Наталья Арбузова - Можете звать меня Татьяной
Соседа звали необычно – Рем. Ладно, пусть будет Рем. Пригласил Татьяну на экскурсию по своим владеньям. Что сразу удивило – участок Рема был не меньше Татьяниного, дважды увеличенного ее придворными феями. Что, кроме них с Ремом тут никого нет, и можно двигать границы куда угодно? Но ее участок крайний, а за Ремом дальше чья-то земля. Правда, никаких признаков жизни ее владельцы не подают. Или Рем подвинул ее, Татьяну, вместе с двухэтажным домом и клубникою? Спросить Татьяна побоялась. В доме у Рема сетевой газ. Откуда? из недр земли высунулся газопровод? его тут отродясь не было. Татьянины феи готовили на электроплите, а на счетчик слегка дули, и он показывал что велено. Да и вообще готовки стало мало.
На границе Ремова участка с буйным люпиновым полем возвышалась препорядочная горка. Татьяна и Рем взошли на гору. Странная картина открылась взору. Никаких участков дальше не было. Как Татьяна покупала здесь дачу, прежнюю, тесную, дешевую? почему не посмотрела хорошенько кругом? это только она могла. Сыновья? сыновья в нее, тоже витают. Остальных же членов семьи заморочили раз и навсегда Татьянины феи. Но Рем – Рем просто находка. Он уже жарил рыбу – пахло очень вкусно. Сели обедать. По столу ходила ручная чайка и клевала рыбу с тарелок. В открытую дверь сунул голову волк, последний в округе волк-люмпен, который шарил по помойкам, ища кости. Рем поделился с ним рыбой – ее было много. С Ремом интересно, это уже ясно. Татьяна оставила на время свою писанину и погрузилась вместе с новым приятелем в зеленеющую жизнь озерных берегов.
Они, берега Бисерова озера, загажены практически только в одном месте – по перпендикуляру к станции Купавна. Лютые помойки Татьяна всегда обходила лесом, таинственным лесом, где ей иной раз встречались люди явно недобрые. Посреди леса шла просека с огоньками. Взлетная полоса, или посадочная – для инопланетян, наверное. Седой Рем разбегался по этой просеке и взлетал. Ну, немножко, чуть-чуть. Как он жил всё то время, когда Татьяна о нем не знала? лучше не спрашивать. Кто ему ворожит? А ландыши уж расцвели и звенели вовсю. Если б только у Татьяны на участке (у Рема тоже) – по всему лесу. То ли такой был ландышевый год, то ли волнами накатывали чьи-то чары.
Немножко Рем о себе рассказал. Его выгнали с работы ровно в шестьдесят. Не продлили контракта. Работал в почтовом ящике над суперсерьезным проектом и постоянно нарушал в мелочах режим секретности. В тюрьму не посадили – время мягкое. Просто выгнали вон, взявши десять подписок о неразглашении. В уединенье, без помех за полгода он додумал проблему до конца и потихоньку, не трезвоня, начал применять. В чем состояло его достиженье – Татьяне предстояло увидеть самой. Задавать вопросы не в характере Татьяны. Но в голове они так и роились. Кто те, что жили в прежней Татьяниной будке? кем доводятся Рему? Почему нет других соседей? были и все вышли? Что Рем хозяин здешних мест – сомненья не вызывает. Если бы не захотел, и Татьяну бы сюда не пустил, и не показался бы ей. Ну что ж, лучше поздно, чем никогда Подружимся, а там посмотрим, что будет. Во всяком случае, хуже не станет. Татьянины феи не исчезли, но Рема избегали. Несовместимость явно присутствовала. Когда наведываются Татьянины сыновья с невестками (чаще Павел), Рема не видать. Рем явился Татьяне, лично ей - большая честь. Властелин озера, леса и посадочной полосы. Однако мил, услужлив. Татьяну тоже ни о чем не расспрашивает – тактичен. А Татьянина жизнь ох непроста. Не по всем пунктам можно отчитаться.
И однажды ОНО зависло над посадочной полосой. Повисело пять минут, потом исчезло в ночи. А Рем поутру не пришел. Не было его с неделю. Потом заявился, спокойный и приветливый, безо всяких объяснений. Татьяна – молчок. Правильно Рем выбрал себе знакомую. Тишком, молчком – у Татьяны появился сетевой газ. Когда выполз из-под земли? но плита уж стояла. Сыновья, приехавши, решили, что так и надо. Давно пора газифицировать поселок. Поселок? сходили бы посмотрели на полное отсутствие поселка. Люпиновое поле – белый, розовый, сиреневый люпин. Наш трехцветный флаг.
Ходили на дальний высокий берег, откуда летят чайки (чай, примечай, отколь чайки летят). Неожиданно Рем обмолвился: «Сверху земля такая зеленая…» Татьяна не ответила. Поняла – ответа от нее не ждут. Она понятливая, Татьяна. Оценив ее умное молчанье, Рем продолжал: «Земля уникальна. Ее необходимо сохранить - не только для нас, ее вообще необходимо сохранить. Для всех». И замолк. Кто эти все, нуждающиеся в существовании зеленой планеты, он не уточнил. А чайки кричали и нахально таскали рыбу с фермы. Ферма была уже недалеко. Татьяна шла за Ремом необъяснимо быстро и без устали. От него исходила направленная энергия – у Татьяны даже волосы потрескивали.
Ландыши отцвели, на стебельках завязались ягоды – они потом покраснеют. Земляника цвела умильными белыми цветочками, ее тоже будет много-много. Зеленая земля слушалась Рема. Похоже, он вышел на контакт с теми, кто осуществляет глобальный мониторинг. ОНО, по свидетельствам различных людей, зависало над паршивыми объектами, источающими радиацию и всякую дрянь. Высшее командование нашей военной авиацией запретило докладывать о встречах с летающими тарелками. Не верило. Военно-морское ведомство, напротив, приказало описывать происшествия такого рода незамедлительно и подробно. Дело в том, что тарелочки постоянно висели с обоих боков наших судов-авианосцев, не без основания.
Ивы свешивались зеленым пологом над Ремовым бережком. Появились и утки – никогда их здесь не водилось. Посидели на яичках где-то в укромном месте и поплыли, повели за собой целую флотилию утят. Селезни плавали особливо, щеголяя ярко-синим пером на каждом крыле. Сделали свое дело и успокоились. Лето красовалось вовсю – погожее, щедрое. И тут ОНО снова явилось за Ремом. Он понадобился. В какой роли? как гид по зеленой планете? или как единственный представитель человечества, сумевший выйти с ними на связь? На сей раз Татьяна не была так ошарашена и прекрасно опознала якобы неопознанный летающий объект. Тот ли, что уже побывал здесь, другой ли – он опять повисел минут пять и растворился в темноте. Рем отсутствовал недели две. Земляника сошла, утята подросли и попрятались под бережком. Деклассированный волк уж привык брать кости у Татьяны из рук, когда вернулся Рем. По-прежнему играли в молчанку. Но вид у Рема был озабоченный. Надо думать, мы крепко напакостили по части экологии. Наша помойка на наиболее доступном берегу Бисерова озера – прообраз того, что мы делаем с зеленой планетой. Единственной во вселенной, во всяком случае очень ценимой ИМИ - неведомо кем.
Было бы смешно, если б безработный пенсионер выступил в печати, по телевиденью, в интернете с заявлением о том, что видел сверху. Большое фигурное пятно на воде возле байкальского целлюлозного комбината сфотографировано со спутника – это всем давно известно. Но ведь не с летающей тарелки, которой вообще нет. Есть, есть! Татьяна дважды видела. Ну, Татьяна тоже не очень нормальная. Старые женщины любят пиариться. Даже не старые, просто одинокие. Соврут – недорого возьмут. Вспомните фильм «Двенадцать разгневанных мужчин». Ту свидетельницу отцеубийства, что потирала переносицу, привыкшую к очкам. Она «видела» акт убийства сквозь окна вагона проходящей мимо надземки. В общем, Рем и Татьяна не делились с общественностью своими наблюдениями – малыми у Татьяны и значительными у Рема.
Лето кончалось. Пожухли листья зеленых ив, посохли люпины за оградой, ландышевые ягодки стали краснеть. . Рем исчезал еще дважды, но Татьяна проморгала визит НЛО. Прилетали в другое время – проспала. Однажды Рем сказал ей: «Вам, верно, пора в город». Это было равносильно приказу. Собралась и уехала. Зато весною вернулась пораньше – ведь запрещения не поступало. Ивы еще цвели пушистыми серыми комочками с желтым налетом. Невдалеке стучали топоры, визжали пилы. Татьяна без приглашенья отправилась к Рему. Навстречу ей вышла высокая женщина лет сорока, представилась: «Велемира Ремовна». Татьяна молча ждала. «Видите ли. отец распорядился, чтоб его заморозили для будущего. Очень удобно. На двести лет. До тех пор, я надеюсь, найдут рецепт бессмертия. Стареть он не согласился». Татьяна повернула голову туда, откуда доносился строительный шум. «Ах, да. Люди наконец стали брать участки на болоте. Лето выдалось на редкость удачное. Земля просохла, и комары, местный бич, сгинули. Наши с вами участки, сказали, не тронут, а там, дальше, дают по шесть соток». Татьяна без лишних слов ушла к себе. Стареть она тоже была не согласна. Старость унизительна.
Не путай конец и кончину
Татьянина мать видит сон: ходит по темной деревне, спрашивает, где тут живет Прасковья Сердюкова – ее покойная нянька. Ей отвечают: ступай. ступай… тебе еще рано. Оказалось – не рано. В самый раз. Вскоре она ушла. Такой непростой человек, как Татьянина мать, просто так, бесследно, не исчезает. У Татьяны на сей счет своя теория (принимать не обязательно). Татьяна считает: вообще говоря, чтоб остаться, надо что-то нерядовое сделать. Где остаться? в ноосфере? Татьяна не знает - еще не додумала. Но делать надо, и с тщанием. А некоторых оставляют просто так, за душевную прелесть. Как раз тот самый случай. Кто решает, быть или не быть человеку после смерти? И на это у Татьяны есть кой-какие соображения. Не зря после мехмата ее взяли в аспирантуру философского факультета. Вот, извольте слушать. Окружающий мир пронизывает нечто неуловимое для наших пяти чувств. Кричит наш дух, изнемогает плоть, рождая орган для шестого чувства. Нечто недоступное всегда рядом с нами, но очень редко проявляется. Так, коснется иногда. Коснулось доисторического человека, изобразившего на стене пещеры мамонта. Непросвещенная душа первого художника где-нибудь да витает. Темная энергия, темная материя – не темны. Просто останутся для нас непостижимы, пока мы сами не изменимся. Не судите строго графоманов. Они старались, они лезли.
