Магда Сабо - Избранное. Фреска. Лань. Улица Каталин. Романы.
Сусу боится всего, лишенного жизни. С тех пор как в доме не стало кошки, тетушка Кати попросту вытряхивает мышеловку в помойное ведро, серый безжизненный комочек валяется среди отбросов, и Сусу не решается переступить порог кухни, когда там никого нет. Девочку пугает даже траурное платье, которое ей нынче предстоит надеть. Какой ужас — целые месяцы ходить в черном! Но страшнее всякого траура тот час, когда она увидит покойную Бабушку, в жизни она не видела ее ни разу. На похоронах она зажмурится и на Бабушку даже одним глазком не взглянет. А интересно, правда ли, что у мертвых какой-то особый запах? Тетушка Кати говорила, что правда. Мамуся опустит вуаль, которая скроет ее лицо. Вот хорошо бы и ей, Сусу, надеть такую вуаль, тогда ни один человек не заметил бы, что она избегает смотреть на гроб.
Сусу еще ни разу не доводилось бывать на похоронах, и покойников она никогда не видела. Домой, в Тарбу, она ходят из школы по улице Кошарфоно. С тех пор как соседнее здание заняли под больницу и детский сад, Сусу приходится идти мимо большой стеклянной витрины похоронной конторы. Мамуся рассказывала, что, когда она была девочкой, в витрине сидели два позолоченных ангела и держали венок из стеклянных незабудок над голубым детским гробиком, а в гробике под саваном лежала большущая кукла, точно настоящий ребеночек. Мамуся смеется, рассказывая о таких вещах, а ей, Сусу, не по себе становится, даже когда просто слушаешь, а чтобы взглянуть на ту витрину — да никакая сила бы ее не заставила!
Вчера вечером, когда она носила тетушке Кати ужин, та убеждала Сусу не бояться покойников; нечего их бояться, покойник, мол, хлеба не просит; да и зачем он покойнику, этот хлеб. Ничего, на похоронах Сусу будет держаться за мамину руку и не отцепится. Хотя нет, Мамуся ей не поможет, если Сусу придется идти в паре с тетушкой Кати. Вчера за ужином взрослые подробно обсудили и установили, кому с кем быть. Процессию возглавят Дедушка с Прабабушкой, за ними пойдут Папа с Мамусей, потом дядя Арпад и тетя Францишка, а позади всех тетушка Кати и она, Сусу. А что, если Аннушка тоже там будет: интересно, с кем тогда идти Аннушке? Скорее бы только все эти похороны закончились!
Прабабушка задремала, голова у нее склонилась набок, напряглась шея, и бисерная лента сползла. Теперь Сусу стало понятно, зачем старуха нацепила ленту: на обнаженной шее проступили глубокие сухие морщины. Сусу сделалось противно, как если бы она подсмотрела нечто неприличное. Она решительно отвернулась от беседки, села на скамейку лицом к стене, худенькие колени ее царапала штукатурка. Рядом с собой на скамейке Сусу пристроила портфель. Завтра снова можно идти в школу. Ей нравится ходить в школу, каждое утро в половине восьмого они вместе с дядей Арпадом отправляются из дому; в школу они приходят до уроков, но ее учительница, тетя Жофи, всегда приходит еще раньше, она поджидает их в классе и делает вид, как будто чем-то занята. Тетя Жофи любит дядю Арпада, а значит, любит и ее, Сусу. Они, девочки-третьеклассницы, занимаются на втором этаже, а у мальчиков параллельного класса — их ведет дядя Арпад — занятия на первом. А на днях у них в классе у Эникё Хусар пропала самописка. Ручка так и не нашлась. Интересно, в классе у дяди Арпада тоже бывают пропажи? Уж не берет ли дядя Арпад в школе чужие вещи точно так же, как он крадет у Дедушки?
Откровенно говоря, нет смысла учить уроки, завтра ее все равно не станут спрашивать ни по одному предмету. Бабушка умерла четыре дня назад, и вот уже три дня, как ее, Сусу, не вызывают отвечать. Тетя Жофи предупредила всех в классе, чтобы те были с ней, Сусу, особенно чуткими и внимательными, потому что у нее умерла Бабушка. Интересно, что сказала бы тетя Жофи, окажись она у них дома в тот вечер, когда в семье узнали о смерти Бабушки? Дядя Арпад подошел к телефону, он выслушал новость и оттуда же, из гостиной, крикнул им, что случилось: в это время они сидели в столовой за ужином. У Мамуси слезы так и брызнули в тарелку с тушеной картошкой. Дедушка отложил вилку, резко дернул усы, побледнел, встал: «Господь дал, Господь взял…» Папа не проронил ни слова, продолжал таскать из тарелки картофелины, пока не выбрал все до последней. Тетушка Кати запричитала было в голос, ее сразу отослали из столовой. «Хватит реветь!» — сказал Папа Мамусе. Дядя Арпад закурил, Дедушка принялся нервно расхаживать взад-вперед по комнате. Дядя Арпад принес бутылку со сливовой палинкой, и все выпили, и Мамуся тоже, и даже тетушке Кати, и той поднесли стаканчик. Со стороны можно было подумать, будто в доме празднуют чей-то день рождения.
Учить то, что задали, было бесполезно, поэтому Сусу просто так, интереса ради, листала учебник. Ученье давалось ей легко, занималась она с удовольствием и все же подолгу просиживала над уроками: каждый раз, как она доставала учебники, она не могла удержаться от соблазна забежать вперед и хотя бы посмотреть картинки. Вот и сейчас она никак не могла расстаться с «Родной речью», это новый учебник, тетя Жофи сказала, их класс первый будет заниматься по этой программе. «Экспериментальный учебник для третьего класса». Сусу открыла наугад и прочла: «Лаци провел две недели у бабушки в деревне. Потом он записал свои впечатления в дневник». «Наша речь состоит из предложений, мысли свои мы можем выразить как в устной речи, так и письменно». Если бы Сусу поехала с Прабабушкой в деревню, она бы тоже записала потом свои впечатления: «Моя Прабабушка красит губы и брови, а морщины на шее закрывает бисерной лентой. Моя Прабабушка маленькая и худая, ногти она мажет лаком, а под ногтями у нее грязь. Моя Прабабушка не любит молока. Она очень старая и, наверное, скоро умрет».
«Лаци написал своему другу: «Дорогой Фери! Я видел полевого зайца». Какие глупости пишет этот Лаци! «Дорогой Фери, — мысленно продолжала Сусу. — Я слышала, как мой Папа плакал. Это было сегодня ночью. Я проснулась от всхлипываний. Сначала я подумала, что это мне снится, по потом поняла, что я не сплю, а Папа плачет по-правде. Мамуся спит очень крепко, поэтому она ничего не слыхала».
Сусу перевернула страницу, новая картинка: кровать, в кровати грустный мальчик, рядом стоит тумбочка, а на тумбочке градусник и пузырьки с лекарствами. «Чего хочется больному ребенку?» Скорее бы я выздоровел! — вот чего ему хочется. Хорошо бы снова побегать по лугу! И чтобы не надо было принимать лекарства. Постель. Интересно, что может происходить по ночам в постели, скажем, в мамусиной постели? «Дорогой Фери! Я не знаю, что творится иногда по ночам в спальне, когда я просыпаюсь. Но что-то происходит, что-то непонятное. Может быть, Папа обижает Мамусю, делает ей больно?» А чего хочется здоровому ребенку? — задумалась Сусу. — Хорошо бы не ходить на похороны. Хорошо бы повидать Анжу! И еще очень хотелось бы увидеть Аннушку!
Анжу она один раз видела, — вспомнила Сусу.
В тот день они отправились на базар купить банки для помидоров, как вдруг Мамуся, схватив ее за руку, потащила Сусу подальше от крайнего ряда: там, попыхивая своей трубкой, сидел Анжу, и Мамуся старалась избежать встречи с ним. Бедная Мамуся, как она запугана! А ведь ей тоже очень хотелось бы поговорить с Анжу, но она боялась, как бы их кто не увидел и не рассказал потом домашним.
Сусу видела, что Анжу тоже заметил их, и ей очень хотелось подойти к нему, потому что перед Анжу на куске мешковины сидели в ряд синие птички, но подойти не было ни малейшей возможности. Мамуся даже заплатила за каждую банку на двадцать филлеров дороже, чем рассчитывала, лишь бы поскорей уйти с базара. А виновата была тетушка Кати, она ошиблась, когда уверяла Мамусю, что Анжу в тот день не выйдет на барахолку, потому что он заболел. Вот бы ей, Сусу, заполучить такую птичку! Хвост у птицы розовый, к тому же она умеет качать головкой…
Еще одна картинка. Женщины в косынках и крестьянин, облаченный в жилет, собирают яблоки. Сусу каждый год бывала в саду, когда обирали яблоки: зимние сорта сбивали шестом, точно орехи, а более нежные яблоки снимали по одному. Мамуся или Папа взбирались на садовую лестницу и орудовали длинной палкой, на конце которой была круглая сетка, похожая на корзину с баскетбольной площадки. При этом у них никто из женщин не повязывал голову косынкой. Интересно, а в столице тоже повязывают голову, когда собирают яблоки? Мысли ее опять вернулись к Анжу, она вспомнила, как тот сидел на низеньком стульчике, вытянув перед собой огромные голые ступни, и невозмутимо посасывал трубку. На Анжу были серые штаны и рубаха, а жилета никакого не было. «В жилетах, — объясняла им в классе тетя Жофи, — ходят наши крестьяне». А совсем недавно в их город приезжали какие-то артисты, танцоры и певцы; ей-то самой нельзя было пойти на концерт, потому что он пришелся на неделю перед исповедью, но Юлиш Которман видела выступление и рассказывала, что на каждом танцоре был цветастый жилет. Тогда почему же нет его у Анжу? И у Гергея, который работает у них на винограднике, тоже нет жилета. Только обычный пиджак.
