Олег Рой - Ловушка для влюбленных
– А я все записал, видишь? Так что ступай, ты мне пока больше не нужен. Понадобишься – позову.
Сказать, что я был зол, как тысяча чертей, – значит ничего не сказать. Несколько человеческих веков вкалывал, как проклятый, чуть все копыта себе не стоптал, бегая туда-сюда, а эта дрянь посиживала себе спокойно в кабинетике, а теперь хочет прикарманить себе все мои заслуги! Ну уж нет, не бывать этому!
И я решился на смелый и дерзкий шаг. Для виду придав лицу огорченное, но покорное выражение, даже пробормотав что‑то вроде: «Как скажете, шеф… Вы начальник, вам виднее…» – я поднялся и сделал вид, что собираюсь выйти из кабинета. Не ожидающий подвоха Эрвин отвернулся – а мне только это и было нужно. Одним прыжком подскочив к столу, я схватил пергамент и разорвал его в клочки.
– Ты что? – взревел Эрвин. – Сдурел? Что ты делаешь?
Он неуклюже выбрался из своего кресла и ринулся на меня. Однако я моложе и ловчее, и мне ничего не стоило увернуться. Подскочив к окну, я распахнул его, получше скомкал в ладони обрывки пергамента и, метко размахнувшись, бросил точнехонько в ближайший костерок, которых в нашем адском пейзаже, как вы сами понимаете, предостаточно.
– Ах ты… и…! – зарычал Эрвин.
С позволения читателей, я не буду приводить здесь его речь. Далеко не все слова, употребленные в тот момент моим непосредственным начальником, могут называться литературными и, соответственно, использоваться в книгах.
Дав ему выпустить первый залп, я выдержал паузу и ответил:
– Не кипятитесь, шеф. Так или иначе, вам все равно придется взять меня с собой на доклад к высшему начальству.
– И не подумаю! – орал он. – Я пойду один!
– Тогда будете иметь очень бледный вид, – взывал я к его логике. – Вы ведь толком не сумеете даже пересказать всю историю, не говоря уж о подробностях. Да вы без меня ни на один вопрос не ответите! У вас же склероз – наверняка уже выпало из памяти все, что я тут говорил.
Эрвин расхохотался так громко, что с отделанной платиной хрустальной люстры посыпались подвески.
– Ты меня совсем за идиота и маразматика держишь, да? – спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более грозно. – Думаешь, я забыл наше демоническое искусство и магию? Щаз! Да мне ничего не стоит восстановить этот пергамент!
Он сделал взмах рукой, но вместо его записей на столе отчего‑то появилась бутылка виски – точно такая же, какую вручил мне Алексей, когда я приезжал к нему в образе Виктора. Я не выдержал и хихикнул. Эрвин побелел от негодования и снова махнул рукой. Рядом с бутылкой возникло черное птичье крыло.
– Уже лучше, – сказал я, больше не сдерживая смеха. – Еще года два-три тренировок – и все получится.
Цвет лица Эрвина сменился на багровый. Продолжая свои эксперименты, шеф поочередно создал гильотину, всю в костяных инкрустациях, лошадь, запряженную в старый «Москвич», странного вида агрегат, представляющий собой гибрид мольберта и компьютера, и под конец совсем уж непонятно какое отношение имеющий к этой истории рулон туалетной бумаги, прямо из которого росли настоящие одуванчики.
– Собираетесь взять это все с собой на доклад к начальству? – предположил я. – В качестве вещественных доказательств?
Эрвин швырнул в меня компомольбертом, но, разумеется, не попал.
– Ладно, шутки в сторону, – сказал я, когда наскучило наблюдать за его бесплодными потугами. – Сами видите, что ничего у вас не получится. Даже если вдруг вам и удастся восстановить пергамент, во что я совершенно не верю, все равно будет ясно, что это подделка. Я легко докажу, что он не настоящий. Так что хватит психовать, Эрвин. Включите мозги. – Я хотел добавить: «Если они у вас еще остались», но вовремя замолчал, поняв, что перебарщивать тоже не стоит.
Конечно, старый хрыч согласился не сразу. Он еще долго орал на меня, угрожал, топал копытами и брызгал слюной, но в конце концов понял, что выбора у него нет, и сдался. Победа оказалась за мной! А в качестве компенсации я пообещал ему, что буду упоминать о том, как хорошо он руководил операцией, при каждом удобном случае.
И мы отправились пред светлые очи Большого Босса. Я торжествовал – еще бы, ведь мне впервые предстояло попасть на прием к Самому. Теперь главное – не оплошать, вести себя при докладе должным образом, и тогда, сомнений нет, я обязательно буду замечен. Демон с таким умом и талантом, как у меня, уж точно окажется полезен…
Утопая в этих радужных мечтах, я и не заметил, как мы с Эрвином прибыли на сверхскоростном лифте на Самый Нижний Этаж, где размещался офис Большого Босса. Чтобы попасть к нему, следовало пройти кучу инстанций, но нас это не пугало, поскольку прибыли мы сюда никак не из‑за пустяков.
Первой на нашем пути была приемная, то, что люди сейчас стали называть неблагозвучным, даже с моей точки зрения, словом «ресепшен». За стойкой восседала прехорошенькая чертовочка. Кисточка ее хвоста была подстрижена по самой последней моде, а рожки выкрашены в розовый с серебристым отливом цвет и утыканы стразиками. Будь я один, непременно завязал бы с ней знакомство, но присутствие старого хрыча, увы, лишило меня этого удовольствия.
– Нам срочно нужно к Самому, – буркнул Эрвин, даже не поздоровавшись.
– Это невозможно, – отрезала секретарша.
– То есть как это – невозможно? Милочка, у нас очень важное дело. Важнее просто некуда.
– А что у вас такое? – поинтересовалась она, стрельнув в меня глазками.
Эрвин даже раздулся от ощущения собственной значимости.
– Я никак не могу вам этого сказать, – проговорил он, отчего‑то понизив голос. – Это большая тайна. Но поверьте мне, дело огромной значимости, и оно не терпит отлагательств. Нам необходимо доложить Самому об инциденте, который произошел впервые за всю историю существования этого мира…
– Это, что ли, об ангеле, который вырвал страницу из Книги Судеб? – беспечно прощебетала чертовочка. – Тоже мне новость…
На меня точно ушат холодной воды вылили – крайне неприятное, как вы понимаете, ощущение, если учитывать нашу среднегодовую температуру. Ведь я был уверен, что один владею такой ценной информацией! А оказалось, она уже известна всем и каждому, вплоть до смазливой чертовки в приемной.
– Не может быть! – воскликнул Эрвин, который явно соображал куда хуже меня. – Босс не может об этом знать!
– Ну да! – фыркнула секретарша. – Конечно, он давно в курсе. Кстати, он недавно отправился Наверх – возможно, что как раз по этому вопросу.
Мы с Эрвином переглянулись и молча побрели прочь. А что еще оставалось делать?
То, что происходило дальше, скоро стало известно всей преисподней. Выяснилось, что хорошенькая секретарша ошиблась в своих предположениях – Большой Босс не спешил обсуждать случившееся со своим партнером по шахматам. Для начала он выждал некоторое время, чтобы посмотреть, как прореагируют на случившееся Наверху. Трудно поверить, но о вырванной странице эти ослы-архангелы узнали далеко не сразу! Такой уж бардак творится в этой их Небесной Канцелярии – если б чисто случайно кому‑то не понадобилось через несколько дней заглянуть в тот самый том Книги Судеб, то эта история могла бы оставаться никому не известной до второго пришествия. Однако книгу открыли – и началась настоящая паника. Мы все во главе с Большим Боссом некоторое время повеселились, наблюдая за суетой Наверху. Их тщательная предосторожность, спешно введенные строгости, наивная вера в то, что меры предприняты вовремя и тайна не успела просочиться наружу, прямо‑таки детское решение: «Пока ничего не докладывать Главному, авось все обойдется» – все это нас очень забавляло. И в тот момент, когда архангелы, выждав какое‑то время, вздохнули с облегчением – мол, слава Всевышнему, обошлось, никто ничего не узнал, – тут‑то как раз и появился наш Большой Босс. Отправился, минуя все препоны, к Главному по всем мирам и ненавязчиво так поинтересовался, что это у них Наверху происходит и куда делась страница из Книги Судеб.
Когда Большой Босс намекнул Небесному руководству о поступке Зачитавшегося, оно, то есть руководство, пришло в ужас. Еще бы, ведь, вырвав страницу из Книги Судеб, бывший хранитель писателя нарушил все законы, на которых держался созданный им мир! Рядовым ангелам раньше даже заглядывать в эту книгу запрещалось, даже в Зал Судеб лишний раз заходить – а тут такое! Ох, что тут началось!
Поверьте, мне даже жаль, что вам не довелось увидеть этот переполох своими глазами. При всех моих литературных способностях, которых я, как мне кажется, отнюдь не лишен, описать разразившийся скандал я не берусь. Хотя сцена, скажу вам, была та еще. До сих пор как вспомню, какой разгон устроил Главный по всем мирам своим сотрудничкам, так просто хватаюсь за живот… Но так или иначе, а сделанного вернуть уже нельзя. Разумеется, в Небесной Канцелярии все силы архангелов были кинуты на то, чтобы происшествие осталось в строжайшей тайне. Ведь стоит остальным ангелам узнать о том, как поступил их собрат, как в их рядах начнется смута и сомнение, все захотят изменить подобным образом судьбы своих подопечных… Можно себе представить, к чему это приведет.
