Дэвид Лодж - Райские новости

— Спасибо, прекрасно, — поправился он, и ее лицо прояснилось.

— Сегодня у нас специальное блюдо? — поинтере­совалась она.

— Даже не знаю, — ответил Бернард, изучая меню. Но видимо, вопросительная интонация не подразуме­вала вопроса, поскольку девушка продолжила, разъяс­няя, что это за специальное блюдо: лазанья[27] со шпинатом. Он заказал спагетти под соусом болоньез[28], салат и стакан красного домашнего вина.

Очень скоро Дарлетт поставила перед ним огром­ную миску салата и провозгласила:

— Вперед!

— Куда? — спросил Бернард, думая, что, быть может, он должен взять спагетти сам, но это, похоже, оказа­лось фигурой речи, и просто нужно было сначала съесть салат, а потом ему принесут спагетти. Он по­корно пережевывал груду хрустких и ярких, но до­вольно безвкусных сырых овощей, пока от усилия у него не заболели челюсти. Но прибывшая паста оказа­лась аппетитной, а порция щедрой. Бернард ел с жад­ностью и заказал еще один стакан калифорнийского зинфанделя[29].

Вино ли заставило немного притупиться чувство вины и страха, которое одолевало его в течение всего дня, с момента наезда? Возможно. Но еще странным и неожиданным образом облегчение принес разговор по телефону с Иоландой Миллер. Будто он исповедал­ся и получил отпущение грехов. Возможно, консуль­танты вроде Иоланды станут священниками светского общества будущего. Возможно, они уже таковыми яв­ляются. Бернард лениво подумал, в какой, интересно, среде она занималась своей деятельностью. Иоланда Миллер. Имя-оксюморон[30], соединившее в себе экзотическое и банальное. Он обнаружил, что живо ее себе представляет: она стоит почти по струнке в своем сво­бодном красном платье — смуглые руки опущены, чер­ные блестящие волосы падают на плечи — и задумчи­во хмурится вслед отъезжающей «скорой».

Бернард расплатился по счету и зашагал по Калакауа-авеню. Вечер был теплым и влажным, улица полна народа. Толпа ничем не отличалась от той, что накану­не вечером он видел из окна машины Софи Кнопфль­махер (неужели он находится в Вайкики всего только сутки? А кажется — целую вечность): расслабленные туристы неторопливо прогуливались, разглядывали витрины, лизали мороженое, потягивали через соло­минку напитки; большинство окружающих было оде­то легко и небрежно — в рубашки с ярким узором и футболки с рисунком из букв. У многих на животах то­порщились нейлоновые сумки-пояса на молнии, отче­го люди приобретали некое сходство с сумчатыми жи­вотными. Из торговых центров и ярко освещенного универсального магазина, который назывался «Между­народный базар» и ломился от дешевых украшений и сомнительных изделий народных промыслов, лились популярные мелодии. Доносившаяся из «Базара» песня на сладкозвучный напев не тянула, но слова

Иногда тысячи инструментовЗазвучат у меня в ушах —

казались вполне подходящими для вездесущего жа­лобного воя гавайских гитар.

Бернард немного постоял у входа на территорию огромного отеля, откуда на улицу выплескивалась грохочущая музыка, сопровождаемая буханьем удар­ных. За воротами, на открытой площадке у овального бассейна стояли столы и стулья, освещенные разно­цветными огнями. Все это напоминало открытые ка­фе на картинах импрессионистов и было обращено к эстраде, на которой в сопровождении оркестра из трех музыкантов выступали две танцовщицы. За од­ним из столиков кто-то энергично махал, кажется, ему. Бернард узнал девушку в розово-голубом спор­тивном костюме, хотя этим вечером она, как и ее по­дружка, была облачена в модное хлопчатобумажное платье.

— Здравствуйте, присаживайтесь, выпейте что-ни­будь, — сказала она, когда Бернард нерешительно при­близился к их столику. — Помните нас? Я — Сью, а это — Ди. — Ди отмстила его появление слабой улыбкой и легким наклоном головы.

— Разве что чашечку кофе, — решился он. — Спа­сибо.

— Мы, кажется, не знаем, как вас зовут, — заметила Сью.

— Бернард. Бернард Уолш. Вы живете в этом отеле?

— Боже мой, нет, конечно, для нас это слишком до­рого. Но если заказываешь выпить, посидеть здесь можно. Мы уже прикончили по два таких, — хихикну­ла она, указывая на высокий стакан перед собой: там в розовой шипучке плавали кусочки тропических фрук­тов и торчали две соломинки и миниатюрный пласт­массовый зонтик. — Называется «Восход солнца на Га­вайях». Вкусно, правда, Ди?

— Ничего, — отозвалась Ди, не отрывая взгляда от сцены. Две грудастые блондинки в лифчиках и юбочках, по виду из голубых пластиковых ленточек, двига­лись по кругу под гавайскую, но напоминавшую рок музыку. Их застывшие, словно эмалевые улыбки сияли, как лучи прожекторов.

— Хула, — сказала Сью.

— Что-то не очень похоже на настоящую, — усом­нился Бернард.

— Полная лажа, — припечатала Ди. — В лондонском «Палладиуме»[31] я видела куда более настоящую хулу.

— Подожди, — перебила Сью, — подожди, мы еще съездим в Центр полинезийской культуры. Разве вы не знаете? — обратилась она к Бернарду, когда на его ли­це отразилось любопытство. — В вашем «Тревелкомплекте» есть на это ваучер. Полинезийское искусство и ремесла, катание на каноэ, народные танцы. Что-то вроде Диснейленда. Ну, это не совсем, конечно, Дис­нейленд, — поправилась она, словно смутно сознавая, что данное сравнение не очень ассоциируется с этни­ческой достоверностью. — Это что-то вроде парка на другом конце острова. Везут на автобусе. Вам надо взять вашего папу, ему понравится. Мы думаем поехать в понедельник, а, Ди?

— Боюсь, мой отец какое-то время никуда не смо­жет ездить, — сказал Бернард и вновь поведал свою ис­торию. Он уже начинал ощущать себя Старым Море­ходом[32]. Сью издавала тихие сочувственные возгласы, сопереживая боли и тревоге, по мере того как он рас­сказывал о происшествии и его последствиях: она рез­ко втянула воздух в момент столкновения, сморщилась, когда Бернард попытался перевернуть лежавше­го на тротуаре отца, и с облегчением вздохнула, когда прибыла «скорая». Даже Ди не пыталась скрыть интереса к рассказу.

— На отдыхе все время случаются такие вещи, — мрачно подтвердила она. — Со мной всегда что-ни­будь происходит — то подверну ногу, то подхвачу ост­рый фарингит, то зуб обломится.

— Да нет же, Ди, — возразила Сью. — Не всегда.

— Ну, если не со мной, то с тобой, — сказала Ди. — Возьми прошлый год.

Сью с печальной улыбкой признала правоту ответного выпада.

— В прошлом году я подцепила какую-то глазную инфекцию, плавая в море в Римини. Из-за этого я все время плакала, да, Ди? Ди считала, что это отпугивало мужчин: каждый вечер я сидела в баре гостиницы, и по щекам у меня текли слезы. — Она хмыкнула, предава­ясь воспоминаниям.

— Я возвращаюсь в гостиницу, — вдруг сказала Ди, вставая.

— Ну Ди, еще рано! — вскричала Сью. — Ты даже не допила свой «Восход солнца». Я тоже.

— Тебе необязательно идти.

Бернард поднялся.

— Вы уверены, что ходить одной по ночам не опасно?

— Ничего со мной не случится, спасибо, — отреза­ла Ди.

В этот момент подошел, принеся кофе для Бернар­да, официант и потребовал тут же расплатиться. Когда с этим разобрались, Ди уже пробиралась между столиков к выходу, гордо неся голову и лишь слегка покачи­ваясь на высоких каблуках босоножек.

— О господи, — вздохнула Сью. — Ди такая чувстви­тельная. Знаете, чего она вдруг сорвалась с места? По­тому что я сказала про отпугивание мужчин в Римини в прошлом году. Знаете, что она мне заявит, когда я вернусь? «Этот Бернард подумает, что мы специ­ально его поджидали».

Бернард улыбнулся.

— Можете заверить се, что такая мысль даже не приходила мне в голову.

Сью разговорилась — «Восходы солнца» развязали ей язык, — и Бернард постепенно составил представле­ние о любопытном симбиозе этих двух женщин. Они познакомились в педагогическом институте и получи­ли работу в одной и той же средней школе в новом го­родке неподалеку от Лондона. Они всегда ездили в от­пуск вместе — сначала на курорты южного побережья Англии, затем, решив вкусить приключений, — на кон­тинент и Средиземноморье: Бельгия, Франция, Испа­ния, Греция. И всегда в глубине души у них теплилась надежда на встречу с Кем-нибудь Таким. Заведенный порядок их отдыха был прост и однообразен. Каждое утро они облачались в купальники и шли на пляж или к бассейну, чтобы приобрести положенный загар. Каждый вечер они надевали хлопчатобумажные пла­тья и, мягко говоря, накачивались коктейлями или бу­тылочкой вина за ужином. К ним часто подкатывали мужчины — и местные, и собратья-туристы. Но поче­му-то среди этих мужчин Никого Такого так и не попа­лось. Неопытный в подобных делах Бернард подумал, что, охотясь на мужчин, они не доверяли тем из них, которые завязывают знакомства с женщинами на ку­рортах. Он зримо представил, как эти девушки, когда с ними заговаривают, надменно поворачиваются спи­ной или ковыляют прочь на своих высоких каблуках, хихикая и подталкивая друг дружку локтями.