Роман Грачев - Молчи и танцуй (Часть 2)
– А полы вам дома не помыть?! – заорал Глеб. – Может, вам зарплату в баксах выдавать, как в Москве? Совсем охамели! Брысь отсюда!
Рекламщики умотали в свой офис на четвертый этаж и больше не показывали носа.
Вскоре в дверь кабинета директора снова постучали.
– Да!
В узкую щелочку просунулась голова Насти.
– Глеб Николаевич, к вам Нестеров.
«О-о-о!», – подумал Глеб.
В офисе появился не только пиарщик. С собой Нестеров привел еще троих парней, поразительно напоминающих телохранителей. С ними вместе в офис завалились и люди Кирилла, которых он оставил для охраны. Настя взирала на это столпотворение как до смерти перепуганный кролик.
– Пора ехать, – сообщил Нестеров.
– А для чего потребовалось подниматься сюда со всей свитой? – фыркнул Глеб.
– Не моя прихоть, придется потерпеть.
Глеб оглядел лица представителей свиты и мысленно задал себе вопрос, у кого вообще могла возникнуть прихоть содержать такую высокоинтеллектуальную команду.
– Ладно, поехали.
Спускаясь по лестнице рядом с Нестеровым, он продолжал ставить условия.
– Вадим будет со мной. Не смейте брать его под локотки и оказывать психологическое давление.
– Боже, о чем ты говоришь, – бросил Андрей, – делайте, как вам удобно.
Внезапно Глеб остановился.
– Погоди. Слушай, Андрюха, скажи честно: ты сам уверен в результате?
Нестеров улыбнулся, только от улыбки всесильного и непотопляемого консильери осталась лишь тень.
– Скажу честно, Глеб: мне самому интересно, чем это закончится. Насколько я понял, вы лапки вверх поднимать не собираетесь.
– В смысле?
Нестеров сделал паузу, подождал, когда все сопровождающие лица спустятся на пролет ниже.
– Я в любом случае уже послезавтра буду дома. Даже если Лесневский передумает и попросит меня задержаться, я уеду. И не потому, что я честный малый, а потому что не люблю, когда что-то делают за моей спиной. Тем более если делают глупости.
– Я тебя понял. – Глеб посмотрел на часы. – Ладно, брось. Поглядим, что из этого выйдет.
В машины погрузились молча и организованно. Глеб посадил Вадима в свою «рено меган», позволив на заднее сиденье сесть двум «парням сопровождения» – своему и чужому. Доехали быстро, но не обошлось без небольшого инцидента. На одном из перекрестков Глеб успел проскочить на желтый свет, оставив позади всех остальных. В машине началась легкая паника. Человек из свиты Лесневского велел остановиться у обочины, на что телохранитель из группы Кирилла вежливо попросил его не дергаться. Оба нахохлились, как два петуха на тотализаторе, но Глеб даже не подумал снизить скорость. В результате он подъехал к телецентру на пять минут раньше всей колонны.
Они вышли из машины, Глеб отвел Вадима в сторону.
– Хочу кое-что сказать, пока никого нет.
Заметив у парня какое-то странное выражение лица, похожее на сонное недоумение, он поспешил добавить:
– Соберись!
– Хорошо.
– Насколько я знаю, твоя пламенная речь пойдет не сразу после начала передачи, но мы с тобой до того момента никак не сможем связаться. Ты войдешь в павильон – и все, тю-тю.
Вадим начал волноваться.
– Как же тогда быть? Что я смогу?
– Слушай внимательно…
Час до эфира
Шоу продолжалось. С небольшими перерывами балет «Фокус» отработал уже четыре номера, и каждый был встречен бурными овациями, переходящими в истерику. Один из номеров представлял собой сольный танец пары – Ларисы и ее партнера. Проходил он на открытой площадке перед столиками. В свете прожекторов и лазерных пушек звезда «Фокуса» выглядела «полуобнаженной феей, спрыгнувшей с плодоносящего дерева, чтобы отдаться в порыве бурной страсти простому пастуху»… Во всяком случае, так потом написал один журналист, который к моменту начала этого танца был уже под завязку наполнен пивом.
Из-за кулис за шоу наблюдал Саша Кашин, жующий чипсы из большого пакета. Где-то в середине номера его мягко ткнули в бок.
– Слышь, братан…
Кашин обернулся, готовый обрушиться с гневной отповедью, но язык внезапно прилип к гортани. Обратившийся к нему человек имел полное право говорить «слышь» и «братан».
– Чего те… вам? – пролепетал Саша.
– Вот эта девица, – Кинг-Конг махнул в сторону сцены, – Лариса Еремеева?
– Она самая. А что?
Незнакомец хмыкнул.
– Хорошенькая… Слышь, братан, передай ей, чтобы после концерта никуда не уходила.
Мужчина сцепил руки и так громко хрустнул костяшками пальцев, что Саша Кашин понял: у Лариски действительно есть проблемы. Может быть, стоило дать ей небольшой отпуск?
«Слышь-братан» тем временем преспокойно направился по коридору обратно к выходу.
– Ну и чудо, – пробормотал продюсер. Кушать чипсы ему расхотелось.
– Эйва! Артурчик!
– Да, мой супермен?
Мужики в машине захрюкали от смеха, в том числе и сам Кирилл.
– Артурас Валентинас, ты у меня напросишься! Сколько нам еще?
Капитан сделал небольшую паузу, потом уже со всей своей гаишной серьезностью сообщил:
– Пять по грунтовке, потом, значит, выкарабкиваемся на шоссе, еще через километр съезжаем на бетонку и въезжаем в Вязовый с другой стороны.
– С какой другой?
Эйва снова сделал паузу, но, как выяснилось, не для того, чтобы свериться с картой.
– Кирилл, не говори мне, что ты всегда входишь через парадную дверь... Мы въедем не там, где шныряют дорогие иномарки, а через задницу, облюбованную колхозными мусоровозами.
Кирилл отключил громкую связь и сквозь смех выругался.
Минут через пять колонна выехала с грунтовки на ровную шоссейную дорогу. Скорость сразу увеличилась. Но через упомянутый километр пришлось снова тормозить и сваливаться на бетонку. Впрочем, здесь можно было держать приличную скорость.
– Так, внимание! – известил Эйва. – Сейчас через пару километров будет крутой спуск, и сразу за ним – Вязовый. Интересующий нас коттедж находится на другом краю поселка. Кирилл, твой джип выходит вперед, остальные останавливаются за двести метров и подходят пешком. Отбой!
На бетонке основательно трясло, автомобили поднимали клубы пыли, но пейзаж вокруг был замечательным. Коттеджный поселок находился в низине, на берегу мелкой и узкой речушки. На противоположном берегу простиралась зеленая долина, словно нарисованная с кадра «Властелина колец». Сам поселок издали выглядел как миниатюрный центр одной из старых европейских столиц: шпили, башенки, мостки над оврагами и ручейками. Строительство, видимо, давно закончилось и новых поселенцев не ожидалось, поэтому вид был вполне законченным и цивильным.
– Не хило, – резюмировал Обухов. – Надо будет и себе прикупить здесь избушку.
Колонна остановилась на обочине, не доезжая до мостка, соединяющего с поселком. Отсюда до Вязового оставалось метров пятьсот, и пока можно было не беспокоиться, что кто-то их заметит.
Эйва вышел из своей машины и направился к джипу Обухова.
– Ну, что? – спросил Кирилл, не открывая дверцы.
– Дальше езжайте без меня. Забирай орлов, грузи в свои тачки и аккуратненько – прямо к дому.
– А ты чего?
– А я здесь покурю. – Артур задрал козырек фуражки, вытер пот со лба. – Что-то меня не тянет это наблюдать. В кино насмотрелся.
– Не любишь вида крови?
– Ага. И запаха обдристаных штанов.
Кирилл усмехнулся.
– Ты чьи штаны имеешь в виду?
– Твои, конечно.
Кирилл открыл дверцу. Из других машин уже подходили собровцы с автоматами и майор в камуфляже.
– Одна просьба, – сказал Эйва, – «падение черного ястреба» не устраивайте. Вряд ли там есть серьезная охрана, но все-таки…
Камуфляжный майор поздоровался с Кириллом, зачем-то отдал честь. Весь вид его говорил о большом опыте участия в операциях на азиатских продуктовых и вещевых рынках.
– Майор Застрожнов. Кирилл Обухов, если не ошибаюсь?
Кирилл тоже отдал честь, только теперь ему пришлось поднять зад и выйти из машины.
– Сколько вас, товарищ майор?
– Шестеро со мной.
– Ну, и у меня еще трое.
– Ваших прошу пока не беспокоить. Не дай бог, начнется заваруха, и вы влетите вместе с теми, кто в коттедже. Оружие есть?
Кирилл замялся. Кое у кого из ребят имелись стволы, но выяснять их происхождение сейчас не было времени.
– Только рогатки, – ответил Обухов.
– Вот и чудненько. Ну, с богом! На святое дело идем – ребенка из беды вызволять.
Кирилл усмехнулся.
Тщедушное трехэтажное здание телецентра напряглось, задрожало всеми стенами и даже как будто издало протяжный вздох, когда к нему подкатила кавалькада Константина Лесневского. Это был автопоезд, поднимающий волну непроизвольного восхищения и подобострастия. Видно было за километр, кто едет, куда и зачем.
