Лев Правдин - Море ясности
— Володя! Ты снова принялся за свое.
Милочка обернулась, увидела испорченную ленту, покраснела и, конечно, заплакала.
— Что случилось? — спросила учительница.
Милочкина соседка Таня Кардашинская закричала:
— Ой, вся лента в чернилах!
— Подойди сюда, Володя.
Володя подошел.
— С сегодняшнего дня ты будешь сидеть вот здесь, — показала Мария Николаевна на переднюю парту. — Сейчас же возьми свои книги…
Володя не двинулся с места.
— Что же?
— Не буду я здесь сидеть.
— Ну, хорошо, стой, — разрешила Мария Николаевна.
Подойдя к своему новому месту, он остановился и простоял до звонка. Мария Николаевна не обращала на него никакого внимания, а все остальные поглядывали, посмеивались и, конечно, плохо слушали. Урок был сорван.
На перемене Володя сказал Венке, с которым всегда сидел:
— Я от тебя никуда не уйду. А Танька у меня еще узнает. Ябеда!
— Ох, он еще и обзывается! — вскинулась Таня.
За Таню вступилась Милочка и все девочки. Тогда Володя дернул Милочку за косу, тогда Милочка толкнула Володю, он сейчас же толкнул ее, тогда Милочка ударила его по щеке, и тут поднялся такой шум, что уж ничего нельзя было разобрать.
Хорошо, если бы на этом дело и кончилось, то все, возможно бы и обошлось. Лента не вся испорчена, а только самый конец. Отрезать — и даже никто не заметит. Но, как только прозвенел звонок, Володя вспомнил, что надо садиться на свое место и тем самым признать свое полное поражение.
Кроме того, у них с Венкой договор — не разлучаться друг с другом, что бы ни случилось, всегда быть вместе. Разве можно изменить этому обещанию?
Венка сказал:
— Держись, Вовка!
Володя пообещал. Тогда все мальчишки начали спорить: выстоит он весь урок или не выстоит. Большинство считало, что Володя все может выдержать.
Короче говоря, когда в класс вошла Мария Николаевна, Володя стоял. Но она этого не заметила, потому что все тоже встали. Она сказала: «Садитесь», Все сели, а он стоял, и она по-прежнему не замечала его.
Конечно, она замечала, но только вид делала, что ей все равно, стоит он или уже сел. А сама, наверное, жалеет, что связалась с таким человеком, который зря ничего не говорит.
А вообще-то получается очень занятно: все сидят, а ты один стоишь, и все тебе видно, кто что делает. Только два человека в классе могут видеть всех сразу: он да еще Мария Николаевна. И все на тебя смотрят и думают: «Вот герой, для дружбы готов на все». А ты стоишь гордо, как памятник.
Но скоро ему надоело изображать памятник, он устал, а до конца урока еще очень далеко. Тогда он начал думать, что, может быть, он похож на пленника. Вот он гордо стоит и гордо смотрит на врагов. Но и эта игра не очень его увлекла, тем более, что никаких врагов кругом не было и вообще уже никто на него не смотрел.
Все-таки он дотянул до конца. Хорошо, что это был последний урок. Да и стоять-то уже здорово надоело. Все начали собирать книжки, но Мария Николаевна сказала, что будет классное собрание. Все сразу догадались, о чем пойдет разговор.
Собрание — это не урок, и Володя решил, что теперь можно и посидеть.
Председателем всегда выбирают Венку Сороченко. Он здорово собрания проводит, и у него даже есть специальный железный наконечник для карандаша, чтобы громче стучать по столу. И на этот раз только начали его выбирать, как вскочила Таня и заявила:
— А по-моему, нельзя выбирать Сороченко. Они с Володей друзья.
Ух, какой тут поднялся шум, а Мария Николаевна сказала:
— Это ничего не значит. Здесь все друзья. А если кто и есть враг, то только сам себе.
При этом она так посмотрела на Володю, что он сразу все понял и ему уже не очень захотелось настаивать на своем.
Но все события развивались так, как им и положено.
Председателем выбрали Сороченко, а секретарем Таню, потому что она очень возмущалась, все время вертелась и что-то шептала окружающим ее подругам.
Мария Николаевна взяла слово и сказала, что надо обсудить два вопроса: первый — о Володе. У него вообще слаба дисциплина, а сегодня он превзошел самого себя. Он испортил ленту, толкнул девочку… Второй — о Милочке: она ударила Володю по лицу.
— Я хочу, чтобы вы сами все обсудили и вынесли свое решение.
Еще Венка не успел спросить, кто хочет слова, как почти все подняли руки.
Известно, какие тут начались выступления. Девчонки во всем обвиняли Володю и, конечно, припоминали все его грехи. Уж тут они постарались — ничего не забыли. На это они очень памятные. Если бы так запоминали уроки, то все были бы отличницами.
Они говорили, что он задается, толкается, бегает по партам, стреляет ключом и поджигой, дергает девочек за косы, пугает первоклашек, рисует на доске и в учебниках всякие рожи, и вот теперь на лентах начал рисовать, и если ему все прощать, так еще не то будет, неизвестно, на чем он начнет рисовать.
И еще говорили:
— Между прочим, Володя думает, что он герой, что у него твердый характер, и многие мальчики так думают и всегда его поддерживают. А он ими командует.
— А еще, между прочим, он собирается лететь на Луну!
Здесь мальчишки одобрительно зашумели, а одна девочка крикнула:
— Вот еще! Не видали на Луне таких хулиганов.
Девочки дружно засмеялись.
— Он еще свалится оттуда!
Теперь уже смеялись все, и Венка Сороченко, постучав карандашом по столу, дал справку:
— С Луны не упадешь. Там притяжение, верно, в шесть раз меньше, чем на Земле, но все равно, держит. Не знаете, а смеетесь.
Вот сколько наговорили, но этим только раззадорили мальчишек, потому что вышло так, будто не про одного Володю говорили, а про всех вообще. Конечно, и мальчишки не сидели молча. Они тоже высказались, да так, что девочки сразу приуныли.
Они сказали, что если девочки воображают, будто кто-то всеми командует, то это выдумка. Никто никем не командует, а просто все Володю уважают за его характер и за то, что он смелый и справедливый человек. Они с Венкой дали друг другу слово — никогда не разлучаться, Володя свое слово держит, и за это наказывать его нельзя. В крайнем случае, пусть он сейчас при всех извинится перед Марией Николаевной за то, что отказался сесть.
— Стоять я ему разрешила. Так что никакого тут героизма нет. Пускай стоит, пока не надоест.
Это заявление очень понравилось девочкам. Они сразу ободрились и потребовали:
— Пусть он извинится перед Милочкой.
Володя с места:
— А еще что?
— Предлагаем исключить его из школы на два дня.
— Нет, на пять!
— Нет, мало — на неделю!
Ого, что захотели! Мальчишки все прямо так и подскочили. Особенно Венка. Он сказал:
— Ничего особенного Володя не сделал, а наговорить можно на кого угодно, и это несправедливо наказывать только одного, как будто Милочка ни в чем не виновата. Она первая ударила по щеке. Ну так что ж, что Володя первый толкнул? Он, может быть, нечаянно. Если все девчонки драться начнут, тогда хоть школу бросай.
— Ах, какие бедные! — заскрипела Катя Климова.
А Таня обрадовалась и сейчас же подхватила:
— Несчастненькие…
Но на это издевательство никто не обратил никакого внимания. Павлик Вершинин предложил:
— Исключать никого не надо, а пускай Милочка извинится перед Володей.
Милочка с места:
— А еще что?
Володя поднял руку, Венка сказал: «давай», Володя встал и, не опуская руки, как будто он давал торжественную клятву, произнес:
— Хорошо. Тогда я сам сейчас извинюсь… Первый!
Среди девочек переполох. Они зашептались, и сидящие около Милочки начинают готовить ее к торжественному акту: поправлять воротничок и банты, приглаживать кудрявые колечки на лбу и что-то нашептывать. Мальчишки молчат, сраженные великодушием своего командира. Всем делается и хорошо и как-то вроде стеснительно.
Но Венка, зная свое дело, постучал карандашом по столу:
— Вот решим, тогда и извинишься. А без решения нельзя.
Тогда Мария Николаевна поднялась и сказала:
— Вы тут продолжайте, у меня срочное дело в учительской. Когда все решите, тогда позовете. Но имейте в виду, как решите, так и будет. Продумайте все серьезно.
Она вышла, и почему-то сразу стало так тихо, как будто сейчас письменная по арифметике и попалась очень трудная задача. Молчали не очень долго, потому что вдруг Милочка встала и гордо тряхнула своими колечками.
— Если так, то я сама извинюсь! Подумаешь.
— Я первый! — воскликнул Володя. — Я раньше сказал.
— Ну и что же! Я тоже хотела раньше сказать, да не успела.
— Я первый тебя толкнул.
— Ты только толкнул, а я ударила.
— Я извиняюсь.
— Нет, я извиняюсь.
— Тише, вы! Тише! — надрывался Венка. — Поступило два предложения: первое — исключить Володю и Милочку из школы на три дня…
