечером поведу тебя танцевать. Мари-Жанна не приревнует.

Бюзар отсек «морковку».

— Я поставлю бутылку шампанского.

— Ладно, там видно будет, — проговорила Элен. — Что тебе принести?

— Фрукты, шоколаду… Как гонщикам.

Он поднял решетку.

— Мы финишируем, — добавил Бюзар.

В субботу утром в цех пришел старик Морель.

Он посмотрел на календарь, висевший перед Бюзаром. Под датой «воскресенье, 18 ноября», было написано:

«Финиш!»

и ниже:

«187 дней

4488 часов

207 960 изделий»

и еще ниже стояли крупные цифры, обведенные красным карандашом:

«325 000 франков»

Морель что-то обдумывал, потом сказал:

— Ты заработал гораздо больше.

Он привык быстро считать в уме.

— Четыреста восемнадцать тысяч пятьсот франков, — добавил он.

— Я вычел то, что вношу родителям за питание, — пояснил Бюзар.

Он поднял решетку, вынул сдвоенные кареты. Морель продолжал подсчитывать про себя.

— Ты им даешь по пятьсот франков в день, — сказал он, — это твои накладные расходы.

— Машина требует горючего, — ответил Бюзар.

— Ты соображаешь. Из тебя получится толк… Триста двадцать пять тысяч чистой прибыли за полгода и несколько дней — это недурно. Я и то не всегда выгонял столько. Да в сейчас бывает, что фабрика работает в убыток.

Бюзар опустил решетку, отсек «морковку».

— Говорят, ты собираешься стать управляющим?

— Да, — ответил Бюзар, — в снэк-баре у бензозаправочной станции на автостраде номер семь…

— Великолепная идея! У снэк-баров большое будущее. Я сам, когда езжу в Париж на своем «шевроле», обедаю только в снэк-барах. Заправляюсь одновременно. Ни одной потерянной минуты, и ты не переплачиваешь… Значит, просят триста двадцать пять тысяч?

— Нет, семьсот тысяч. Но у нас с невестой были кое-какие сбережения.

— Надеюсь, ты не дал себя надуть…

Морель опять что-то прикинул в уме.

— Тебе недоставало триста двадцать пять тысяч, и ты их накопил, работая у пресса? Так ведь?

— Да, — ответил Бюзар.

— Видишь, каждый может стать капиталистом.

Бюзар вынул карету из формы. Морель поспешно положил свою большую руку на решетку, не дав Бюзару ее опустить.

Старик отсчитал семь секунд:

— Пять, шесть, семь…

Форма не закрылась.

— Молодец, — сказал Морель. — Прерыватель у тебя в порядке. Если бы все рабочие были такими же сознательными, как ты, не было бы несчастных случаев. Эти решетки стоят бешеных денег и большей частью ничему не помогают, так как рабочие выводят их из строя. Вот станешь сам хозяином, тогда поймешь… До чего мне осточертели все эти учреждения: социальное страхование, охрана труда и так далее…

Бюзар вынул игрушку.

— А я знаю твою невесту, — проговорил Морель.

Бюзар застыл, держа руку на поднятой решетке, и смотрел на хозяина. Морель быстро взглянул на него и, показывая пальцем на внутренность формы, бросил:

— Протри замшей.

Бюзар достал кусок замши из-под бункера.

— Твоя невеста славная девчонка, — продолжал Морель. — Серьезная, рассудительная… Вы выбьетесь.

Бюзар протирал форму.

— Если когда-нибудь вам понадобится моя помощь… мало ли что, например, поручительство платежа по векселю… лишь бы дело было стоящее… обращайтесь к папаше Морелю.

— Спасибо, хозяин, — ответил Бюзар.

Он сунул на место кусок замши и опустил решетку.

Морель ушел, тяжело ступая в своих охотничьих башмаках. Хотя теперь ему не случалось ходить по грязи, он все же продолжал носить охотничьи башмаки, первая роскошь, которую он себе позволил еще задолго до покупки своего первого пресса, когда он вместе с двумя товарищами работал каменщиком.

В то же утро, чуть попозже, в цех пришел Шатляр с каким-то незнакомым человеком. Он водил его по фабрике, и Бюзар решил, что незнакомец товарищ Шатляра по профсоюзной работе. В листовке, розданной рабочим, сообщалось, что сегодня вечером состоится политическое собрание при участии делегатов из Парижа.

Шатляр и его спутник посмотрели на приколотый около Бюзара календарь с цифрами, приписанными внизу, под датой «воскресенье, 18 ноября». Шатляр что-то тихо говорил незнакомцу. Бюзар решил, что речь идет о нем. Он поднял решетку, вынул сдвоенные части кареты…

— Интересно, — громко сказал Шатляр. — Подсчет сделан односторонне. Форма была куплена по дешевке у одной американской фирмы, которая старается проникнуть в Бионну. Игрушка продается по сорок франков за штуку торговой фирме в Камеруне. Вычтем стоимость электроэнергии… сырья, амортизации машины… накладные расходы… я беру широко…