Геннадий Шпаликов - Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники.

— Домой, Дик, пошел домой!

Собака послушно, не оглядываясь, побежала по Садовому кольцу.

Шофер Кате:

— Разворачивайся и правь за собакой. Она бежит медленно, как раз для шофера-любителя. Приведет прямо к дому. Не забудь закрыть машину. Спасибо.

Опираясь на костыли, шофер идет к самолету. Из дверцы спустили стальную лесенку. Шофер подает в дверцу костыли, подтягивается, его подхватывают сильные руки, и вот он в самолете, и уже закрыли дверь, и тягач плавно тронулся с места. Мимо Кати проходит фюзеляж, прямые крылья хвостового оперения, бортовой номер.

Собака остановилась и тоже смотрит на самолет.

Четыре раза бьют куранты. Катя едет по светлеющим улицам. Впереди машины бежит собака. Дворники перестают подметать и смотрят на машину, которая так упорно догоняет собаку.

Катя едет мимо Патриарших прудов. Сворачивает в переулок. Неожиданно перед машиной падает чемодан. Катя тормозит и поднимает голову.

На карнизе третьего этажа, ухватившись за пожарную лестницу, стоит девушка в белом плаще и смотрит вниз. Девушка в очках и в белой шляпке.

— Умоляю вас, подождите!

Девушка неловко спускается по пожарной лестнице. Лестница кончилась в двух с половиной метрах от земли, девушка висит на последней перекладине, не решаясь спрыгнуть.

— Здесь не очень высоко?

— Прыгайте.

— Не могу.

Сказав это, она разжимает руки и, пролетев полметра, становится на асфальт. Затем она смотрит вверх, складывает два пальца и пробует свистнуть, но у нее ничего не получается.

— Я все правильно делаю?

— Давайте я свистну.

Катя свистит, и тут же из окна третьего этажа появляется виолончель. Ее начинают медленно спускать на веревке. Девушка принимает виолончель, конец веревки падает к ее ногам. Из окна вылезает большой крепкий парень, легко спускается по пожарной лестнице, спрыгивает на асфальт. Не спрашивая разрешения Кати, он кладет чемодан и виолончель в «Победу», садится рядом с Катей. Девушка не решается сесть в машину. К ней подходит собака.

— Что ты стоишь? Садись, — торопит девушку парень. — У нас осталось два часа. — Он оборачивается к Кате: — Это ваша собака? Вы тоже в оркестре играете?

— В каком оркестре?

— В «Балчуге».

— Саша, это случайная машина! — волнуется подруга. — Я не знаю эту девушку!

Парень впервые внимательно посмотрел на Катю:

— У меня нет времени извиняться. Простите. Вы довезете нас до Внукова?

— Это не моя машина.

Собака ходит вокруг девушки.

— Понимаю. Мы похожи на воров, на похитителей виолончели.

Катя смотрит на девушку в панамке:

— Нет, не похожи.

Девушка показывает на виолончель:

— Это мой инструмент. Я только что убежала из дома.

— Ты еще не убежала. Тебя сейчас видно из ваших окон. — Спрашивает Катю: — Мы едем или мне вытаскивать вещи?

— Вы машину водите?

…Машина едет по городу. Парень сидит за рулем. Рядом с ним — собака. На заднем сиденье — Катя и девушка. Они тихо и доверительно разговаривают.

— Ты к нему убежала? — спрашивает Катя.

— К нему.

— А зачем по пожарной лестнице?

Парень, не поворачивая головы, отвечает за подругу:

— А ее от меня родители на ключ запирали. Три года я приезжал, и три года они запирали.

— Они считают, что я должна жить в центре музыкальной культуры.

— Ну да, в «Балчуге».

— Что такое «Балчуг»? — спрашивает Катя.

— Ресторан второго разряда. Раньше там ломовые извозчики гуляли, а теперь она там на виолончели играет.

— Музыкантам очень сложно устроиться в Москве, — сетует девушка.

— Бедные музыканты, — поддакивает парень.

— А сегодня мы летим в Новосибирск.

— Зачем? — удивляется Катя.

— Жить, работать, в опере играть! — радуется он. — Я, конечно, в опере только зритель, и вообще у меня слуха нет, а она будет там играть, а я буду хвастать — моя жена в опере играет!

Машина выезжает из города на пустое утреннее шоссе.

Пять раз бьют куранты.

Пять раз бьют куранты.

Скамейка на набережной. Шкипер и Алеша. Алеша спит, накрытый пиджаком. Шкипер встает и, не оборачиваясь, уходит. Сначала он идет спокойно, затем быстрым шагом, и наконец он бежит по совершенно пустой набережной.

Навстречу ему идет человек с цилиндром за спиной и трубкой. Он опрыскивает деревья.

Машина несется по шоссе в сторону Москвы. За рулем — Катя. Машина въезжает в город. Катя сворачивает в один из переулков, выходит из машины и выпускает собаку:

— Дик, домой! Ты слышишь, домой!

Собака внимательно смотрит на Катю.

— Я же не знаю, где вы живете! У меня нет времени тебя упрашивать. Иди домой!

Собака махнула хвостом и побежала вперед. Катя поехала за ней.

Куранты бьют шесть раз.

По улицам едет первый троллейбус, идут первые прохожие.

Идут почтальоны.

Идут солдаты, которые ночевали в троллейбусе.

Шкипер приходит на баржу. Павлик уже встал. Он делает зарядку под радио. Шкипер ходит по барже:

— Катя давно ушла?

Павлик продолжает делать зарядку:

— В полночь.

Собака приводит Катю к небольшому трехэтажному дому. Сама находит нужный подъезд. Катя отдает ключ от машины лифтерше, выбегает на улицу.

Катя бежит по улице. Остановка троллейбуса. Катя выворачивает карманы — у нее ни копейки. Троллейбус уезжает. Катя снова бежит мимо расклейщиков афиш, молочницы и человека, который гуляет с собакой.

К барже подходит буксир. Павлик укрепляет на носу трос, и шкипер, босой, в простых брюках и без майки, помогает ему. На баржу по трапу поднимаются женщины. Куранты бьют семь раз.

Катя бежит по улице, у нее соскакивает туфель, она останавливается и, тяжело дыша, прислоняется к фонарному столбу. Рядом с ней тормозит парень на велосипеде. Видно, что он едет с работы.

— Я за тобой две остановки ехал. Здорово бегаешь.

Катя не обращает на него никакого внимания — она слишком устала.

— Может, тебя подвезти?

Велосипед едет по улице. Катя сидит на раме впереди парня.

Баржа отходит от причала. Шкипер и Павлик стоят на корме, смотрят на берег. Кати нет. Шкипер поворачивается и уходит в дом. Павлик садится на палубу, закуривает.

Баржа медленно идет по каналу к Москве-реке.

Катя подъезжает на велосипеде к причалу. Баржи нет. Катя хочет сойти, но парень удерживает ее, и вот уже они мчатся по набережной.

У Крымского моста догоняют баржу, едут рядом по набережной. Первым замечает Катю Павлик. Он весело прыгает на корме, зовет шкипера. Шкипер бежит на нос баржи, чтобы остановить буксир.

Трос, соединяющий баржу и буксир, дрогнул и тяжело обвис в воде.

Баржа остановилась.

Катя целует велосипедиста и с ходу, не задерживаясь, прыгает в реку. Она плывет к барже, влезает в лодку, подтягивается на деревянном киле и поднимается на палубу. Трос дернулся и потащил баржу за буксиром.

Велосипедист смотрит с набережной на уплывающую баржу. На корме шкипер обнимает Катю. Восемь раз бьют куранты.

«ДЕВОЧКА НАДЯ, ЧЕГО ТЕБЕ НАДО?»

Май уже в середине, а прохладно, особенно по вечерам. Белые в мае вечера, тревожные, и каждый похож на праздник или ожидание его.

Волга к вечеру желтая, темная, синяя. От близости ее, от преобладания надо всем, поскольку она здесь главная улица, воздух легкий, речной.

Отчаливает теплоход под марш «Прощание славянки», окошки на палубах желто светятся, с палуб машут руками неизвестно кому, платья в сумерках ярко белеют.

А музыка эта вечерняя, и оркестр из городского парка, и слова, возгласы — все отчетливо, отдельно слышно.

Как позже — всплеск рыбы на темной тихой воде.

Надя Смолина пожалела, что вышла из дома без кофты, в платье с короткими рукавами. Но возвращаться, как известно, не к добру, и она медленно спускалась по своей зеленой и наклонной слегка улице к Волге, где около новой гостиницы ее должна была ожидать машина.

Вышла Надя задолго до назначенного времени. Как на свидание — на этой простой мысли она себя поймала, вышагивая в сторону заката. Сумочка в руке, замшевая, покачивается. Платье, только что отглаженное, теплое еще от утюга, воротник свежий, белый. Легкость во всем.

Снизу, от реки, приближалась к ней, занимая неширокий тротуар, очень знакомая компания: Слава Малышев, с ним Лиза и еще двое ребят. Тех она знала меньше. Но видела этой весной почти каждый вечер. Долговязые, длинноволосые, в узких расклешенных брюках с разрезами, в ярких прозрачных куртках. В общем, довольно приятные ребята, похожие на солистов какого-нибудь конкурса «Алло, мы ищем таланты». Но была у них особенность в одежде, уже цирковая, что ли, — лампочки в разрезах брюк светились. Разноцветные, мелкие и яркости небольшой. Ничего подобного Надя не видела. Она даже приостановилась.