Хосе-Мария Виллагра - Антарктида
Более того, этот воздух можно было осязать, лепить из него невидимые снежки-линзы, которые довольно долго не расплывались, если их скатать как следует. Если долго трамбовать их, то эти комки становились твердыми на ощупь и их можно было кусать, как яблоки. Спать на деревьях было не очень удобно, и Ванглен наловчился сбивать себе из воздуха перину. Если повозиться и обстучать ее ладонями как следует, то такой постели хватало надолго. Спать на воздушной подушке было очень мягко, правда, пару раз за ночь приходилось просыпаться, чтобы ее обновить.
8
В Сантьяго шел дождь. Генерал распахнул окно и вздохнул полной грудью. Неумолчный гомон птиц, снующих над кипучей зеленью, оглушил его. Закатное солнце било сквозь подымавшийся от земли пар. Город утопал в цветах, и влажный воздух был пропитан их всепроникающим, тяжелым ароматом. Запах окутывал улицы, неподвижными слоями стоял над крышами, застилал розовой дымкой небо, достигал самых верхних этажей дворца. Столицу со всех сторон окружали горы, и полное безветрие усугубляло ситуацию. Генерал с трудом разглядел сквозь цветочный туман вершины Аконкагуа и Тупунги. Цветы теперь были и там, а ведь он еще помнит времена, когда их всегда покрывал снег. Говорят, берега Антарктиды уже освободились ото льда. Если дело так пойдет и дальше, то скоро океан станет пресным. Генерал вздохнул. Пол под его ногами слегка дрогнул от далекого подземного толчка. Сегодня день, впрочем, прошел спокойно.
Город лишь пару раз слегка тряхнуло. В Сантьяго шел дождь, дождь из лепестков.
Вечерний воздух был так густ, а аромат цветов столь резок, что Генералу казалось, будто стекла его очков запотевают от одного этого запаха, и он снова протер их черно-золотой бархоткой. В прежние времена Генерал сошел бы с ума от головной боли. Но теперь есть эти волшебные таблетки. Генерал вытащил из кармана пузырек, вытряс на ладонь белый кругляш таблетки, отправил его в рот и тщательно разжевал. Никакого вкуса. Никакого запаха. Между тем вся жизнь перевернулась от этих таблеток.
Говорят, что впервые они появились именно как средство от головной боли. Их разработали для астронавтов NASA, чтобы облегчить муки адаптации к невесомости. Новое средство получило широкое распространение благодаря своей дешевизне, безопасности и удивительной эффективности. Постепенно обнаружилось, что эти таблетки помогали не только от головной боли, но улучшали общее самочувствие людей и даже их настроение. Утром они помогали взбодриться после сна, а вечером — побыстрее заснуть. Таблетки самым благотворным образом влияли на пищеварение, с ними лучше думалось. Многие начали пить эти таблетки каждый день просто для бодрости. Благо многочисленные клинические испытания неизменно показывали, что препарат абсолютно безвреден, не имеет побочных эффектов, противопоказаний и даже случаев передозировки. Лекарство оказалось настолько безопасным, что его рекомендовали даже беременным женщинам, и самая сложная беременность превращалась в непрерывную череду приятных переживаний. Таблетки не вызывали привыкания.
Люди не привыкали к ним. Они просто не могли без них жить. Голова действительно больше не болела. Ни о чем.
Но и это было лишь началом. Исследования продолжались, и круг болезней, против которых таблетки показали себя эффективным средством лечения, все расширялся и расширялся. Про аллергию никто больше и не вспоминал! Таблетки помогали от простуды и насморка. Но настоящая сенсация разразилась, когда обнаружилось, что чудо-лекарство успешно борется с вирусными инфекциями. И не только с гриппом. Самые страшные болезни отступили. В конце концов сдался даже СПИД! Таблетки справлялись с такими недугами, как астма, туберкулез. Они излечивали заболевания сердечно-сосудистой системы!
Они помогали даже от зубной боли! Таблетки лечили зубы! Таблетки оказывали общий омолаживающий эффект. Старики умирали молодыми. Умирали без мук, во сне. Когда приходило их время, они просто засыпали, чтобы никогда больше не проснуться. Таблетки совершили переворот в психиатрии. В результате регулярного приема таблеток поведение сумасшедших переставало отличаться от поведения обычных людей. Это выглядело поразительно. Полные идиоты становились нормальными людьми. По мере накопления статистики список болезней, от которых излечивало новое средство, все расширялся и расширялся. Апофеоз наступил, когда выяснилось, что регулярный прием таблеток излечивает от рака. Не было такого недуга — генетического, вирусного, любой природы и происхождения, — против которого эти таблетки не служили бы стопроцентной защитой. И тогда стало ясно, что человечество обрело Панацею. Средство от всего.
Генерал бросил в рот еще пару таблеток и медленно разжевал их, не переставая любоваться цветущим городом.
9
«Они называют меня полковником, хотя я, прослужив всю жизнь в армии, так и вышел в отставку рядовым. По какой только причине в этой стране не начинают звать людей полковниками. Я знал человека, которого звали полковником лишь потому, что у него была отличная садовая тачка на надувных шинах. Полковник в Чили — все равно что шут гороховый. Меня в полковники произвела донна Молина. Никогда ей этого не прощу. В какое время дня или ночи ни выйдешь во двор — обязательно увидишь ее цветущее лицо в окне напротив. На днях она видела, что я поспешил отвернуться, заметив Марию, которая шла по улице совсем одна, и, конечно, донна сделала далеко идущие выводы. А я просто не могу Марию видеть! В армии я привык к тому, что на женщин смотрят, точно расстреливают. А Мария… Видя ее, я начинаю чувствовать что-то другое, совсем не то, что должен чувствовать отставной военный, глядя на женщину, которая идет одна по пустой улице. Я чувствую что-то совершенно противоестественное. Главное, что я понял за годы службы в армии: все женщины одинаковы, как таблетки. Но когда я вижу Марию, ее карие глаза, мне начинает казаться, что она одна такая на всем белом свете. Я ее боюсь. От нее надо держаться подальше. Я не желаю на старости лет оказаться в Антарктиде».
10
И здесь тоже жили люди. Ванглен не мог к ним приблизиться, поскольку из-за странного воздуха вблизи они исчезали из поля его зрения. Зато они прекрасно были видны ему издалека. Особенно сквозь взбитую подушку. Они были очень красивы, и жизнь их выглядела совершенно беззаботной. Им не надо было думать о пропитании. Они пили сладостный воздух. Целый день они лазали в кронах перевернутых деревьев в поисках мест, где воздух был слаще. Из-за ветров, вернее — течений, воздух постоянно менял свой вкус. А у самой земли он мог даже пьянить.
Одним из любимейших занятий людей было воздухоплавание. Воздух был столь плотен, что, несмотря на громадную силу легкости, отрывавшую тела от земли, в нем можно было плавать. Это было легче, чем ходить. Обычно аборигены спускались на вершины деревьев и прыгали прямо вверх. Сначала они возносились очень быстро, потом все медленнее и медленнее, пока воздух у самых облаков не становился плотен настолько, что держал человека на лету, не давая ему провалиться выше. Поплавав под облаками, можно было в несколько сильных гребков вернуться с небес на землю. А вот подняться еще ниже оказалось невозможно. Ванглен греб так, что начинал видеть собственные руки, преломляющие воздух, но чувствовал лишь иллюзорность своих усилий. Ванглен много раз пытался пронырнуть облака, хватаясь за камни потяжелее, но рано или поздно воздух начинал выталкивать его вниз даже вместе с камнями.
11
Генерал медленно шел вдоль сумрачных коридоров дворца, подолгу останавливаясь у запотевших, заляпанных лепестками окон, протирая очки и продолжая свой обход. Собственно, очки ему были не нужны, ведь он тоже принимал таблетки, но он продолжал носить их, как военную форму. Он продолжал их носить, как продолжали все чилийцы носить одежду, хотя они давно могли бы ходить голыми и ничего бы от этого в их жизни не изменилось.
Навстречу время от времени попадались люди. Генерал не обращал на них внимания. Только однажды его заинтересовала женщина, которую конвоировали двое солдат. У нее был непреклонный и яростный вид. Глаза горели бешенством. Дама была явно из разряда самых неукротимых противников режима дня. Впрочем, других во дворец и не брали. Генерал знаком остановил конвойных, подошел к женщине, снял очки, чтобы лучше видеть, долго смотрел ей в глаза и потом четко, плевком выговорил: «Шлюха!» Увы, реакция женщины была самой что ни на есть естественной. Она упала перед Генералом на колени и принялась истово целовать его сапоги, умоляя его растоптать ее ими. Генерал отстранился, со вздохом надел очки с захватанными стеклами и махнул солдатам, которые поволокли восторженно вопящую женщину дальше по коридору. Ее едва отлепили от его сапог. У нее на шее были бусы. Собственно, это и было все, что было на ней. Бусы порвались и рассыпались по ковру.
