Ирвин Шоу - Богач, бедняк
Она даже не была ему за это благодарна.
Восемьсот долларов она засунула между страничками комедии Шекспира «Как вам это понравится», между вторым и третьим актами.
Где-то внизу пробили часы, и вдруг до нее донесся, словно вплыл в комнату его голос:
— Гретхен, принести тебе выпивку наверх или сама спустишься?
— Неси сюда! — крикнула она. Голос у нее стал низкий, хриплый, в нем появились новые, более резкие тона. Если бы уши матери более чутко воспринимали звуки и она не замкнулась, оглохнув из-за пережитой собственной жизненной катастрофы, то достаточно было бы ей прислушаться только к одной фразе Гретхен, чтобы сразу же понять, что ее дочь беспечно пустилась по опасным волнам по тому же бурному морю, в котором сама она потерпела чувствительное кораблекрушение.
В комнату вошел голый Бойлан с двумя стаканами виски. На его коже отражались блики от горевшего в камине огня. Гретхен, подперев рукой голову, взяла у него стакан. Он сел на край кровати, стряхнул пепел с сигареты в пепельницу на ночном столике.
Они выпили. Ей все больше и больше нравился вкус шотландского виски. Бойлан, наклонившись, поцеловал ее в левую грудь.
— Хочу попробовать ее вкус, когда на ней виски, — объяснил он. Потом поцеловал правую грудь.
Гретхен с удовольствием сделала еще один глоток виски.
— Мне кажется, ты мне не принадлежишь до конца, я уверен в этом, — сказал он. — Я чувствую, что ты моя, только когда я глубоко проникаю в тебя и ты испытываешь оргазм. Все остальное время, даже когда ты лежишь со мной рядом, а моя рука ласкает твое тело, ты мне не принадлежишь, ты где-то далеко от меня. Или я не прав? Ты мне принадлежишь?
— Нет, — резко ответила Гретхен.
— Боже мой, — вздохнул Тедди. — Тебе только девятнадцать. Что же будет, когда тебе исполнится тридцать?!
Гретхен улыбнулась. К тому времени она давно о нем забудет. Может, даже раньше. Значительно раньше.
— О чем ты думала, когда я спустился вниз за выпивкой?
— О блуде.
— Почему ты говоришь такие непристойные слова? — Он, как это ни странно, всегда выражался прилично, даже в подобной обстановке, но это скорее объяснялось въевшимся в душу страхом перед его грозной властной бабушкой, которая, услыхав от него непристойное слово, тут же могла больно ударить по губам.
— Я никогда так не говорила до встречи с тобой, — сказала она, сделав большой глоток виски.
— Я никогда так не выражался, — напомнил он ей.
— Ты — просто лицемер, — бросила она. — То, чем я занимаюсь, я просто называю своими именами.
— Да, есть чем похвалиться, — съязвил он.
— Я ведь бедная, молоденькая, неопытная девушка из небольшого городка, — сказала она. — Если бы однажды мне не встретился по дороге один привлекательный мужчина на «бьюике» и если бы он не напоил меня, а потом не воспользовался моей слабостью, то, вполне вероятно, я дожила бы до глубокой старости и осталась высохшей старой непорочной девой.
— Ты наверняка занялась бы этим же с теми двумя неграми в доме старика, — возразил он. — Могу побиться об заклад!
Гретхен многозначительно улыбнулась:
— Теперь мы этого никогда так и не узнаем, как ты думаешь?
Бойлан бросил на нее задумчивый взгляд.
— Тебе нужно кое-чему поучиться. Думаю, не помешает, — сказал он. Он резким жестом загасил сигарету, словно ему в голову внезапно пришло важное решение. — Прости, — сказал он, вставая с кровати. — Мне нужно позвонить. — Накинув халат, он спустился по лестнице вниз.
Гретхен лежала все в той же позе, подперев голову, медленно попивая из стакана виски. Вот она и отплатила ему. Нужно было бы, правда, сделать это чуть раньше, до того, как она самозабвенно отдавалась ему в постели. Но теперь она будет это делать постоянно, не даст ему спуску. Пусть знает!
Вскоре Тедди вернулся.
— Одевайся!
Гретхен очень удивилась. Обычно они были вместе до полуночи. Но ничего не сказала. Вылезла из кровати, начала одеваться.
— Мы куда-то едем? Как я должна выглядеть?
— Как хочешь, — отрезал он. Одетый в свой элегантный костюм, он казался, как обычно, важной персоной, человеком, который привык повелевать, человеком, которому повинуются другие. Она же, напротив, в одежде казалась незначительной, незаметной и словно уменьшившейся в размерах. Он подвергал суровой критике все ее наряды, правда, не в очень грубой форме, а со знанием дела, но с присущей ему самоуверенностью. Если бы она только не опасалась нудных расспросов матери, она давно вытащила бы припрятанные между страницами второго и третьего актов шекспировской комедии «Как вам это понравится» восемьсот долларов и на эти деньги обновила бы свой гардероб. Но, увы, пока это — несбыточная мечта.
Молча они прошли через пустой дом, вышли на лужайку и сели в машину. Гретхен не задавала ему никаких вопросов. Молча проехали через весь Порт-Филип и помчались дальше на юг. Нет, она ни за что не доставит ему удовольствия и не станет расспрашивать, куда они едут. Казалось, в голове у нее находится счетчик, спортивный протокол по учету очков, и мысленно в него она заносила очки в свою или в его, Тедди, пользу.
Так в молчании они ехали до самого Нью-Йорка. Теперь, если бы они сейчас внезапно повернули назад, то она никак не добралась бы до дома раньше рассвета. В результате придется пережить еще одну истерику матери. Но Гретхен ни о чем не жалела. Ей не хотелось, чтобы по ее лицу Тедди догадался, что ее волнуют такие пустяки.
Они остановились перед затемненным четырехэтажным домом на какой-то улице с одинаковыми, выстроившимися в ряд по обе стороны домами. Гретхен была в Нью-Йорке всего несколько раз в своей жизни, причем дважды приезжала за последние три недели с Бойланом, и поэтому не имела понятия, где они находятся сейчас. Бойлан, как обычно, обойдя машину, вежливо открыл перед ней дверцу. Они спустились по трем цементным ступенькам в маленький дворик, окруженный железным забором, и Бойлан позвонил в дверь. Им пришлось ждать довольно долго. Ей показалось, что кто-то внимательно их разглядывает. Наконец дверь отворилась. Перед ними стояла крупная полная женщина в белом вечернем платье, с крашеными рыжими волосами, с высокой взбитой прической на голове.
— Добрый вечер, дорогой, — поздоровалась она.
Какой у нее грубый, хриплый голос!
Женщина закрыла за ними дверь. В холле горел тусклый свет. В доме было необычайно тихо, словно повсюду были расстелены толстые ковры — на полу и на стенах. Люди здесь, по-видимому, передвигались неслышно, беззвучно, как тени, подумала Гретхен.
— Добрый вечер, Нелли, — сказал Бойлан.
— Не видела тебя тысячу лет. — Женщина пригласила их идти за ней вверх по лестничному пролету в маленькую, освещенную розоватым светом гостиную.
— Был занят.
— Понятно, — сказала женщина, бросив оценивающий взгляд на Гретхен, и, видимо, осталась весьма довольна ее видом.
— Сколько тебе лет, дорогая?
— Сто восемь, — ответил за Гретхен Бойлан.
И они оба рассмеялись. Гретхен спокойно стояла в этой небольшой комнате. Стены были увешаны картинами «ню», написанными маслом. Она была решительно настроена ничем не выдавать своих чувств, ни на что не реагировать. Ей, конечно, было страшно, но она старалась отогнать от себя этот неясный страх и не подавать вида, что ей страшно. Такое поведение безопасно. Она заметила, что все лампы в комнате украшены ленточками. На белом платье дамы тоже ленточки, ленточки на груди и ленточки на подоле. Есть ли в этом какая-то связь? Гретхен начала размышлять над этой проблемой, чтобы успокоиться, сдержаться, резко не повернуться и не убежать из этого притихшего дома, чтобы избавиться от неприятного ощущения, что где-то здесь прячутся люди, его бесплотные обитатели. Кажется, они, эти люди, неслышно передвигаются вверху в комнатах, где-то у нее над головой. Она понятия не имела, что от нее хотят, что она здесь увидит, что с ней здесь сделают. Бойлан держался непринужденно, легко.
— Уже почти все готово, дорогой, — сказала дама. — Подождем еще несколько минут. Может, пока что-нибудь выпьете?
— Что скажешь, лапочка моя? — Бойлан повернулся к Гретхен.
— Как скажешь, — произнесла она с большим трудом.
— Думаю, бокал шампанского не помешает.
— Сейчас принесу бутылку. — сказала дама. — Я охлаждаю шампанское, обложила бутылку льдом. Пойдемте со мной. — Она пошла впереди по коридору. Гретхен с Бойланом пошли за ней, поднялись по застеленной мягким ковром лестнице на второй этаж. Платье этой женщины неприятно громко хрустело на ходу, внушая Гретхен тревогу. Бойлан нес на руке свое пальто. Гретхен свое не сняла.
Женщина, щелкнув выключателем, открыла дверь в коридоре. Они вместе вошли в комнату. Гретхен увидела широкую кровать с шелковым балдахином над ней, громадный стул с бархатной обивкой красно-бордового цвета и три маленьких золоченых стульчика. Большой букет тюльпанов в центре стола выделялся ярким желтым пятном. Шторы были плотно задернуты, и через них вдруг донесся приглушенный гул проехавшего мимо автомобиля. Широкое зеркало закрывало всю стену. Убранство комнаты было похоже на номер чуть старомодного, когда-то фешенебельного отеля. Но теперь уже, к сожалению, низшего разряда.
