Этери Чаландзия - Уроборос
Она была оглушена и ошарашена, все ощупывала себя, пытаясь найти треснувшее ребро или торчащую кость. Ничего такого не было. По тому месту, что недавно так лихо подкинуло ее, преспокойно топали прохожие. Да, дорожка была ледяная, но густо присыпанная песком. Нина еще раз отряхнула колени и бока и отправилась восвояси. Бессмысленно было заходить в церковь. Жизнь и без сувениров обеспечила ей яркое воспоминание.
* * *Была пятница, и берлинский ресторан гудел, заполненный под завязку. Почти никто не покидал свои столики. Только новые посетители подходили, пополняя поджидавшие их компании. За свободные стулья и официантов шла охота. Егор допивал второе пиво и чувствовал, как тяжелеют ноги и голова. Нет, все-таки надо было брать обратный билет на ночной рейс. Вечер выходил пустым и ничем не занятым, и от этого лишние мысли лезли в голову.
Он сидел у окна и периодически засматривался на прохожих. Прошел низкорослый коренастый немец с пятью бассетами на разветвленном поводке. Скорее всего, заводчик. Бассеты подскакивали вразнобой и подбрасывали в воздух мясистые уши. Навстречу им направлялись трое мужчин разного роста в одинаковых огромных лисьих шапках. Мех нимбом лежал вокруг голов, а на спины спускались пышные рыжие хвосты с подпалом. Шапки вызывали бóльший ажиотаж, чем бассеты. Местным жителям было не свойственно таращиться друг на друга, здесь допускали любой каприз и ни к чему не относились строго, но на трех викингов оборачивались многие.
Вскоре к входу в ресторан подъехал автомобиль. Из задней двери вышла молодая девушка. Спустя несколько секунд она вышла еще раз. Егор непроизвольно зажмурился. На тротуаре стояли одинаково подстриженные и одетые близняшки. Джинсы, парки одного и того же цвета и кроя. Только «тимберленды» у них были разные, у одной рыжие, у другой голубые. Словно им самим был необходим какой-то знак, чтобы различать, кто есть кто. Та, что справа, открыла переднюю дверь, та, что слева, подала руку, помогая кому-то. Из машины медленно, но верно, мертвой хваткой цепляясь за все поверхности, выбралось вдова Мафусаила, пережившая его на пару тысяч лет. Очевидно, Альцгеймер с Паркинсоном отпугнули от старушки саму смерть. И теперь победительница с розовыми волосами и в компании прапраправнучек направлялась в ресторан, откушать крабов.
Минут пятнадцать все были заняты. Шофер вынул из багажника и разложил ее кресло. Старушенцию погрузили в него и торжественно покатили к входу, где уже выстроился почетный караул официантов. Кресло чуть ли не на плечах внесли в помещение и доставили к лучшему столику. Близняшки молча плыли рядом с носилками и сели по обе стороны от фараона. Официанты еще долго суетились, принося подушки, покрывала, графины, стаканы, салфетки. Старуха их едва замечала, она железной рукой взялась за свою кружку пива. Егор не мог поручиться, что она не подмигнула ему, перед тем как отпить. На всякий случай он поприветствовал ее сам, выпил, отвернулся к окну и вздрогнул.
Прямо напротив него стояла Нина. Она ждала зеленого сигнала, чтобы перейти улицу. Ее черное приталенное пальто. Пушистая шапка. Сумка через плечо. Незнакомые вязаные варежки — наверняка потеряла старые, дуреха. Светофор вот-вот должен был переключиться, она топталась на краю, собиралась сойти с тротуара. Егор встал и в растерянности осмотрелся. Слишком далеко до входа…
— Нина, Нина, — позвал он.
Она слегка повернула голову, словно прислушиваясь, но включили зеленый, и он понял, что она не увидит его и так и уйдет. Егор заколотил ладонью по стеклу. Спиной он почувствовал, как затихла публика в ресторане. Многие с удивлением, молча смотрели на Егора. Он следил, как Нина медленно направляется прочь, уходит не оглядываясь. Что-то похожее на слезный мешок лопнуло у него в горле.
— Нина! — крикнул он в голос, понимая, что она ничего не услышит из-за стекла.
Но она все-таки обернулась. Дошла до разделительной полосы на середине дороги и посмотрела назад, прямо на него. Хихиканье и клекот раздались у Егора за спиной. В уши ударил гул переполненного ресторана.
Это была не Нина. Незнакомая девушка невидящим взглядом смотрела в сторону освещенных витрин. Егор опустился на стул. Казалось, он проглотил острый предмет и тот царапает ему горло. Старуха смеялась. По всему ресторану разносилось злорадное карканье. Близняшки подхихикивали, официант прыскал в кулак. Егор оставил деньги на столе и вышел в город. Нины здесь не было. Он набрал ее номер и долго ждал ответа. Безрезультатно. Никто не подошел к телефону. Ее словно нигде не было. Егор направился в сторону гостиницы. Шекспир сказал, что ад пуст. Он был прав. Похоже, все демоны и правда шныряли здесь.
* * *Опьянела Нина мгновенно. Три рюмки красного пойла, и голова пошла кругом. Уютным было само название — «клюквенная наливка». Что-то из дачно-домашне-детского, из бабушкиных запасов, закрученных банок, теплых углов. И пузатые рюмки были такие красивые, и алая жидкость веселила глаз, но на вкус это оказался чистый спирт с сахаром. Нина уже после первой поняла, что надо остановиться, но словно для закрепления материала одну за другой опрокинула еще две стопки.
И как-то вдруг голоса и звон посуды слились в равномерное гудение, люди зажужжали, обращаясь друг к другу, и Нина ничуть не удивилась, когда из-за угла вдруг появилась огромная пчела. Потряхивая бесполезными в сущности крыльями, насекомое деловито проследовало между столами и скрылось из виду. Нина посмотрела на наливку, понюхала пустую рюмку, покачала головой. Выпила воды. Посидела. Подождала. Лучше не стало. Теперь уже два насекомых, преследуя друг друга, пересекали помещение, третье промелькнуло в стороне. «На каких ягодах была та наливка?» — запоздало подумала Нина. Однако больше исполинских пчел ее смущало то, что никто из посетителей при виде них не выражал ни страха, ни удивления. Более того, некоторые вступали в разговоры с насекомыми. Они общались и, похоже, хорошо понимали друг друга, а один посетитель даже игриво ущипнул пчелу за пузико, вызвав приступ гомерического смеха за столом и явно польстив пчеле. Раскланявшись, она отжужжала куда-то в сторону.
Нина как-то набекрень улыбнулась приятелю. Он рассказывал ей историю, но то ли сам был сильно пьян, то ли у Нины от наливки сбились все скорости и ей казалось, что прошло много лет с того момента, как он начал. Она старалась быть вежливой, кивала, улыбалась, поскольку вроде бы история выходила смешной, но чувствовала, что мир сворачивается вокруг нее в воронку, и подозревала, что сопротивляться бесполезно. Вероятно, сошлось все — усталость от дороги, от прогулки, от медовухи, от наливки, от обиды на Егора, на себя, на нелепое падение перед церковью.
Да что тут было подсчитывать, она опять сбежала. Зачем? В поисках чего? Ничего ведь не изменилось. Она не изменилась. Ни одна из ее печалей не была закреплена снаружи. Все сидели на своих местах внутри. Она уехала, самолет слегка накренился на одно крыло, и печали сместились от центра немного в сторону. Надо было грохнуть весь лайнер, чтобы избавиться от груза. Но это было бы слишком. Егор, Егор, черт тебя подери, как отвязаться от тебя, когда ты сидишь не где-то там в креслах, а в самой голове?!
Нина перестала делать вид, что слушает соседа и потянулась к сумке. Ей надо было найти телефон, позвонить Егору, поговорить, неважно как, о чем, зачем, но выкрутить этот слезный болт из горла или забить его уже внутрь до самых легких.
— Вам повторить? — неожиданно ясно и звонко раздалось у нее над ухом.
— Матерь Божья… — Нина откинулась на спинку стула.
Исполинская пчела-пришелец настигла ее и, шевеля антеннами на голове, нависала сверху.
— Повторить? — девичьим голосом переспрашивала она, крутя пустую рюмку у Нины перед глазами.
Это было уже слишком. Весь ресторан смотрел на нее и ждал, что она ответит насекомому. Нина подхватила сумку и, не разбирая дороги, понеслась к выходу. Номерок, пальто, шапка, гардероб, дверь — она наконец вырвалась, отбежала, перевела дух и остановилась. Рассмотрела вывеску заведения. Ну, понятно, понятно, что в ресторане «Улей» логично переодеть официанток в костюмы пчел. Она сама раскачивала эту лодку, сама придумывала страхи и раздавала им имена.
В сумке завалялась пачка сигарет. Нина курила мало и редко, но тут достала одну. Прикурила и принюхалась, показалась, у сигареты странный запах и вкус. Внезапно развеселясь, Нина почти вприпрыжку направилась по утоптанной тропинке в сторону жилых корпусов. Земля вдруг сжалась в кулачок — маленький мультипликационный шарик, на одной стороне которого прицепился ресторан, на другой — спальный терем, Нина пританцовывала посередине, а в темно-синем небе над головой светила слегка подкушенная сбоку луна. Безвестная труба выпустила пышный хвост дыма в темное небо. И такая лихая хмельная радость охватила ее, что Нина словно по воздуху полетела над землей.
