Минеко Иваски - Настоящие мемуары гейши
В Гион Кобу мы начинали готовиться к Новому году в середине декабря, гораздо раньше, чем это принимались делать повсеместно. Мы приступали к подготовке уже тринадцатого декабря, в день, который в Японии называется Котохадзиме.
Первым делом в день Котохадзиме нужно нанести визит иэмото и обменяться ритуальными поздравлениями и подарками. Иэмото давала каждой ученице новый веер в честь Нового года. Цвет веера обозначал соответствующий ранг, занимаемый ученицей. Взамен от имени всей семьи мы дарили ей два предмета: окагамисан – пару клейких рисовых пирожных, положенных одно на другое, и красно-белый конверт с деньгами. Конверт был обвязан декоративной ленточкой, украшенной серебром и золотом. Сумма денег была равна «цене» веера, который мы получали в подарок, и также соответствовала нашему школьному статусу – была меньшей для учениц и большей для взрослых гейко. Когда Котохадзиме заканчивался, иэмото жертвовала сладости и деньги для инвалидов или душевнобольных детей.
Тринадцатого декабря я оделась и отправилась нанести иэмото традиционный визит. Я помню, что чувствовала некоторую ностальгию. Шел мой последний год учебы. Я уже была внесена в список девушек, допущенных к экзаменам для будущих манко. Экзамен должен был состояться следующей осенью, когда мне исполнится шестнадцать. Если я сдам этот экзамен, то начну свою профессиональную карьеру.
Так что я была смущена, когда старшая учительница вдруг обратилась ко мне:
– Мине-тян, послезавтра в Нёкоба будет экзамен, и я бы хотела, чтобы ты пришла на него. Он начнется в десять часов, так что постарайся прийти к половине десятого.
У меня не было иного выхода, кроме как согласиться, несмотря на то, что мне не хотелось отвлекаться на другие вещи во время болезни тетушки Оима. Я вернулась домой, рассказала новости тетушке и не поверила тому, что случилось. Она изменилась, словно стала прежней. На ее лице расцвела улыбка, и она запела суй-суй-суй песню. Впервые я поняла, насколько важно для нее было то, что я стану манко. Начиналась моя профессиональная карьера, а я не обращала на это внимания.
Старая Меани вернулась домой в самый разгар банкета, и тетушка Оима рассказала ей об экзамене. Та пришла, пожалуй, в еще больший восторг.
– О господи, – воскликнула она, – у нас так мало времени! Кунико, отмени все мои встречи на сегодняшний день. Хотя, знаешь, и завтрашние тоже и послезавтрашние. Давай, Минеко, нам надо работать. Во-первых, позвони двум девочкам и попроси их прийти к нам. Будет лучше, если ты попрактикуешься в группе. Давай быстрее, нам надо начинать!
Я постаралась не смеяться над ее поспешностью.
– Но это же несерьезный экзамен, – сказала я, – настоящий будет только на следующий год. Пройти этот не сложно: я хорошо знаю танцы.
– Не болтай ерунды, – остановила меня Старая Меани, – нам надо работать, а времени совсем мало. Иди, звони подругам. И побыстрее.
Я никак не могла понять, отчего все так переполошились, но сделала то, что мне приказали.
Девочки были счастливы оказанной честью, к тому же они могли дополнительно попрактиковаться.
Нам было приказано подготовить для исполнения семь фрагментов. Старая Меани вытащила свой шамисэн и начала играть. Мы повторяли каждый фрагмент сотни раз, работали день и ночь, почти не делая перерывов на сон и еду. Через два дня я досконально знала мельчайшее движение каждого фрагмента наизусть. Старая Меани ни на минуту не переставала восхищаться. Она была почти в экстазе.
Пятнадцатого декабря Старая Меани заранее повела меня в Нёкоба, чтобы не дай бог не опоздать. Во второй студии сидели и ждали тринадцать девочек. Все нервничали. Все, кроме меня. Я все еще не понимала важности события. Для некоторых из них тот день был последним шансом сдать экзамен и стать майко. В случае провала, с мечтой о карьере можно было распрощаться.
Нас вызывали на экзамен по очереди. Дверь была закрыта, так что мы не видели, что происходит внутри. Это только добавляло напряжения и в без того нервную атмосферу коридора.
Мы не знали, какой из фрагментов нам придется исполнять, когда нас позовут внутрь и мы будем стоять на сцене. Только после того как мы поднимемся на сцену, старшая учительница скажет нам, что именно нужно исполнить.
Двух моих подружек пригласили до меня.
– Что вам пришлось исполнять? – спросила я, когда они вышли из экзаменационной комнаты.
– Ториой (история игрока на шамисэне), – ответили обе девочки.
– Ладно, – подумала я, – значит, и мне достанется то же самое.
И я начала мысленно танцевать ториой, постепенно повторяя каждое его движение. Я и правда не понимала, почему все так волнуются. Подошла моя очередь. Первая часть экзамена заключалась в том, что надо было открыть дверь так, как нас учили. К тому времени движения уже стали механическими, практически второй натурой. Я двигалась очень плавно и грациозно.
Я открыла дверь, поклонилась и спросила позволения войти. Теперь и я поняла, почему другие девочки так нервничали. Старшая учительница была там не одна. Там присутствовали также все младшие учительницы, мастер Итирикитей, члены Кабукай, представители очая и ассоциации Гейко и еще несколько человек, которых я не знала. Целые ряды людей, сидевших напротив сцены и готовых оценивать экзаменующихся.
Я постаралась сохранить самообладание и по возможности спокойно подняться на сцену.
Старшая учительница повернулась ко мне и сказала всего одно слово:
– Наноха (история о бабочке и цветах). «Ого, – подумала я, – значит, не ториой. Ну и ладно. Давай, Минеко, покажи им, что можешь».
Я остановилась на минутку, чтобы поблагодарить судей, и начала танцевать. Первую часть фрагмента я исполнила безупречно, а потом, буквально в конце, сделала малюсенькую ошибку. Остановившись прямо в той же позе, я повернулась к аккомпаниатору и сказала:
– Я сделала ошибку. Пожалуйста, начните все сначала.
– Мы бы не заметили этой ошибки, если бы ты не сказала о ней, Минеко, – вмешалась старшая учительница. – Прошу прощения, но, поскольку Минеко почти закончила танец, не возражаете ли вы, если она повторит только последнюю часть?
– Конечно не возражаем, – согласились все.
– Мине-тян, – обратилась ко мне старшая учительница, – пожалуйста, только последнюю часть.
– Да, – сказала я и закончила танец. Снова поблагодарив всех, я покинула сцену. Старая Меани металась по коридору, как пантера в клетке.
– Как прошло? – кинулась она ко мне в ту же секунду, как только я вышла из аудитории.
– Я сделала ошибку, – ответила я.
– Ошибку? – заголосила Старая Меани. – Какую ошибку? Серьезную? Думаешь, ты провалилась?
– Я уверена в этом, – сказала я.
– О господи! Я надеюсь, что нет!
– А что в этом страшного? – спросила я, все еще не понимая всей серьезности происходящего.
– Если так, то тетушка Оима будет крайне расстроена. Она лежит там, дома, и, затаив дыхание, ждет результата. Я очень надеюсь, что мне не придется принести ей плохие новости.
Вот теперь я почувствовала себя ужасно. Я совершенно забыла о тетушке Оима. Мало того, что я была паршивой танцовщицей, так еще и эгоистичной, беззаботной девчонкой. И чем дольше мы ждали, тем хуже я себя чувствовала. Наконец представитель Кабукай собрал нас всех у входа в Нёкоба.
– Итак, – провозгласил он, – объявляем результаты сегодняшнего экзамена. Я рад сообщить, что лучше всех его сдала Минеко Ивасаки, получив девяносто семь баллов. Поздравляем, Минеко.
Остальные итоги, напечатанные на листе, он повесил на стену.
– Здесь все ваши результаты, – показал он. – Я приношу свои соболезнования тем, кто не сдал экзамен.
Я не могла поверить в происходящее. Мне казалось, что произошла ошибка. Однако результат был оглашен вслух и даже написан черным по белому.
– Лучше быть просто не могло! – ликовала Старая Меани. – Тетушка Оима будет просто счастлива! Правда, Минеко, я так горжусь тобой. Какая ты молодец! Давай отпразднуем, а потом пойдем домой. Позови подружек, пусть идут с нами. Куда пойдем? Выбирай, куда хочешь. Все за мой счет, – бормотала она.
Всей компанией мы отправились в ресторан «Такарабунэ», чтобы заказать стейки. Казалось, мы шли туда целую вечность. Старая Меани сообщала каждому встречному о том, что я заняла первое место. И благодарила всех.
Она благодарила всех, потому что верила, как и многие японцы, что для того, чтобы вырастить ребенка, нужна целая деревня. Мои успехи были результатом общих усилий, всего Гион Кобу.
Владельцы ресторана были нашими давними друзьями, они предлагали нам лучшие блюда и поздравляли. Все прекрасно проводили время, и только я не чувствовала себя счастливой.
– Что случилось? – спросила меня одна из девочек.
– Просто молчи и ешь свой стейк, – ответила я.
Я не была в плохом настроении. Просто в моей голове роилось множество мыслей и эмоций. Конечно, я была рада, что сдала экзамен, но очень сочувствовала тем, кто провалился. Я беспокоилась за тетушку Оима, думала о своем отношении к Старой Меани.
