Элис Хоффман - Красный сад
— Значит, теперь мое желание не исполнится, — вздохнул Боб.
— В смысле? — Ханна решила заказать сэндвич с мясом, хотя обычно ела на обед только салат. Она вдруг поняла, что проголодалась. Весь день проработала в саду, поесть забыла, перебивалась холодным чаем, помидорами и мороженым на палочке. Консервирование томатов, приготовление чатни и соуса занимали все ее вечера на этой неделе. Краснота из-под ногтей не вымывалась, подушечки пальцев были обожжены.
— Если человек поест помидоров из твоего сада, его желание исполнится. Так, по крайней мере, мне говорили, — пояснил Боб.
Они рассмеялись. Ханна распустила волосы и выглядела хорошенькой.
— Люди такие фантазеры, — пожала она плечами. — Верят чему попало. Если это правда, почему же не исполняется мое желание? Я на этой неделе съела вагон помидоров.
— Чем труднее времена, тем легковерней люди, — высказал предположение Боб. — От Азурины есть известия?
Половина мужчин их города в то или иное время была влюблена в Азурину, и Боб не избежал этой участи.
— Спасает человечество, — ответила Ханна. Она жутко скучала по сестре.
— Бьюсь об заклад, что она будет говорить по-французски, когда вернется, — с тоской сказал Боб.
— Ты думаешь, что моя сестра вернется? — Ханна рассмеялась. Она доела сэндвич, допила пиво и пошла к выходу. Дома ее ждет одуряющая жара. — Неужели можно уехать из Парижа, чтобы вернуться сюда?
В Блэкуэлле решили провести ежегодный Праздник основателей города, несмотря на то что многие уроженцы Блэкуэлла уехали воевать за океан и еще не вернулись. На Ленточном лугу возвели сцену. Каждый год местный театральный кружок ставил пьесу о явлении призрака. В этом году роль Привидения поручили пятилетней Дженни Линден. Возвращаясь из таверны Джека Строу, Ханна заметила толпу народа, которая окружила девочку — та лежала на траве и плакала. Никто не мог ее успокоить — ни Грейс Кемпбелл, руководительница театрального кружка, ни другие дети. Даже собственная мать оказалась бессильна перед горем Дженни. Ханна не удержалась и подошла к девочке. Она села на траву рядом с бедняжкой Дженни и погладила ее по голове. При виде детских слез она делалась сама не своя. Совсем маленькой девочкой она потеряла сестру и, по сути, так никогда и не оправилась от этого горя.
— Я тоже играла Привидение, когда мне было столько лет, сколько тебе, — сказала Ханна расстроенной девочке. Дженни посмотрела на нее со злобой, не переставая плакать. — Я тоже очень боялась. Зато до сих пор помню, как мне все аплодировали. Это было так здорово. Такое чувство, словно ты на небе.
Продолжая всхлипывать, Дженни тем не менее прислушалась. У Привидения было всего две реплики: «Сестра, это я!» и «Я покидаю этот мир, но никогда не покину тебя». Под руководством Ханны Дженни освоила свою роль, хотя слезы еще поблескивали у нее на щеках. Немного помощи — и она быстро преуспела. Ханна в знак одобрения захлопала в ладоши.
— Я сразу могу сказать, из кого получится Привидение, а из кого нет. Ты будешь лучше всех, — похвалила девочку Ханна, и Дженни, забыв о слезах, стала думать о звездах на небе и о том, как ярко осветится сцена, если они вдруг упадут с неба.
Взрослые хотели поблагодарить Ханну Партридж, но она уже шла прочь через луг и чувствовала отнюдь не радость, а безысходность. Ее самое заветное желание никогда не исполнится. А больше всего на свете она хотела иметь ребенка. Что же тут невозможного, сказали бы ей люди: найди себе мужчину, выйди замуж — это вполне осуществимо даже в таком маленьком городке, как Блэкуэлл, вот и родится у тебя ребенок, да еще и не один. Но Ханну совершенно не интересовали мужчины. Ни раньше, ни теперь. Не разделяла она и тех чувств, которые сама внушала мужчинам. Она не задумывалась о причинах своего поведения. Ханна твердо знала одно: если она не готова стать чьей-то женой, то и ребенок у нее не может появиться даже в обмен на все сокровища мира.
Празднование Дня основателей города проходило не так пышно, как в прошлые годы. Ради экономии электричества не стали украшать деревья гирляндами из разноцветных лампочек. Новых костюмов не шили, а заштопали и починили те, что были. Вместо того чтобы сделать новые трибуны, собрали старые, хотя они, конечно, обветшали и нуждались в замене. Но, несмотря на это, праздник удался. По дорожкам шествовали люди в карнавальных костюмах, прилавки ломились от домашней выпечки, мороженое накладывали и в бумажные стаканчики, и в вафельные рожки. Не было, правда, в этом году ни цирка, ни музыкантов, ни даже хора из Ленокса, зато пригласили актерскую труппу из Нью-Йорка, чтобы разыграть забавные скетчи.
Актеры остановились в мотеле «Фонарщик». Уже через два часа пребывания в Блэкуэлле они изнывали от скуки. Городской совет взял на себя расходы и выплачивал скромный гонорар. Если его поделить на четверых, получалось, что артисты выступают почти даром. Но участники маленькой труппы — две пары — решили рассматривать эту поездку как развлечение. Они пытались извлечь максимум удовольствия из тех возможностей, которые предлагал маленький Блэкуэлл. Они поплавали в Угорьной реке, которую нашли мутной и холодной. Они вскарабкались на гору Хайтоп, где женщины, Шарлотта и Эбби, чуть не умерли со страху — они клялись, что видели медведя. Они поели персикового пирога в местной кофейне и заглянули сквозь пыльные окна в Исторический музей, который стоял закрытым с самого начала войны. Четверка забрела и в таверну Джека Строу, где мужчины сразились с местными в дартс, а женщины заказали по коктейлю из виски с лимонным соком вместо пьяной вишни, потому что пьяной вишни не нашлось бы, обыщи хоть весь Блэкуэлл. Ханна была в таверне и, услышав про пьяную вишню, заговорщицки улыбнулась Бобу Келли, достала из своей корзинки два помидорчика-черри и украсила ими коктейли.
— Они городские. — Ханна бросила на двух актрис взгляд через плечо. — Разницы не заметят.
После того как заказ принесли, одна из актрис подошла к стойке бара. Ее звали Шарлотта Скотт, она была высокого роста, элегантная, с длинными черными волосами, в черном платье и туфлях на высоких каблуках. Она совсем не походила на жительницу Блэкуэлла.
— Это что, шутка? — спросила она.
Ханна обернулась, готовая сказать что-нибудь острое в ответ, но, когда увидела Шарлотту, у нее язык прилип к небу. Лицо залилось краской, Ханна чувствовала себя полной кретинкой.
— Вы что, язык проглотили? — Шарлотта положила руки на бедра, глаза метали молнии.
— Не понимаю, о чем вы, — проговорила Ханна.
— О чем? О том, что мы умираем со скуки. Может, вы составите нам компанию?
Ханна предпочла бы остаться возле стойки, допить свое пиво и уйти, но Шарлотта потянула ее за руку.
— Идемте, должен же кто-то и клоунов развеселить.
Актрисы заказали еще виски с лимонным соком, а Ханна заказала еще пива. Ее стали расспрашивать об истории Блэкуэлла — ведь Исторический музей был закрыт, и она увлеклась. Она рассказала все истории и легенды, которые помнила. И о том, как основателям преградила путь на запад снежная буря, и о том, как Джонни Яблочное семя собственными руками посадил самое старое дерево в городе, и о том, как Эмили Дикинсон посетила Блэкуэлл перед тем, как стать затворницей. Неожиданно для самой себя Ханна рассказывала в высшей степени забавно — возможно, благодаря выпитому пиву. Свой исторический экскурс она завершила, разыграв в лицах встречу старшей сестры с призраком младшей на берегу Угорьной реки — сцену из второго акта представления, показываемого на День основателей города.
— Я покидаю этот мир, но никогда не покину тебя! — провозгласила Ханна под аплодисменты слушателей. Она испытывала некое возбуждение от бенефиса, в который превратился ее одинокий вечер у стойки бара, и от успеха, который выпал ей на долю. Подошли познакомиться мужчины: Джеймс Скотт и Стэнли Франклин. Джеймс был мужем Шарлотты, а Стэнли был помолвлен с Эбби.
— Его настоящая фамилия — Фишман. — Шарлотта весело подмигнула, кивнув в сторону мужа, и вздохнула. — Мужчины — это сплошное тщеславие.
В конце вечер Шарлотта вбила себе в голову, что они непременно должны пойти посмотреть, как живет Ханна, ведь ее дом принадлежал основателям города, а их труппа приехала сюда именно по случаю Дня основателей. Поэтому они просто обязаны погрузиться в местную атмосферу, пропитаться местным духом, набраться впечатлений, а потом включить эпизоды из местной истории в свое представление. Компания, шумная и нетрезвая, отправилась в зеленоватых летних сумерках на поиски впечатлений. Так приятно было хоть ненадолго забыть про войну и пережитые потери и чуть-чуть расслабиться. За этот вечер Ханна успела подружиться с Шарлоттой и Эбби.
— Держу пари, ты спишь и видишь, как вырваться из этого городишки, — сказала Шарлота и заговорщицки понизила голос: — Давай обсудим это.
