Верхний ярус - Пауэрс Ричард
НИЛАЙ МЕХТА
МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ ПОМОЖЕТ превратить людей в других существ, сидит в квартире над мексиканской пекарней в Сан-Хосе, смотрит кассеты с «Электрической компанией». На кухне его мать родом из Раджастана задыхается от облаков молотого черного кардамона, которые сталкиваются со струйками корицы от pan fino и conchas[23], поднимающимися из пекарни внизу. Снаружи, в Долине радости сердца, призраки миндаля, вишни, ореха, сливы и абрикоса разносятся на мили по всем направлениям, деревья лишь недавно принесли в жертву кремнию. «Золотой Штат», как все еще называют его родители мальчика.
Его отец, родом из Гуджарати, поднимается по лестнице, балансируя массивной коробкой на своей худосочной спине. Восемь лет назад он приехал в эту страну с двумя сотнями долларов в кармане, степенью по физике твердого тела и желанием работать за две трети зарплаты своих белых коллег. Сейчас он служащий номер 276 в фирме, переписывающей мир. Он, спотыкаясь, поднимается на два пролета под своим грузом, бормоча себе под нос любимую песню сына, которую они вечно поют перед сном: «Радость рыбам в глубоком синем море, радость тебе и мне».
Ребенок слышит его шаги и выбегает на площадку.
— Pita![24] Что это? Подарок?
Он — семилетний раджпут, который знает, что большая часть мира — это подарок для него.
— Позволь мне сначала зайти, Нилай, пожалуйста-благодарю. Подарок, да. Для нас обоих.
— Я так и знал! — Мальчик строевым шагом обходит стол, топая так громко, что щелкают стальные шарики на маятниковой игрушке. — Подарок на мой день рождения, на одиннадцать дней раньше.
— Но ты должен помочь мне построить его, — отец аккуратно ставит коробку на стол, спихивая на пол все подряд.
— Я — хороший помощник. — Мальчик рассчитывает на папину забывчивость.
— И это потребует терпения, над которым ты работаешь, помнишь?
— Я помню, — заверяет его сын, уже разрывая коробку.
— Терпение — создатель всего хорошего.
Отец, положив руки ему на плечи, направляет мальчика на кухню. Мать загораживает дверь:
— Не входите сюда. Очень занята!
— Да, и тебе привет, moti[25]. У меня теперь есть компьютерный набор.
— Он говорит мне, что у него есть компьютерный набор.
— Это компьютерный набор! — вопит мальчик.
— Ну разумеется, ты заполучил компьютер! И теперь два мальчика могут поиграть.
— Это не совсем игра, moti.
— Нет? Тогда идите поработайте. Как я. — Сын взвизгивает и тянет отца за руку, ближе к загадке. Позади него раздается голос матери:
— Память на одну тысячу слов или четыре?
Отец расцветает:
— Четыре!
— Четыре тысячи, конечно. А теперь идите и сделайте что-нибудь хорошее.
МАЛЬЧИК НАДУВАЕТСЯ, когда из коробки появляется зеленая стекловолоконная соединительная панель.
— Это компьютерный набор? Какая от него польза?
Отец глупо улыбается. Грядет день, когда эта штука изменит значение самого слова «польза». Он запускает руку в коробку и достает оттуда самую суть.
— Вот он, мой Нилай. Взгляни! — Он держит в руке чип длиной в три дюйма. Голова отца покачивается от удовольствия. На его аскетическом лице появляется выражение, опасно похожее на гордость. — Твой отец помог это сделать.
— Это он, Pita? Это микропроцессор? Похож на жука с квадратными ножками.
— О, но подумай о том, что мы сумели поместить внутрь.
Мальчик смотрит. Он вспоминает отцовские сказки на ночь за последние два года — истории о героических руководителях проекта и отважных инженерах, которые переживают больше злоключений, чем белая обезьяна Хануман и его армия. Семилетний мозг запускается и перепаивается, строит аксоны, дендриты, эти крохотные ветвистые деревья. Нилай улыбается, хитро, но неуверенно:
— Тысячи и тысячи транзисторов!
— Ах ты моя умница!
— Дай мне подержать его.
— Тише-тише. Осторожно. Не дергай. Мы можем убить этого паренька еще до того, как он оживет.
Сын расцветает от сладкого ужаса:
— Оживет?
— Если… — Качается родительский палец. — Если мы правильно сделаем все спайки.
— И что он тогда будет делать, папа?
— А что, по-твоему, он должен делать, Нилай?
У мальчика широко распахиваются глаза, для него процессор превращается в джинна.
— Он делает все, что мы пожелаем?
— Нам только нужно сообразить, как поместить наши планы в его память.
— Мы поместим наши планы туда? И сколько туда влезет?
Этот вопрос останавливает отца, как часто случается с простыми вопросами. Отец стоит, потерянный во вселенском бурьяне, слегка сгорбившись от сильного притяжения мира, который посетил.
— Когда-нибудь в нем поместятся все наши планы.
Сын презрительно фыркает:
— В эту крохотную штуку?
Мужчина подходит к книжной полке и стаскивает оттуда семейный альбом с вырезками. Пара перевернутых страниц, и отец в восторге восклицает:
— Хи! Нилай. Подойди, посмотри.
Фотография маленькая, зеленая и загадочная. Клубок огромных удавов выбирается из разбитого камня.
— Видишь, na[26]? Крохотное семечко упало на крышу храма. Спустя века храм рухнул под весом семечка. Но оно продолжает расти и расти.
Дюжины сплетенных стволов и корней кормятся на руинах стен. Усики пробираются в щели и разламывают камни. Корень, который толще отца Нилая, ползет над архитравом и вытекает над дверным проходом, подобно сталактиту. Это растительное зондирование ужасает мальчика, но он не может оторвать от него взгляд. Есть что-то невероятно животное в том, как стволы находят отверстия в кладке и внедряются в нее. Они чем-то походят на хоботы слонов. Кажется, они знают, хотят, находят способ исполнить свои желания. Мальчик думает: «Что-то медленное и целеустремленное хочет вернуть каждое здание, созданное человеком, в землю». Но отец держит фотографию перед Нилаем так, словно на ней запечатлена счастливейшая из судеб.
— Видишь? Если Вишну может вложить такое большое дерево в зернышко вот такого размера… — Отец наклоняется к сыну, чтобы ущипнуть кончик его мизинца. — Только подумай о том, что мы можем вместить в эту машину.
СЛЕДУЮЩИЕ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ они собирают коробку. Все спайки хороши.
— А теперь, Нилай. Что сделать этому маленькому созданию?
Мальчик застывает от возможностей. Они могут выпустить в мир любой процесс, какой захотят, любую волю. Вот только выбрать что-то одно невозможно.
Из кухни раздается голос матери:
— Научи ее готовить бхинди, пожалуйста.
Они заставляют машину сказать «Привет, мир» закодированными вспышками. Заставляют сказать «С днем рожденья, Нилай, дорогой». Слова, которые отец и сын пишут, поднимаются и начинают что-то делать. Мальчику только исполнилось восемь, но в этот момент он обретает дом. Он нашел способ превращать свои надежды и мечты в активные процессы.
Созданные им существа тут же начинают эволюционировать. Простая пятикомандная петля расширяется в прекрасную сегментированную структуру из пятидесяти линий. Небольшие отрезки программы отделяются в повторно используемые части. Отец подключает кассетный магнитофон для того, чтобы легко, за несколько минут загружать целые часы работы. Но надо правильно выставлять уровень громкости, иначе все взрывается ошибкой чтения.
Всего за несколько месяцев они переходят от четырех тысяч байт памяти к шестнадцати. Вскоре перескакивают снова, уже к шестидесяти четырем.
— Pita! Больше власти, чем любой человек когда-либо имел в человеческой истории!
Мальчик полностью погружается в логику собственной воли. Он приучает машину к лотку, тренирует ее часами, как маленького щенка. Та пока что хочет только играть. Запускать пушечные ядра через гору во врага. Прогонять крыс от урожая кукурузы. Крутить колесо фортуны. Уничтожить каждого пришельца в квадранте. Написать слово до того, как повесят несчастного человечка из палочек.
