Леонид Рудницкий - Бомж городской обыкновенный
«Хрен тебе!» – подумал Витек и показал ему фак. Затем лег и закрыл глаза. «Немного отдохну – и спрыгну», – решил он.
И уснул.
24
Проснулся Витек от того, что машина остановилась и его перестало трясти. Он осторожно выглянул наружу. Колонна стояла в сосновом лесу, обнесенном забором из бетонных плит. В заборе были ворота со звездами. Он понял, что попал на территорию воинской части. «Во влип, мудак! – подумал он о себе. – Как же отсюда выбраться?»
В грузовиках стали хлопать двери – водители собрались вместе и пошли к штабу. Только теперь Витек заметил, что машина, в которой он ехал, не была последней в колонне – за ней стояла еще одна, точно такая же. Он не придал этому значения. «Видно, нагнала по пути», – решил он.
Витек подождал еще немного, затем тихо выбрался из кузова и затаился в тени за колесом. Прислушался. Вокруг было тихо. Он перебежал к соснам и, прячась в тени, от дерева к дереву углубился в лес. Он рассудил, что где-то же должно быть место, где или стена пониже, или дыра проломлена.
Предчувствие его не обмануло – вскоре он нашел то, что искал. Дыры в стене не оказалось, но было кое-что получше – неохраняемая металлическая дверь, закрытая для вида на небрежно накинутый навесной замок. Наверное, этой тропой деды ходили в самоволку или прапор воровал тушенку. Между стеной и дверью была щель, достаточная для того, чтобы просунуть руку снаружи и опять накинуть замок. Витек так и сделал – тихо открыл дверь, вышел, просунул руку с замком обратно и продел его в петли.
В последний момент до него донеслись глухой шум и возня возле машин. Он прислушался. Кажется, несколько человек накинулись на одного, а тот отбивался. «Это их дела», – подумал Витек и заспешил прочь.
Он оказался на разбитой дороге между забором военной части и какой-то автоколонной. Он пошел по ней, обходя колдобины с жидкой грязью. Вышел к воротам части с наружной стороны и поспешно их миновал. Это была самая окраина Москвы. Вскоре начались жилые дома. Они тянулись вдоль леса. Дальше Витек не пошел, а зашел в лес, нашел на опушке врытую добрыми людьми скамейку и решил заночевать здесь. Все равно отсюда сейчас ничем не выбраться – транспорт еще не ходил.
Разбудил его приглушенный крик какого-то животного. Он решил, что это ему приснилось, и перевернулся на другой бок, но минут через пять крик повторился. Он помнил, что в детстве так кричало радио, когда начиналась передача Ко АПП – «Комитет авторских прав природы». Обычно она была по воскресеньям. Один из старших друзей Витька говорил:
– Когда кричит Ко АПП, а я просыпаюсь с похмелья, мне всегда кажется, что я лежу на куче дерьма.
Но это было не радио. Крик исходил из «ракушек», стоявших на отшибе, довольно далеко от домов. Не думая, зачем ему это надо, Витек поднялся и побрел к ним, вопреки внутреннему голосу, монотонно бубнившему: «Не искал бы ты на свою жопу приключений. Неужели тебе еще мало?» Но Витек его не послушался.
Подойдя поближе, он понял, что звуки идут от крайней ракушки, которая ближе к лесу. Кричало какое-то большое животное. Ракушка была довольно старой, ржавой по торцам и на ней висел только один плохонький замок. «Не мое это дело, – подумал Витек, – кто-нибудь услышит и откроет. Почему именно я?»
Он повернул обратно. Крик повторился. Животное как будто обращалось именно к нему. Оно просило о помощи. Витек остановился. Животное замолчало. Но стоило ему сделать несколько шагов, как оно закричало опять. Он снова остановился. Тишина. Он сделал шаг. Раздался крик. «Конечно, – понял Витек, – оно слышит мои шаги».
Уже не думая о последствиях, он вернулся к ракушке и поискал что-нибудь тяжелое. Из земли торчал кусок арматурины. Витек потянул за него. Вылезла кривая стальная палка, длиной метра полтора. Он взвесил ее в руках. Арматура была тяжелой, вполне могла сойти за молот. Он размахнулся и ударил ею по замку. Тот крякнул, но выдержал. По звуку было слышно, что ему это далось нелегко. Витек ударил еще раз. Замок выдержал и это. А вот после третьего раза гостеприимно распахнулся. Витек дернул ворота и они с грохотом уехали вверх. Внутри стоял аккуратный серый ослик и смотрел на него полным благодарности взглядом.
– Здорово, животное! – сказал Витек и потрепал его по холке. – Чего орем?
Ослик фыркнул, потерся мордой об его рукав и пошел к луже, оставшейся на асфальте после недавнего дождя. По тому, как долго и жадно он пил, Витек понял, что его не поили несколько дней. Наверное, столько же и не кормили.
Когда ослик напился, Витек еще раз потрепал его по холке. Она была теплой и приятной на ощупь.
– Ладно, брат, – сказал он, – вся трава в лесу теперь твоя, воду найдешь сам, а мне пора, – и пошел в сторону домов.
Ослик немного подумал и затрусил следом. Витек слышал цоканье копыт, но не оборачивался, надеясь, что тот отстанет. Ослик не отставал. «Натерпелся, бедняга, – понял бомж. – Ничего, сейчас отойдет».
Ослик не отходил.
Витек вышел к остановке как раз вовремя – подошел первый утренний автобус. Он был совсем пустой, и водитель открыл только переднюю дверь. Витек вздохнул и направился к ней. Он не любил пролезать вприсядку под турникетом, но выхода не было.
Только он приблизился к турникету, как из кабины выглянул водитель азиатской внешности.
– Эй, дехканин, – сказал он, – с ишаками в автобус нельзя!
Он кивнул на дверь.
Бомж оглянулся. Ослик уже стоял передними копытами на ступеньках. Он укоризненно смотрел на Витька своими большими лиловыми глазами и прял ушами.
– Сам ты дехканин! – сказал Витек, взял ослика за уздечку и вышел.
– А я и не отрицаю, – ответил водитель, закрыл дверь и уехал без пассажиров.
Витек присел на остановке. Ишак стоял рядом.
– А ну, пошел вон отсюда! – крикнул раздосадованный бомж и взмахнул рукой.
Ишак не отступил. Он только наклонил голову и прижал уши. «Бей! – говорила его поза. – Только не прогоняй». Бомж опустил руку. «Плохо ему одному, – подумал он, – готов пойти за кем угодно. Но почему именно за мной?»
Он представил, сколько забот сулит ему неожиданно свалившееся обладание ишаком. Его нужно кормить и поить. Пусть не водкой или пивом, а простой водой, но и ее надо где-то брать. Здесь, между прочим, арыков нет. Москва – город безарычный. Здесь нет ничего даром, все за деньги, а что не за деньги, то совсем уж никому не нужно. Денег же у Витька не было, разве только самая малость, добываемая всеми правдами и неправдами. И ее ни на что не хватало. Часто он и себя-то был не в состоянии прокормить, а тут целый ишак. Но это только одна сторона проблемы, самая очевидная. Другая – на ишака должны быть документы, как и на всякое домашнее животное в городе. Там должны быть указаны возраст, кличка, отмечены сделанные прививки. Ничего такого при нем нет. Или есть?
Бомж посмотрел на ишака. Тот был под седлом и по бокам у него висели две плоские матерчатые сумки, расшитые национальными узорами. «Детей на нем катали чурки, – понял Витек. – И не очень-то о нем заботились – даже не расседлали, когда запирали в ракушке». Он проверил сумки. Документов там, конечно, не оказалось, но был цветастый халат, красный кушак и тюбетейка.
– Не хватает только высокого посоха, загнутых туфель и накладной бороды, – пробормотал он, – для полноты образа.
Ишак посмотрел на него виновато, словно говоря: «Уж что есть – то есть, новый хозяин. Это все мое приданое».
– Ну, а как звать тебя будем? – спросил Витек.
– И-а! – сказал ослик.
От этого крика Витек опять пришел в уныние. «Нет, – подумал он, – не потяну я его. Что я стану с ним делать, чем кормить, где держать? А зимой? В теплотрассу, что ли, тащить его с собой? Не пролезет. Да и зачем? Нужно его продать. Купит, наверное, кто-нибудь. На колбасу там или на шкуру. Интересно, делают из ослов колбасу? Из лошадей делают, значит, и из них должны. Или сдам в зоопарк, но там много не дадут. Сначала нужно попытаться продать».
К остановке стали подтягиваться люди. Они откровенно недружелюбно поглядывали на бомжа с ишаком, которые заняли сиденья. Витек давно уже привык к таким взглядам. Москва – город недружелюбия и высокомерия. Москвичам не нравится каждый, кто выглядит иначе или загораживает проход. Богатые враждебно смотрят на бедных, бедные – на богатых, клерки – на рабочих, рабочие – на клерков, молодежь – на стариков, старики – на молодежь, мужики – на баб, бабы – на мужиков.
И все вместе – на бомжей и гастарбайтеров. Каждый хрен со швейцарскими часами на запястье думает, что он лучше точно такого же хрена, но без часов.
«Пора уходить», – решил Витек. Он встал и поплелся в сторону торчащего на горизонте шпиля Триумф-паласа. Ишак пошел следом. До Витька вдруг дошло, что теперь он может добраться до центра только пешком – с ишаком ни в один транспорт не впустят.
– Вот те на! – сказал он вслух, пораженный своим открытием. – Владение ишаком только началось, а на меня уже свалилось столько неудобств. А что будет дальше? Нет, на фиг! До первого рынка, а там продаю! Вместе с халатом и тюбетейкой.
