Китлинский - Клан – моё государство.
Стрелки, сидевшие на ставках, время от времени брали в руки ломы и лопаты, чтобы подработать средства на жизнь, шли на короткие периоды времени в добычу, попадая к кому-то в долю.
Поднятое Сашкой на приписанном к нему участке составляло в весе двести сорок восемь килограмм пятьсот грамм, что и составило по 20700 рублей на двенадцать работавших, при этом пахали все: и он сам, и старший контрольщик Ухта, и контрольщик Матвеич, и стражник Михаил, и чистые восемь мужиков-добытчиков. Все легли в равную долю потому, что позволили условия, и не надо было отвлекаться на что-то ещё. Стояло осеннее распутье, в котором двигаться по тайге в тамошних местах вряд ли кто мог. Но это было в определённой мере нарушением, за что все и были оштрафованы на символическую сумму в сто рублей, то есть на сто грамм добытого золота.
Карьер, располагавшийся в посёлке, имел государственный план 800 кг, из которых больше половины, 450 кг, добывали старательские бригады. Государство платило карьеру по одному рублю сорок копеек за грамм, а карьер, к которому были приписаны бригады старателей, платил старателям только один рубль пятнадцать копеек, обдирая старателей за якобы предоставляемые услуги. Одним словом, существовал разрешенный государством грабёж. Двенадцать человек за две недели намыли вручную 31% плана карьера. Приход в "семью" 248 кг металла был нужен и важен. "Семья" добывала в тайге чуть больше тонны, и только вручную. Копали же около ста человек, из которых лишь семьдесят пять постоянно, остальные на подхвате. В карьере работало почти полторы тысячи человек. Соотношение массы добываемого металла карьера и подпольно добываемого "семьёй" на одного человека, даже при наличии у карьера мощной землеройной техники, было не в его пользу. На приданом Саньке участке территории было поднято столько, что все показатели карьера были перекрыты многократно.
Положив оставшимся в тайге мужикам по тысяче рублей в месяц, Сашка переборщил ни много ни мало, а втрое. Но сделал он это с расчетом. Во-первых, его заявку могли и не принять, что и произошло. За триста же рублей вынимать из штольни золотоносные пески, которые не промывать, стали бы, но неохотно. Так как теряли золотой привесок в заработке. Во-вторых, если заявка пойдёт, им принадлежит этот привесок, ведь он будет тем больше, чем больше они потянут породы сейчас. При первом варианте, Сашкина доля уплывала, как и их, по крайней мере, на год. Чтобы этого не произошло, Сашка и дал им по тысяче. Положив столько, он привязал их к себе либо общим доходом в добытом, либо потерей, но тоже общей. Они точно знали, сколько Сашке положено по доле, а он её расписал на их тысячные ставки, и они это поняли. Он же, сделав именно так, у них на глазах, открыто, не жадничая, заслужил ещё и определённую долю уважения, а это всегда важней любых денег. Он, уже в первый год нашедший такую высокопродуктивную жилу, получил не только их уважение, но и доверие и подкрепил его тем, что вместе с ними работал, стараясь не отстать от них, здоровых мужиков, чем снискал себе не просто уважение, а почётное прозвище Сунтар. Ему поверили раз и навсегда, и он не мог позволить кому-то обмануться в своём, полученном от них же достоинстве и праве называться человеком слова. Честь данного слова, говорили ему с детства, то есть верность ему, произнесенному, а не написанному на бумаге, превыше всего. Если ты умеешь его держать, ты достоин называться человеком и имеешь право считать себя человеком. Эту, полученную с момента осознания себя на земле, истину он и получил в первый же год своего полноправного вступления в "семью". В случае непринятия заявки Сашка имел право объявить найм. То есть нанять желающих участвовать в добыче. Нанятый же поступал в его распоряжение на оговоренный срок, при этом "семья", в связи с определённой степенью риска по такому набору, отказывала и нанимателю, и нанятым в официальном прикрытии. Проще говоря, все они уже не числились с момента найма на каких-то предприятиях в посёлке. "Золотые" двадцать тысяч рублей составляли почти пятилетний их заработок, что давало им возможность уйти в найм в случае непринятия "семьёй" заявки. Они дали Сашке, при таком раскладе дел, право оформить их в найм и, стало быть, осесть якорем в тайге на его участке.
Вечером пришёл Проня, глава клана. Вызвал Сашку во двор, потому что направлялся в тайгу и уже был одет по-таежному, и сказал, что заявка была обсуждена повторно на совете, но снова не прошла. Но приемщиков и грузчиков на металл возьмёт на себя, если будет найм. Что некоторые были за наложение вето, но и такое предложение не прошло. Обоз тоже собирать придётся самому, так как найм есть найм, сказал в заключение Проня, и тащить тоже самому, хоть наймом, хоть на ракете, хоть оленями, и, хлопнув Сашку по спине, добавил:
– Хребет у тебя крепкий. Не слон, не верблюд, но тяни, коль дают.
После чего прыгнул в нарты и исчез в морозном воздухе. Сашка сплюнул и пошёл в дом. Сам так сам, что теперь с того.
Неделю Сашка собирал обоз, тихо обходя всех нужных людей. Перечень необходимого был огромен. Собралось на тридцать оленьих упряжек. Ещё ему принесли десять трудовых книжек с отметками об увольнении и столько же паспортов, принадлежавших тем, кто согласился на найм. Их надо было пристроить. Или, в крайнем случае, оставить на время у себя не пристроенными. В общем-то, опасно было и то, и другое. На этот случай у Сашки был в запасе ход, который он решил играть в открытую, на глазах у всех, не прячась; при этом и обеспечить доставку обозного груза, и получить гарантии официальной крыши. Прежде всего, он снабдился золотыми обручальными кольцами, которые привезла сестра, работавшая завмагом в соседнем посёлке, водкой, шампанским, подарками и, уболтав двух дедов на сватовство, в раннее субботнее утро отправился на конюшню, где за малую толику ему впрягли тройку. Украсив её в ленты и бумажные цветы, он подкатил сначала к одному, потом ко второму свату и помчал по посёлку к дому Калитвиных.
Отец Ксении, Калитвин Пал Палыч, был начальником геологоразведочной партии, мужиком хватким, деловым и грамотным, а руководимая им партия имела союзное подчинение. Сам же Калитвин знал, что в районе есть "семья", но соблюдал законы, в чужое не лез, но и в своё не давал соваться. По части разведки он был мастером отменным. Его основным приоритетом в поиске был уран, но попутно его партию финансировали на редкоземельные элементы. У него, как правило, работали приезжие и те, кто в "семье" не состоял. У этой партии было право вести разведку в любом направлении, а Сашкин участок был в Хабаровском крае, то есть административно и, в какой-то мере, юридически на чужой территории, где местная геологоразведка проводить работ не имела права, ибо была частью объединения "Якутгеология". Деды должны были сватать Ксению за Бояна. Калитвин часто обращался к местным старожилам за помощью. Кого приглашал в качестве проводника, кого в качестве консультанта и всегда, будучи мужиком умным, поддерживал, чем мог, никого при этом не забывая. Его уважали. Вот двух таких дедов Сашка и уговорил на сватовство. В их задачу входило следующее: под застолье один из них должен был, после выпитого, оговориться, есть, мол, место одно, вот бы где искать, да больно далеко, да зима, но если бы вертолёт да харчи, да плату людскую, охотники бы сыскались. Горняки тоже не проблема, сезон закончился, и шурфовщики найдутся, но на небольшую бригадку, человек в десять, чтоб государство не разорять, мало ли, вдруг не окажется. Такие дал Сашка старикам наставления.
Приехали. Сашка слез с облучка, открыл калитку и пошёл к крыльцу, сметая по сторонам снег, наметенный за ночь. Сваты сзади. Постучал. Открыла мать Ксении. Вошли. Деды разделись, сели к столу в зале дожидаться, когда к ним выйдет хозяин, а Сашка пристроился в коридорчике на скамеечку, кучеру за стол не положено. Вышел "сам", поздоровался с дедами, увидев, с чем прибыли, крикнул жене:
– Неси угощение, мать. Закуску на стол подавай.
Из своей комнатки вышла Ксения. Она поздоровалась с Сашкой и спросила, разглядев через занавеску, что деды в рушниках.
– Сашка, что это они?
– Сватают.
– Кого?
– Тебя. Кого же ещё. Ты ведь в семье одна.
– А жених где?
– В тайге вроде.
– Кто?
– Что – кто?- переспросил Сашка.
– Жених кто, спрашиваю?- Ксения покраснела.
– Пока не жених, а этот…ну, как его…претендент в женихи. Жди, скажут.
– Сашка!- она подошла ближе,- что, серьёзно, что ль?
– Солидные люди ведь,- Сашка сделал серьёзное лицо.
– С ума сошли!
– Ты что, не рада?
– Смотря за кого,- уклонилась от ответа Ксения.
– Не сгодится – откажешь. Делов-то.
– Нет, правда, Сань, кто?
– Ей-ей, не ведаю, жди.
– Слушай, а сваты-то зачем? Кони эти, бубенцы?
– Как зачем?
– Пережитки это,- она фыркнула.
– Может и пережитки, моё дело маленькое. Привезти и отвезти. Решать ты будешь. Чего ты перепугалась? Иль кто есть на примете, по ком сохнешь? Скажешь, открою, кто сватает.
