Джулия Тот - Гном
Катя почувствовала, как сквозь усталость огромные бабочки в ее душе зашуршали сине-разноцветными легкими крыльями, показавшимися ей огромными, способными обнять, накрыв всю ее — она получила желаемое: если даже Сергей совершил то, в чем его обвиняют, приговор будет оправдательным. И, уже составляя план на вечер, она подняла на замолчавшего на несколько мгновений Сергея глаза:
— Сережа, ты извини. — Он вздрогнул — очень много лет никто не называл его так, и в его, ставших снова глубоко-серыми, глазах Катя увидела светящееся счастье и почему-то поняла — это было счастье избавления от тайны, от молчания о своей беде, и впервые посмотрела на клиента, как на живого человека, а не как на средство для победы. — Сережа, я очень устала. Думаю, ты и сам понимаешь, насколько все рассказанное — тяжело, давай завтра продолжим, тем более, что теперь у меня есть информация, с которой я могу начать работать.
Сергей, согласно закивав, вдруг положил руки в браслетах наручников на ее руку:
— Конечно, Кать, тем более, еще раз пережив все это, я чувствую себя не совсем живым, — он улыбнулся. — Спасибо, что выслушала.
Они попрощались и Катя, едва дождавшись, пока охранник уведет Сергея, не чувствуя усталости и голода, валивших ее со стула еще какой-то час назад, выбежала, на ходу включая телефон и набирая номер своего офиса — еще не было пяти часов и ее секретарша должна была быть на месте:
— Лейси, привет, — Катя заговорила быстро, не дав секретарше возможности начать перечислять все поступившие за день звонки и просьбы клиентов. — Лейси, пожалуйста, собери мне всю печатную информацию о Дмитрии Штурмане, знаешь, по делу Матвеева, и пришли мне электронной почтой, у тебя два часа, — выслушав обычное «да, конечно» и бросив «спасибо, жду», Катя уже набирала своего почти постоянного русского клиента — хакера-профессионала, взламывавшего все подряд, просто с целью доказать, что он — лучший, и, услышав хриплый прокуренный голос, зная, что он привык к ее неожиданным и срочным просьбам, спросила:
— Андрей, привет, сможешь для меня быстро собрать информацию из России о лауреате Нобелевской премии в области литературы Дмитрии Штурмане?
— Это тот, которого…
Договорить Катя ему не дала:
— Да, Андрей, пожалуйста, взламывать ничего не нужно, мне необходима информация не о его талантливости и гениальности, мне нужны статьи скандальные, с фотографиями, и всего одна посерьезнее, с биографией. — Она понимала, что в американских СМИ ничего плохого и даже просто с намеком на порочность Штурмана ей не найти, и именно поэтому позвонила Андрею, который, узнав, что у него есть целых два часа, и пошутив, что за такое время он сможет найти компромат даже на прабабушку клиента, отключился, пообещав вскоре все прислать.
Думая о следующем звонке, который ей предстояло сделать, Катя немного нервничала, но подумав, что, в конце концов, именно для этого она сохраняет эти отношения, набрала номер телефона Джейка:
— Джейк, дорогой, извини, первые дни нового дела, сам знаешь… — она ждала, что он заговорит, после приветствия, но тот молчал, и Катя вынуждена была продолжить: — Как ты относишься к идее поужинать сегодня у меня?
Услышав ответом веселый смех, Катя почувствовала неприятные иголки на спине. Последовавший за этим ответ удивил и напугал ее еще сильнее, вновь убедив, что Джейк понимает в ней все:
— Кейти, к ужину, если я правильно понимаю, я должен принести информацию.
— Джейк, зачем ты так?! — Она не нашла более удачного ответа и уже жалела о своей глупости, по которой заговорила об ужине — теперь придется делать вид, что ей в этот вечер ничего от него не нужно, кроме него самого, когда услышала:
— Кейт, говори, что тебя интересует, если в моих силах, сделаю, но давай договоримся, что пришло время открывать карты — кто во что играет в наших отношениях. Я приношу к ужину информацию и раскрываю свои карты — что мне нужно от тебя, а с тебя — сам ужин и перечень твоих целей нашей большой любви. Договорились?
Ошарашенная Катя, сидящая уже в машине с заведенным мотором, медленно повернула ключ зажигания в обратную сторону и молчала, глядя через лобовое стекло на здание, в котором сидел, не надеясь ни на что, карлик, закопавший свою жизнь, боясь умереть с голода. И ощутив безразличие к чувствам Джейка, которые он испытает, после услышанной о них, о ней правды, чувствам, которые — ничто, которые не убьют в нем ни мужчину, ни человека, не сломают ему жизнь, а только принесут несколько минут неприятного ощущения ущемления его достоинств как личности мужского пола, тихо ответила:
— Договорились. Мне нужны сырые записи с телевизионных каналов — интервью со Штурманом и информация, которая есть только у прокурора и следователя — кто был его психотерапевтом. — И услышав в ответ: «Хорошо, к девяти буду», — она медленно нажала кнопку «отбоя» и вновь завела мотор.
Купив по дороге все необходимое для расплаты с Джейком за информацию — и за ужином, и за сексуальными играми, Катя, войдя в квартиру, хотела только одного — оставив все купленное у двери, стянуть туфли на каблуках, не подвластных для управления женщинам с человеческим ростом, и упасть в теплую ванную со стаканом виски в руке. Но снятые туфли и костюм были на сегодня единственной ее привилегией. Наскоро приняв ледяной душ с гелем, обладавшим, согласно рекламе, свойствами аромо-терапевтического восстановления всего, Катя побежала на огромную в принципе, а по сравнению с ней — выглядевшую спортзалом, кухню — ворожить, не переставая думать обо всем, услышанном сегодня от Сергея.
В первую очередь, Катя призналась сама себе: в виновности клиента она не сомневается, как и в том, что найдет на Штурмана скандальную информацию и добьется оправдательного приговора для Сергея. Но на главный вопрос, который она задавала себе, еще сидя напротив него в комнате с решетками и слушая, что вытворял с ним «великий писатель», она ответа так и не находила: как они докажут, что все, что говорит Сергей — правда? Катя нервничала. Свидетелей их жизни, судя по всему, не было, и именно поэтому она попросила Джейка узнать, кто был психиатром Штурмана, надеясь найти ответ на свой вопрос хотя бы в истории терапии Дмитрия. Она взглянула на часы: можно смотреть электронную почту, ответы от секретарши и хакера должны были уже прийти, и у нее оставалось время и на их просмотр, и на сервировку стола и придание себе сексуального, но ангельского вида.
Просмотрев материалы, присланные секретаршей, Катя только убедилась в своей правоте — ничего очерняющего и порочного или подобного этому в американской прессе на Штурмана не было. Она распечатала полученные материалы — они нужны были только для противопоставления с русскими скандальными статьями — чтобы доказать, что образ его был выдуман как удачный пиар-ход, частью которого было и присутствие в его жизни никому не известного карлика. Пока принтер гудел, печатая неправду о Дмитрии Штурмане, Катя открыла полученные от Андрея материалы, и сначала просмотрела фотографии в статьях — от радости бабочки захлопали крыльями, а Катя негромко взвизгнула, как маленькая девочка, увидевшая вожделенную Барби в новом платье, — Нобелевский лауреат на всех фото был просто омерзителен — с перекошенным не то от пьянства, не то от наркотической радости лицом, предвкушавшим сексуальные излишества с особами, окружающими его в больших количествах. Катя начала читать заголовки статей, улыбаясь все шире и шире, радуясь искренне, что много лет назад Штурман избил или покалечил такого-то, разнес интерьер там-то, попал в милицию на пятнадцать суток, почему-то не в силах откупиться, когда, увидев на фотографии, вставленной в биографию Дмитрия, его не искаженное гримасой лицо, вдруг поняла, что имел в виду Сергей, говоря, как много сделал для него Штурман, — теперь она вспомнила: Дмитрий Штурман был тем самым молодым человеком, летевшим с Сергеем в самолете при их первой встрече. И именно о нем Сергей тогда говорил, как о единственном близком ему человеке, который делает все, чтобы он не чувствовал себя больным, ущербным изгоем. Катя почувствовала противную липкость ужаса на спине — рассказанное сегодня Сергеем становилось все более пугающим своей неоправданной жизнью жестокостью. Она опять начала сомневаться в виновности Сергея — этот талантливый, но совершенно инфантильный по отношению к реальной жизни гном не мог поступить так с единственным другом в его жизни. Чтобы тот не сделал!
Катя распечатала материалы, присланные Андреем, и, приняв ледяной душ еще раз — чтобы смыть панику от впечатлений, одела новокупленный ангельски-белый наряд для сексуального удовлетворения, в первую очередь — мужских глаз. Закончив сервировку стола банально-романтичными свечами и видя, что до прихода источника информации осталось пятнадцать минут, налив виски в бокал, она вышла на балкон, благодаря жизнь, подарившую ей эту четверть часа для наслаждения спиртным, вечерней прохладой и счастьем жить свою жизнь так, как хочется: самой решая, вести или нет трудные дела, принимать или нет всяких там джейков, вести игру дальше или остановиться.
