Эльфрида Елинек - Мы пёстрые бабочки, детка!
Но что значат все эти дозревающие размышления все представления относительно mother standing in the shadow все мечты о лучшем более прекрасном будущем с гарантированной пенсией и собственным домом по сравнению с жалобными мольбами ласками и облизываниями сына? Ничего не значат все эти дозревающие размышления все представления относительно mother standing in the shadow по сравнению с жалобными мольбами ласками и облизываниями сына.
Она вводит костный трансплантат проверяет нет ли зазора между ним и позвонками чтобы заживление прошло быстро и кость срослась прочно. Потом требует дать ей проволоку с помощью которой трансплантат фиксируется дополнительно но когда она пытается продеть проволоку через подготовленные отверстия обнаруживается что Мануэль Мендоса просверлил слишком маленькие дырки и проволока не проходит. Этого только не хватало.
Между тем Отто обнял мать бурно выражая благодарность. Тени сгустились день клонился к вечеру в окнах один за другим загорались огни за окнами сидели смеющиеся люди счастливые семьи за ужином перед телевизором со шнапсом или пивом свет падает на тень матери которая стоит внизу не там где много света а там где много тени если бы не было света не было бы и тени общество борцов с тенями вооруженное ядовитыми газами и противогазами семья садится за один стол чтобы отпраздновать вечер вечер отпразднован уже столькими семьями что он уже весь истерся и кое-кто поскальзывается на этом вечере как например наш Отто бедняга.
Между тем Отто обнял мать бурно выражая благодарность. Он был сегодня таким же неистовым и импульсивным как раньше когда он был молодым солдатом. Неужели мой старый солдатик так радуется потому что уезжает от меня подальше спрашивает мать полушутя.
Да мама поездка в зону расширяет кругозор путешествия это часть образования. Я хочу порадовать несвободных людей которые там живут своими песнями я хочу чтобы они снова научились смеяться ведь они давно утратили эту способность кто еще научит их смеяться если не я если не мы? Отто чуть было не подпрыгнул высоко в воздух но к счастью вовремя опомнился понимая что такие вот бурные приступы радости не к лицу человеку девятнадцати лет одетому в мундир.
Операционная сестра вложила ей в руку костное шило своего рода ручную дрель с острием конической формы. Ингеборг осторожно вводит шило в отверстия и поворачивает чтобы их расширить. От напряжения и страха сердце ее громко стучит. А вдруг она просунет острие шила слишком далеко а вдруг она повредит спинной мозг подумать страшно. Не дай бог она промахнется этим чертовым шилом хотя бы на миллиметр. Ингеборг на секунду замирает потом работает дальше.
Живая стена из голов торсов тел мешанина из рук и ног надвигалась на Отто. В тенистой темноте можно было разглядеть лишь жирные лица серебристо-серые галстуки белые рубашки и жилеты архитектора крючкотвора промышленника университетского профессора и аудитора. Все прочее сливалось в тени в абсолютно черную поверхность большие автомобили позади них слившиеся в баррикады все это повседневная жизнь Отто.
Все шестеро были обуты в высокие армейские сапоги которыми они топтали как сорную траву все эти заборы веранды жалкие дыры подвалов матерей стоящих в тени молодых рабочих клерков рассыльных секретарш уличных девчонок и прочих убогих. Они казались красивыми (красивыми) и могущественными (могущественными могущественными могущественными) как боги за что их подобающим образом благодарили и славили. Мать с удовольствием пригласила бы их на стаканчик вина но не знала как это сделать да какими словами сказать и жалела только что Отто был без мундира. Но если Отто что-нибудь вбил себе в голову его трудно убедить в обратном.
Дальше путь лежал в университет. Ведь как выпускник полной вечерней школы он обязан был это сделать. Когда Отто выходит на улицу снимает забрызганный кровью мундир моется закуривает сигарету напряжение наконец-то спадает. Он ощущает усталость и гордость оттого что не сплоховал. И с чего это он раньше в себе сомневался. С песнями марширует он обратно в казарму. Can't you see your mother baby standing in the shadow.
Наложение проволочных швов. Надкостница снова поверх позвоночного столба. Послойная сшивка мышц. Замыкающий шов на подкожных тканях. Наконец кожный шов. На рану накладывается повязка. Всё. Всё?
Уличная девчонка надевает новые нейлоновые чулки только на улице у забора шофер открывает ей дверцу среди бескрайних мягких белых сидений она выглядит как досадная муха в большой банке пастеризованного молока и все же она очень привлекательна а тем временем архитектор уже навис над ней крючкотвор под ней промышленник у нее на голове университетский профессор и аудитор устроились между ее рахитичных ног послевоенного ребенка ног всего потерянного поколения ей сообщают правила поведения не смей приходить в мой дом не разговаривай с моей женой и моими детьми не провожай нас глазами на улице не маши вслед моей машине не здоровайся со мной в публичных местах оставь в покое мою жену бэби и детей мой дом мою машину мой телевизор мои деньги мои достижения мою жизнь моих рабочих мои возможности. Она выглядит среди этих гигантских подушек как черная худая муха в банке с белоснежным пастеризованным ледяным молоком. Вот промышленник от души хохочет и тут все начинается. Болтая как старый знакомый он делает девчонке больно везде где только можно. Но сквозь слезы страданий временами все же проглядывает солнышко. Но пока сквозь слезы страданий не проглянуло солнышко промышленник делает девчонке невыносимо больно везде где только можно.
С сомнамбулической уверенностью она делает первые надрезы скальпелем потом безошибочно обкалывает маленькую артерию обнажает выступающие остистые отростки позвоночника затем удаление периоста надкостницы. Отодвигает фасции и мышечную ткань. Обнажает отростки четырех нижних поясничных позвонков потом место прикрепления крестца. Обтесывание отростков.
Вся ненависть (ненависть) молодого солдата Отто против намного превосходящих его слоев общества обратилась однако только против его собственной матери которая теперь очень редко покидает свое место в тени. Ей пришлось расплачиваться за все это хотя сынок у нее был в мундире.
Со сном ничего не получилось. Хорошо что летние ночи коротки и с рассветом надо снова отправляться в путь. Хотя девчонка замечала какое презрение окружает ее со всех сторон она все же ни на мгновение не теряла своего обычного оптимизма несмотря на то что из многочисленных ран сочилась кровь и она лишь с большим трудом могла ползти вперед. Уличной девчонке с большим трудом удалось спрятаться когда промышленник со всей своей празднично одетой семьей садился в кадиллак. Опять повезло. Хотя она лишь с невероятным трудом могла продвигаться вперед она все же не теряла своего обычного оптимизма своего хорошего настроения которое у людей ее породы ее социального класса в любом случае никогда не теряется. Отто потерял свой значок горного стрелка. Он попытался выведать у девчонки что за свинья над ней надругалась. Девчонка не выдала свинью которая над ней надругалась и так ее изуродовала.
Мать была уже неразличима в своей тени она слилась со своей тенью они превратились в единое целое Отто попытался вытащить на свет из тени и уличную девчонку. Со всех сторон на них обрушились поношения и обоим пришлось с ними смириться.
39. НО БЫЛ БУРЛЯЩИЙ ИСТОЧНИК
Но был бурлящий источник с великолепной водой. Он бил в скалах а потом дивными каскадами спускался по террасам чтобы внизу наконец влиться в море. Отто и Мария подбежали к каменной чаше колодца и утолили жажду. Потом они смыли с кожи соль. Настало время позаботиться о ночлеге потому что здесь было не так тепло как в лесу где солнце всегда сияло на небе у них над головой пещера быстро нашлась на острове их было полно. Отто и Мария устроились в пещере по-домашнему подавая пример рыбакам как можно устлать пещеру ветками и листьями. Их жизнь на острове началась.
Даже у малодушных битлз прибавилось воодушевления когда они увидели остров. Они охотно последовали за молодыми людьми и без дополнительного приглашения перепрыгнули узкую полоску темной воды которая отделяла айсберг от острова. Они оказались на голой скале которая соединялась с берегом.
Этой зимой Хельмут с удовольствием ходит в школу Конни расставив ноги боязливо стоит у него за спиной.
Хельмут действительно учится с увлечением несмотря на холод. Ему нужно постараться чтобы потом поступить на медицинский и в перспективе помогать отцу. Когда ставишь перед собой такую цель эгоистические желания должны умолкнуть. Пусть сверкают блестящие коньки пусть манят быстрые санки. Поставленная цель заставляет Хельмута пошевеливаться. В тишине оглушительно гремит выстрел. Конни падает единственная окровавленная пуля у нее под шубкой она падает лицом вниз по-жучьи сучит ногами потом затихает. Хельмут зубрит так что мозги вскипают тут и холода-то не заметишь.
