Первая в списке - Виткевич Магдалена

– Не бери в голову, тем более что этого уик-энда осталось еще несколько часов.

Я забралась поглубже в спальный мешок.

– Холодно? – спросил Филипп. – Только не простудись, иначе это ляжет тяжким грузом на мою совесть. – Он сел и стянул с себя толстовку. – Надень вот это.

– А ты?

– У меня есть вторая, но боюсь, что она грязноватая. – Он полез в багажник и достал вторую толстовку. Точно такую же.

– Такая же? У тебя всё в нескольких экземплярах?

– Потому что она мне понравилась. Ника знала, что мне нравится, вот и купила мне вторую. Ника моя сестра. – Он лег на сиденье рядом со мной.

– У меня тоже есть сестра, но она еще совсем ребенок, – улыбнулась я, вспомнив Майку. – Ей шесть лет. Рисует мне открытки. Сейчас покажу. – Я достала из бумажника рисунок Манки, на котором были мама, я и она. У всех у нас были пышные кудри до пояса.

– Все три красавицы.

– Она нарисовала это после моей ссоры с мамой. Я решила подстричься, когда обрила маме голову… у нее после химиотерапии волосы стали сильно выпадать. Я хотела сделать это в знак солидарности. Мама, когда узнала об этом, очень расстроилась. Сказала, что, когда смотрит в зеркало, сразу вспоминает, что она больная. А если бы волос не было еще и у меня, то каждый раз, глядя на мою остриженную голову, она вспоминала бы, что дело плохо. А ей хотелось верить, что будет лучше.

– Хорошо, что ты не подстриглась. – Филипп посмотрел на меня и расправил один непослушный локон. – Я тоже люблю фантазировать. Теперь мы можем вообразить, что у нас суперканикулы. Например, поехали посмотреть замки над Луарой, но так устали, что решили немного вздремнуть.

– И Париж тоже? – Я закрыла глаза, спрятала руки в рукава толстовки и накинула на голову капюшон. Толстовка пахла Филиппом, парфюмом и еще чем-то. Мужчиной. Я чувствовала себя в полной безопасности.

– Само собой. И Париж тоже. Он ведь по дороге.

– Никогда не была в Париже.

– Там красиво. В Париж тоже надо съездить. Так куда сначала?

– Сначала в Париж.

– Хорошо. Решено. А коль скоро это романтическая поездка, я тебе кое-что покажу. – Он на секунду включил мотор и нажал какую-то кнопку. Закрытая до сих пор шторкой, панорамная крыша раздвинулась. – Смотри, какой у нас люкс! Постель с видом на звезды.

– Пять звезд, – улыбнулась я, схватила его за руку и прошептала: – Спасибо.

Я уже почти засыпала, но продолжала держать его руку.

– Филипп?

– Мхм?

– А что такое хо-о-поно-поно?

– Хо-о-поно-поно? Такое гавайское заклинание. Искусство примирения, прощения… В нем главное – получить освобождение от негативных эмоций. Ника радуется всему как ребенок. Иногда я ее не понимаю, иногда она меня раздражает. Но она умеет разряжать негативные эмоции. Когда злюсь, она заставляет меня повторять: «Я люблю тебя, прости, пожалуйста, прости меня, спасибо».

– Помогает?

– Не знаю, – зевнул он. – Но вообще, быть в порядке – это хорошо.

– Вот думаю я об отце и что? «Я люблю тебя, прости, пожалуйста, прости меня, спасибо». Мне не за что его благодарить. Не знаю, прощу ли я его. А уж просить у него прощения так вообще не за что.

– Ника бы тебе все объяснила.

– За мамину болезнь я тоже не благодарю.

– А за что благодаришь?

– За что? За то, что мне тепло, что у меня есть крыша, что завтра ты отвезешь меня домой. И мне жаль, что я солгала тебе. Но я не знала, что так все получится…

Филипп крепче сжал мою ладонь. Я чувствовала себя как маленький ребенок в надежных руках.

– Спокойной ночи, – сказал он.

– Спокойной ночи. Спасибо.

Еще мгновение я лежала и думала обо всем том, что со мной произошло. Прошло лишь несколько часов, как мы выехали из Гданьска, а мне казалось – несколько дней. Слишком много впечатлений. Много эмоций – и негативных, и положительных тоже. Я посмотрела на спящего Филиппа. Мы все еще держались за руки. Мне было неудобно, но я не хотела убирать свою руку из его ладони. Я улыбнулась.

– «Я люблю тебя, прости, пожалуйста, прости меня, спасибо». Бессмыслица какая-то, – пробормотала я и заснула.

На следующий день меня разбудил будильник на телефоне Филиппа.

– С добрым утром, – зевнул он. – Я, можно сказать, выспался. А ты?

– Привет. Как ни странно, я тоже!

– План такой. Сначала АЗС, потом я бреюсь, чищу зубы и оставляю тебя на два часа, утрясу кое-какие дела, постараюсь побыстрее, а потом мы отправимся домой.

– А обещанные замки на Луаре? – Я вернулась к нашей ночной мечте.

У Филиппа загорелось лицо. Он погладил меня по щеке.

– В другой раз.

Понятно. В переводе это означает «никогда». Пора вернуться к реальности. Я уже мысленно распланировала, что сразу сделаю по приезде в Гданьск: пойду к маме, обниму Майку, может, сыграю с ней в какую-нибудь игру… А потом напишу отцу письмо. Но наверное, не отошлю его, потому что в нем будет слишком много неприятных слов. Слишком много претензий и сожалений. И какое отношение к этому имеет хо-о-поно-поно?

Никакого.

Мы поехали на заправку, умылись. Потом Филипп переоделся в костюм, что лежал в багажнике. Мне он больше нравился в этой его темно-синей спортивной толстовке.

– Смотрю на тебя и больше не чувствую себя как на экскурсии.

– Дресс-код, ситуация обязывает.

Я видела, что он очень напряжен, то и дело поглядывает на часы. Через несколько минут мы подъехали к высокому офисному зданию.

– Это здесь. Ты можешь пойти выпить кофе и подождать меня.

– Ладно, у меня есть что почитать. Я останусь в машине.

– А что ты читаешь?

– Пока не знаю. – Я достала из сумочки ридер. – Выбор большой, названий тыща. Но мне лучше написать письмо отцу.

– Помнишь про хо-о-поно-поно?

– Мое письмо не имеет к этому никакого отношения.

– Почему?

– Потому что мы должны с ним объясниться.

– Ну, не знаю, как соотносятся объяснение и хо-о-поно-поно. Об этом лучше спросить Нику. – Филипп выпрямился перед машиной. – Как я выгляжу? – спросил он, втирая себе в лицо одеколон. Это был запах его толстовки.

– Отлично, – сказала я. – И отлично пахнешь.

– Может, по дороге найдем какой-нибудь душ?..

– Я не в том смысле! Я имела в виду парфюм!

– Ладно, я пошел. Буду не позднее чем через два часа. Он оставил мне ключи и ушел. Я всегда думала, что если кто-то ездит по делам за границу, то останавливается в отличном отеле с хорошей кухней. А Филипп должен спать в машине.

Я начала писать письмо отцу.

Папа,

я не пишу «дорогой папа», потому что мне кажется, что дорогой папа не стал бы отказываться от дочери. Я не хочу думать, что между нами нет ничего общего, даже фамилии. Я только вчера узнала, что у тебя другая фамилия. А еще я познакомилась с твоей новой почти женой и увидела на фото твоего нового ребенка.

Достаточный ли это повод для того, чтобы забыть про нас?

Вчера я была у тебя. Я постучала в дверь, чтобы увидеться с тобой, поговорить, рассказать, как у нас дела. Я думала, что тебя это хоть немного, но заинтересует.

Тебя не было. Была только твоя новая почти жена, женщина, которую я даже не могу ненавидеть, потому что в конце концов она ни в чем не виновата. А может, это из-за нее ты забыл о нас и не хочешь нас знать?

Майке скоро шесть лет. Всем рассказывает, что ее отец супермузыкант. Что он пишет песни для всех фильмов в мире. Когда она смотрит мультфильмы, она убеждена, что все мелодии мира написал ты. Любовь безгранична, но только на расстоянии. Когда мама покупает ей игрушки, то часто говорит, что они от тебя. Майка потом с ними везде ходит. И снова рассказывает, всем о папе-музыканте. Даже когда видит по телевизору кого-то с гитарой, сразу спрашивает: «Это мой папа?..»

Печально, не так ли?

У меня все в порядке. Справляюсь без тебя. Я бы не стала тебя искать, если бы не мамина болезнь. И я считаю, что ты должен об этом знать. Советую тебе поскорее связаться с нами, потому что… потому что ты можешь не успеть.

Скоро мне исполнится, восемнадцать. Кто станет нашим с Майкой опекуном? Ты! Тебе придется наконец рассказать о нас этой своей почти жене. Так что у меня есть еще одна причина молиться за здоровье мамы. Майку я тебе не отдам.

Как странно, что в мире так много доброжелательных людей, вот только мой собственный отец не из их числа.

Интересно, Оливьер тоже не знает, что у него есть старшие сестры? Может быть, когда-нибудь, когда тебя не будет, мы ему окажемся очень нужны? Ты подумал об этом? Вовсе не круто быть в мире одному. Разве что планируешь завести еще одну большую семью. С той самой женщиной? Или с другой? Ты ведь в вечном поиске: блуждаешь по миру и врешь каждой очередной.

Сегодня я узнала, что должна повторять мантру: «Прости, прости меня, спасибо, люблю». Но у меня не получается написать эти слова в письме к тебе. Думаю, что если кто и должен повторять эти слова, так это ты.

Папа (если я еще могу так тебя называть), свяжись с нами. Мне ничего от тебя не нужно, кроме того, чтобы мы все уладили. Без вреда для Майки.

Для нее ты важен. И я прошу тебя хотя бы еще пару раз сделать вид, что ты классный папа. Потом, когда вырастет, она сама все поймет.