Владимир Поярков - И смешно и грустно
Петрович обиделся еще больше.
— Значит, мы с женой столько прожили, детей уже вырастили — и всё мертвый. Все же так живут!
— Ну и пусть все, а я так не хочу, — упрямился Артём. — На старости тебе нечего будет рассказать внукам, кроме как о своих огромных бочках, что мы к ним ноги привариваем на работе.
Петрович вздыхал и не знал, какие ему ещё аргументы привести, а в душе ему немножко завидовал.
— А девушка-то у тебя есть? — спросила Нина.
— Да много девушек было, но всё так… несерьёзно. В Хабаровске я вот даже с китаянкой жил…
— С китаянкой?! Ну, как они там… ну…?! — оживился Петрович, показав многозначительный жест пальцами.
— Миша! Как не стыдно! — возмутилась жена.
— Дядь Миш, я тебе потом расскажу… — подмигнул ему Артём. — Давайте я лучше расскажу, как мы на барже по Лене ходили…
…Через пять месяцев Артёма потянуло к нефтяникам. Петрович, разозлившись, в последний день Артёма на работе с ним не разговаривал. В конце рабочего дня всё-таки подошёл и попрощался. Артём смотрел на него виноватыми глазами.
— Не обижайся на меня, дядь Миш… ну, такой я…
На следующий день Петрович, выйдя на заводской двор, где хранились металлические колонны всяких размеров, заметил перемены. Если раньше все эти нержавеющие конструкции сверкающие в лучах солнца, из-за высоких ног и торчащих во все стороны трубок, вызывали улыбку от уморительного сходства с марсианскими аппаратами из книжки Герберта Уэллса, то сейчас они стояли совершенно бездушные и мрачные. В эту минуту Петрович понял — работать ему здесь больше не хочется.
Вернулся в здание, сел за доминошный стол, достал из стола листок и начал писать: «Прошу уволить по …».
Начальник, вытаращив глаза, смотрел на это заявление, не зная — то ли кричать на Петровича, то ли слезно упрашивать. Пришлось делать это по очереди.
— Я-то думал: ты Хмелевского перевоспитаешь, а получилось наоборот… и гипертония твоя тут ни при чём, — наконец, после получасовых безрезультатных переговоров, начальник сдался и поставил подпись.
Новую работу искал недолго.
— Нина! — Петрович показал жене газету с объявлениями. — Вот на городские склады требуются охранники территории. Я туда с нашей собакой и пойду работать, не всё ему в будке торчать. Может, мы с Альваром вора какого-нибудь поймаем?
— Ну, не смеши меня… вора… — засмеялась Нина.
На следующее утро, заскочив на своей «Ниве» на огород, Петрович отцепил Альвара и поехал устраиваться. Городские склады представляли собой огромную территорию, окруженную сосновым лесом и обтянутую колючей проволокой. Оформился быстро и стал ожидать начальника охраны.
— Задерживается, но вы посидите. Мы скажем ему, что вы его ожидаете, — заверила женщина-кадровик.
Солнце уже высоко поднялось. На ярко-голубом небе ни облачка. Сибирское лето, бывает, спорит и с африканским.
Михаил Петрович переставил машину поближе к соснам. Комары, до этого прятавшиеся в тени веток, несмотря на сорокаградусную жару, полезли в машину.
— Надо завтра мазь захватить, а то съедят они нас… — сказал своему псу Петрович.
Из-за близости леса голодные комары продолжали лезть в машину один за другим, и Петрович закрыл окно. Стало очень жарко и пришлось обмахиваться газетой.
— Альварушка, да куда же он пропал? Уже час его ждем, этого чертова начальника, — уже нервничая, разговаривал Петрович со своим четвероногим другом.
— Знаешь, Альвар, мне кажется — Артёмка не совсем прав. Из круга нельзя вырваться, можно только поменять один на другой. Вот мы будем с тобой здесь работать и ходить вдоль зоны, а все равно это будет тот же круг…
Альвар, наклонив голову, посмотрел в глаза хозяину. Ему тоже было тяжело, и капли без конца падали с его языка на сиденье. Похоже, он был полностью согласен с хозяином. Через какое-то время, устав от длительного ожидания, разморенный духотой Петрович незаметно уснул.
…Начальник охраны появился через час. Пошел к машине; уже приближаясь, увидел: собака на переднем сиденье лаяла как обезумевшая, а пожилой, только что устроившийся сторож лежал с закрытыми глазами и не обращал на это никакого внимания…
Постучал в окно, но мужчина не просыпался. Почувствовав что-то недоброе, начальник охраны открыл дверцу машины…
— Тепловой удар, ну и сердце… поздно вызвали… — скучным голосом заключил врач-реаниматор, салфеткой вытирая пот со лба. — Звоните родным…
…Неподалеку жалобно лаяла овчарка, привязанная к берёзе. Без конца крутилась на поводке вокруг дерева, всё пытаясь дотянуться до Петровича. Ей тоже хотелось вырваться из замкнутого круга…
Итог
В этот день Андрей Сергеевич проснулся с каким-то нехорошим чувством. Ему казалось что-то уже случилось, а что — он пока и сам не знает. На работу собрался быстро и, выйдя на улицу, обошел свой видавший виды автомобиль. Автомобиль был цел, никто за ночь его не поцарапал и ничего не украли. Но беспокойное чувство тревоги не покинуло его.
На работе ничего за ночь тоже не произошло, а чувство тревоги только усиливалось. Вглядываясь в лица своих сослуживцев, тоже подозрительного ничего не увидел. Да и что он мог увидеть, коллектив преимущественно женский, все женщины пытались быстрее прошмыгнуть в свои комнаты и также побыстрей привести свои лица в привычное для окружающих состояние.
Чувство тревоги росло каждую минуту и он не мог уже работать, и потому он бесцельно рассаживал по кабинету взад-вперед. А мысли одна хуже другой сверлили его мозг и не давали сконцентрироваться. Он всех заставил считать себя лучшим специалистом, он предлагал самые смелые проекты. Не важно, что они потом не работали, главное громко о себе заявить и заставит людей верить. Хотя в глубине души понимал — рано или поздно этому придет конец.
Телефонный звонок прозвучавший как выстрел привел его в чувство.
— Я слушаю, — стараясь придать своему голосу нейтральную окраску.
— Андрей Сергеич! — прозвучал голос начальницы. — Зайдите ко мне!
Тревога стала достигать своего апогея и тяжелыми ногами он переступил порог ее кабинета.
— Я пришел Татьяна Максимовна.
— Садитесь, — начальница отложила ручку и видно, что она что-то хочет сказать, но никак не решается.
Андрей Сергеевич не стал ее торопить, а начал барабанить пальцами по столу и уставился в одну точку, в ее библиотеку стоящую рядом с ее столом. В обширной библиотеке не было одной книжки. Ради этой книжки он проработал всю жизнь, а ее просто не выпустили. Но название, выдавленное на книге золотыми буквами, он знал — «Андрей Сергеевич Маренков и его роль в развитии высоких технологий».
— Я не буду Андрей Сергеевич, крутить вокруг да около, та последняя установка, которую вы обещаете запустить в работу уже лет десять, похоже, так и никогда не будет работать. Я знаю, вы хороший специалист, но вышестоящее руководство почему-то стало считать иначе. Мне будет проще, если вы уйдете на пенсию, а я закрою все ваши проекты. Поймите меня правильно.
Тут Андрей Сергеевич почувствовал — чувство тревоги исчезло. И образ книжки тоже пропал. Пропажа этой книги для него означал — крах. Он перестал барабанить пальцами по столу и тихо произнес:
— Дура.
— Что…? — недоуменно произнесла начальница.
Он поднял голову и повторил громко, чтобы не показалось, что ослышалась:
— Дура!!!
Потом встал и вышел счастливый. Он знал — теперь хоть как-то его будут помнить.
Невыдуманная история и опять анекдот
Работал у нас некто Гена П. Сейчас на пенсии. Так 20–25 лет назад собрался он домой после работы и на КПП сработала рамка радиационной опасности. Дозиметрическая служба на комбинате всегда была на высоте и взяли его дозиметристы под белы рученьки и повели проверяться. Поднесли прибор — руки чистые, ноги — чистые, лицо тоже. Скользили прибором по телу и нашли источник загрязнения — вся область промежности у Гены звенела со страшной силой. Просто у Гены была дурная привычка — в свободное от работы время любил между ног почесать. А в те времена дозиметристы сразу выезжали домой проверять квартиру на загрязнения и на этот раз, после того как Гена отмылся, приехали с ним к нему домой. Игрушки проверили, одежду, обувь — всё чисто. Потом наступила очередь его жены Тамары. Поднесли прибор к рукам, ногам — чисто, затем дозиметрист навел на то же место что и у Гены и прибор запищал! А она не разобравшись в чем дело, на мужа: «Ах ты, сволочь такая!» Но ее успокоили, отправили в ванну мыться, через какое-то время туда зашел муж с дозиметром, вышел и сказал — все нормально. Долго потом народ веселился, подкалывали его, а дозиметриста спросили:
— А ты сзади ее не проверял?
— Нет, допустил оплошность.
Прерванный полет
