Керстин Гир - Мамы-мафия
– А это не может сделать твой муж? – спросила Мими. – У нас бельём занимается Ронни, верно, Ронни?
– Да, потому что ты каждый раз стираешь с моими рубашками что-нибудь красное, – ответил Ронни и нежно поцеловал Мими в пробор. Я с завистью смотрела на них. Мы с Лоренцем никогда не были так нежны друг с другом – во всяком случае, не тогда, когда речь шла о белье.
– Мой муж даже не представляет, как включается стиральная машина, – сказала Анна. – Как я уже сказала, ты и сама не знаешь, как тебе хорошо. – Она похлопала себя свободной рукой по животу. – Посмотрите на это пузо! Даже у сегодняшней матери близнецов оно было не такое здоровое! Я опять слишком много съела и выпила. Кто-нибудь из вас хочет со мной бегать?
– Сейчас? – с отчаянием спросила я. Я боялась, что я не доберусь и до спальни.
– Завтра вечером, – ответила Анна. – В восемь, когда дети уже будут в постели, а муж перед телевизором.
– Ну да, – сказала Мими.
– Ну… – сказала я.
*Излишне говорить, что на следующее утро мне было совсем не хорошо. Я проснулась от головной боли, но мне всё же удалось вовремя разбудить Нелли и умыть лицо ледяной водой. При этом я не рискнула разглядывать себя в зеркало, поскольку боялась увидеть налитые кровью глаза.
Я вспомнила слова Анны накануне вечером и возблагодарила Бога за то, что мне не надо на работу. Я восхищалась женщинами, которым удавалось совмещать карьеру и детей. Они планировали и организовывали каждую минуту своего дня и при этом ещё и хорошо выглядели и наслаждались жизнью. Женщины, у которых получалось в шесть утра отправиться бегать, потом принять контрастный душ, приготовить завтрак на всю семью и выжать свежий апельсиновый сок, а по дороге в детский сад ещё и заехать в банк, сделать покупки, вынести мусор, а потом ровно в девять появиться на начальственном этаже своего концерна, чтобы целый день жонглировать миллионами. Для меня в своё время нешуточную сложность представляла задача выбросить мусор, когда я уходила из дома, чтобы отвести Нелли в ясли. Я ловила себя на том, что пристёгиваю пакет с мусором к детскому сиденью. Я совершенно не тот тип, который умеет совмещать. Я – или выбросить мусор, или пристегнуть ребёнка. Работе тут определённо не было места.
Приняв холодный душ и выпив четыре чашки кофе, я рискнула отправиться с Юлиусом на «Виллу Кунтербунт». На этот раз я ехала исключительно осторожно и медленно, чтобы меня никто не подрезал. Велосипед я для надёжности крепко привязала к фонарю перед детским садом.
– Давай кто первый добежит до двери, – сказал Юлиус.
Конечно, я дала ему выиграть, то есть сегодня он победил без поддавков с моей стороны, потому что каждый шаг отдавался во мне головной болью. У двери я чуть не столкнулась с мужчиной, в котором без труда узнала вчерашнего владельца ягуара.
При виде него я залилась краской. Я всё же надеялась никогда больше его не встретить. Но, наверное, его ребёнок ходит сюда в детский сад, и мы невольно будем видеться здесь каждый день. Каждый день его вид будет напоминать мне о том, что я поцарапала его автомобиль и не хотела за это отвечать.
К сожалению, он тоже меня узнал.
– Привет! – сказал он. Хотя он и улыбался, его тёмные глаза подвергли меня детальному осмотру.
– Ах, привет, – сказала я, в мыслях перебирая то, что на мне надето. Кашемировое пальто, брюки цвета коньяка и того же цвета сапоги на каблуках. Не так элегантно, как вчера, тем более с налитыми кровью глазами, но по-прежнему наряд не для велосипеда. Слава Богу!
– Ну что, велосипедист объявился? – рискнула поэтому спросить я.
– К сожалению, нет, – ответил мужчина. Он, несомненно, был хорош собой, хотя относился к тому типу мужчин, которых можно представить только в костюме и никогда в джинсах или в чём-то облегающем или вообще без одежды. Он был высокий и стройный, с тёмными короткими волосами, карими глазами и аристократическим орлиным носом, тонкими губами и энергичным подбородком. А когда он улыбался, как сейчас, были видны исключительно ухоженные зубы. Если это не его собственные, то он отдал за них целое состояние.
– Мне жаль, – сказала я. – С другой стороны, если вы не прикрепили записку к велосипеду, откуда его бедный владелец узнает, что он поцарапал ваш автомобиль?
– Это не так уж и важно, – сказал мужчина.
– Да, верно! – с облегчением ответила я. – Это, в конце концов, всего лишь машина.
– Констанца! Привет! – Это был Ян Крёлльман, который, очевидно, как раз привёз в садик дочку.
– Привет, Ян, – ответила я не слишком радостно.
– До свиданья, – сказал ягуарный мужчина. – До завтра.
– До свиданья, – сказала я. Какой приятный мужчина. Я восхищённо посмотрела ему вслед.
– Этот старый хвастун, – презрительно заметил Ян.
– Кто? Ягуарный мужчина? – спросила я.
– Именно он, – ответил Ян. – Этот тип купается в деньгах.
Я считала, что бывает и хуже.
– Я могу сам надеть тапки, мама, – сказал Юлиус и поцеловал меня.
– Увидимся днём, – ответила я.
– Не то чтобы я завидую, – продолжал Ян. – Наш брат, в конце концов, зарабатывает круто. Но я из-за этого не стану покупать себе такую хвастливую тачку, а ты?
– Не-е, я тоже нет.
– Ты что, приехала на велосипеде? В такую погоду?
– Нет, почему ты так решил? – спросила я, хотя ягуарный мужчина уже удалился на приличное расстояние.
– Ну, из-за шлема, – ответил Ян, указывая на мою голову.
– О нет! – застонала я. Вот дурость! Я яростно заколотила кулаками по шлему. Как я только могла о нём забыть? Ягуарный мужчина вряд ли предположил, что я ношу шлем в автомобиле, он явно сложил два и два. Шлем плюс велосипед равно царапине на ягуаре. Вот дерьмо!
Кроме того, это выглядело по-дурацки. Покажите мне человека, которому идёт велосипедный шлем.
– Ну да, этого не надо стыдиться, – сказал Ян. – По выходным я тоже езжу на велосипеде. Чтобы предпринять что-либо против складок на животе, – он засмеялся и ущипнул себя за бока.
– Да, раньше у тебя их не было, – сказала я, и внезапно мне стало его жаль.
– Не-е, – сказал он с сожалением. – Моя жена мне всё время об этом говорит.
– Ах, с твоей женой я, кстати, уже познакомилась, – заметила я. – Очень приятная.
Ян внезапно перестал улыбаться.
– Ты сказала ей, что мы уже давно… знакомы?
Я покачала головой.
– Не было случая. А что?
– Ах, просто так, – ответил Ян. – Фрауке ужасно ревнивая.
– Но это же было сто лет тому назад! – И слава Богу.
– Тем не менее, – сказал Ян. – У тебя слишком светлые волосы и слишком длинные ноги, если ты понимаешь, о чём я! Фрауке превратит мою жизнь в ад, если она узнает, что между нами что-то было.
Против воли я была польщена.
– Я могу сказать, что мы знакомы по учёбе, – предложила я. – Отдалённо.
– Вот именно, – с облегчением сказал Ян. – Очень отдалённо. Хехе! Скажи, пожалуйста, ты тогда была, собственно, так же красива, как сейчас?
По крайней мере я была такой же светловолосой и длинноногой, как сегодня. Правда, тогда во мне природную красоту надо было поискать. Но если бы я сильно изменилась, Ян вряд ли бы меня узнал. И в то время у меня не было ни растяжек после беременности, ни складки между бровями.
– Мне было двадцать, – подчеркнула я. – Помнишь?
Ян вздохнул.
– Неудивительно, что ты прекратила наши отношения.
– Ты прекратил наши отношения, – сказала я. – У тебя была другая. Вера как её там. Ты забыл?
– Ах, в самом деле? – Ян, казалось, роется в памяти. – Вера, Вера…
– Темноволосая, с большой грудью, ужасно громко стонала и всегда кричала при оргазме: «О! Боже! Мой!». – Я всё это прекрасно помнила. Я всегда при этом зажимала уши. Совершенно безрезультатно. Я не поверила Яну, что он об этом забыл.
– Да, верно. Её звали Верена, по-моему. – Ян сделал вид, что воспоминания возвращаются к нему постепенно. – Только не говори об этом Фрауке.
– Ты был большой шалун, – сказала я. На его месте я бы не возражала при случае напомнить Фрауке, что он не всегда был таким несимпатичным скучным типом, как сейчас. Она, наверное, давно об этом забыла.
– Да-да, – сказал Ян и выпятил грудь. – Раньше я был огонь! Но сегодня я отец семейства, а это уже совсем другое. Кроме того, на своей позиции я не могу себе позволить никаких историй с женщинами. Не-е, я стал верным домашним тапком.
– Я тебе верю, – дружелюбно сказала я. Кому он сейчас такой нужен?
*На следующей неделе я впервые получила заказное отправление. Оно пришло из адвокатской конторы «Зюффкенс, Брюдерли и Бекер». Очевидно, герр Зюффкенс и герр Брюдерли уже приказали долго жить, поскольку под их именами в письме стояли чёрные кресты, что придавало шапке письма жутковатый вид.
