Ричард Бротиган - Аборт. Исторический роман 1966 года

Новая жизнь

Мы доехали до библиотеки и первым, кого увидели, оказался Фостер -- он сидел на ступеньках в своей традиционной майке несмотря на холод и темноту.

В библиотеке горел свет, и я не понял, чего ради Фостер сидит на ступеньках. Мне показалось, что это неправильный способ присматривать за библиотекой.

Фостер встал и помахал нам своей большой дружелюбной лапой.

-- Привет вам, странники, -- сказал он. -- Как дела?

-- Прекрасно, -- ответил я, выбираясь из фургона. -- Что ты здесь делаешь?

-- Как моя малышка? -- спросил Фостер у Вайды.

-- Здорово, -- ответила та.

-- Почему ты не в библиотеке? -- спросил я.

-- Устала, милая? -- спросил Фостер у Вайды. Он нежно обхватил ее рукой.

-- Немного, -- ответила она.

-- Ну, так и должно быть, это ненадолго.

-- Библиотека? -- спросил я.

-- Хорошая девочка, -- сказал Фостер Вайде. -- Как же я рад тебя видеть! Ты выглядишь на миллион долларов мелкой монетой. Какое зрелище! -- И он чмокнул ее в щеку.

-- Библиотека? -- сказал я.

Фостер повернулся ко мне.

-- Извини, -- сказал он и повернулся к Вайде. -- О, какая девочка!

-- За что ты извиняешься? -- спросил я.

-- Не беспокойся, -- сказал Фостер. -- Все к лучшему. Тебе нужно отдохнуть, поменять обстановку. Так будет даже лучше.

-- При чем здесь лучше? Что происходит?

-- Н-ну, -- сказал Фостер. Он обнимал Вайду, а та смотрела снизу вверх, пока он пытался объяснить, что происходит.

На его лице появилась легкая улыбка и, пока Фостер рассказывал, становилась все шире и шире:

-- Ну, стало быть, так. Сижу я, присматриваю за твоим дурдомом, и тут с книжкой заходит эта дама, и она...

Я перевел взгляд с Фостера на библиотеку, откуда светил дружелюбный свет, и через стеклянную дверь увидел, что за столом сидит женщина.

Лица я не разглядел, но понял, что и сама женщина, и силуэт ее выглядят совсем как дома. Сердце и живот начали творить у меня в теле какие-то странные штуки.

-- Ты хочешь сказать?.. -- спросил я, не в состоянии подобрать слова.

-- Вот именно, -- ответил Фостер. -- Она сказала, что то, как я обращаюсь с библиотекой, -- стыд и позор, что я неряха, и отныне она берет дело в свои руки: большое спасибо.

Я рассказал ей про тебя, что ты провел здесь много лет, что ты с библиотекой обращался замечательно, а я за ней просто присматриваю, потому что возник непредвиденный случай. Она ответила, что нет никакой разницы: если ты доверил мне библиотеку даже на день, то ты не имеешь права больше ею управлять.

Я рассказал ей, что сам работаю в пещерах, а она сказала, что я там больше не работаю, отныне пещерами будет заниматься ее брат, а мне следует подумать и заняться чем-нибудь другим -- например, поискать себе работу.

Потом она спросила, где квартира библиотекаря, я ей показал, она зашла и упаковала все твои вещи. А когда нашла там вещи Вайды, то сказала: «Я вовремя!» Она заставила меня все вынести на улицу, и вот с тех пор я здесь и сижу.

Я посмотрел на свои скудные пожитки, сваленные на ступеньках. Сначала я их даже не заметил.

-- Я не могу в это поверить, -- сказал я. -- Я объясню ей, что все это -- ошибка, что...

И тут женщина встала из-за стола, очень агрессивно прошагала к двери, открыла ее и заорала на меня, не выходя наружу:

-- Забирай свое проклятое барахло отсюда немедленно и больше не возвращайся, если у тебя подмышкой не будет книги!

-- Это ошибка, -- сказал я.

-- Да, -- ответила она. -- И эта ошибка -- ты сам. Прощай, урод!

Она повернулась, и дверь закрылась сама, точно выполнила ее приказ.

Я стоял, как жена Лота в не самый удачный для нее день.

Вайда хохотала, как ненормальная, Фостер -- тоже. Они танцевали вокруг меня на тротуаре.

-- Это, должно быть, ошибка, -- возопил я в пустоту.

-- Ты слышал, что дама сказала, -- сказал Фостер. -- Черт! Черт! Черт! как я рад, что выбрался из этих пещер. Я уже думал, что подхвачу там туберкулез.

-- Ох, миленький, -- сказала Вайда, прекратив танцевать и обнимая меня, а Фостер тем временем начал грузить наши пожитки в фургон. -- Тебя только что уволили. Теперь ты начнешь жить, как нормальный человек.

-- Я не могу поверить, -- вздохнул я. После чего они погрузили в фургон и меня.

-- Ну, что будем делать? -- спросил Фостер.

-- Поехали ко мне, -- сказала Вайда. -- Это всего через квартал отсюда, на Лайон-стрит.

-- Я всегда могу спать в фургоне, -- сказал Фостер.

-- Не нужно, у меня на всех места хватит, -- сказала Вайда.

Почему-то оказалось, что фургон ведет Вайда, а потом она остановилась перед большим домом под красной черепицей, окруженным древней чугунной оградой. Ограда выглядела довольно безобидно. Время сточило с нее свирепость, а Вайда жила в мансарде.

Квартира у нее была простой и славной. Там практически не было мебели, а стены выкрашены белым, и на них ничего не висело.

Мы сидели на полу, на толстом белом ковре, посередине которого стоял мраморный столик.

-- Хотите выпить? -- спросила Вайда. -- Кажется, нам всем не помешает выпить.

Фостер улыбнулся.

Она сделала нам очень сухие водки-мартини в полных льда стаканах. Без вермута. Стаканы украшали спиральки лимонной кожуры. Они лежали там, как цветы на льду.

-- Я поставлю какую-нибудь музыку, -- сказала Вайда. -- А потом начну готовить ужин.

Меня потрясло, что я потерял свою библиотеку, и удивило, что я снова оказался в настоящем доме. Чувства расходились во мне бортами, как корабли в ночном море.

-- Черт, а какая водка хорошая! -- сказал Фостер.

-- Нет, милая, -- сказал я. -- Пожалуй, тебе лучше отдохнуть. Я сам что-нибудь приготовлю.

-- Нет, -- сказала Фостер. -- Маленький завтрак лесоруба -- вот что нам нужно. Жареная картошка с луком и яйцами -- все жарится вместе, а сверху -- галлон кетчупа. У тебя есть компоненты?

-- Нету, -- сказала Вайда. -- Но на углу Калифорнии и Дивизадеро круглые сутки открыт магазин.

-- Ладно, -- сказал Фостер.

И влил себе в рот еще немного водки.

-- Ах... У вас, ребятишки, деньги остались? Я без гроша.

Я дал Фостеру пару долларов, что оставались у меня, и он отправился в магазин.

Вайда поставила на проигрыватель пластинку. «Резиновую душу» «Битлз». Я никогда раньше не слышал «Битлз». Вот как долго я просидел в библиотеке.

-- Послушай сначала вот эту, -- сказала Вайда.

Мы тихо слушали пластинку.

-- Кто это? -- спросил я.

-- Джон Леннон.

Вернулся Фостер с продуктами и начал готовить свой завтракужин. На всю мансарду запахло жареным луком.

Это было много месяцев назад.

Теперь же -- последний день мая, и мы все живем в маленьком домике в Беркли. За домом у нас есть небольшой дворик. Вайда работает в топлесс-баре на Норт-Биче, и осенью у нее будут деньги вернуться в университет. Она еще раз попробует заняться английским. У Фостера есть подружка -- студентка из Пакистана. Ей двадцать лет, и она пишет диплом по социологии.

Сейчас она в соседней комнате готовит плотный пакистанский ужин, а Фостер с банкой пива в руке на нее смотрит. Он работает по ночам в компании «Вифлеемская Сталь» в Сан-Франциско -- ремонтирует авианосец, что стоит в сухом доке. Сегодня у Фостера выходной.

Вайда ушла по каким-то своим делам и скоро вернется. Сегодня вечером она тоже не работает. Я провел весь день за столиком напротив Спраул-Холла, откуда в 1964 году отправили в тюрьму сотни этих ребят, что выступали за Свободу Слова. Я собирал средства для фонда «Американское Навсегда Итд.».

Я люблю раскладывать в обеденный перерыв столик у фонтана, чтобы видно было, как тысячи студентов высыпают через ворота Сазер-гейт, словно лепестки тысячецветного цветка. Мне нравится их радостный башковитый аромат и политические митинги, что они устраивают в полдень на ступеньках Спраул-Холла.

Около фонтана славно -- вокруг зеленые деревья, кирпичные стены и люди, которым я нужен. Есть даже собаки -- они шляются по всей площади. Собаки всех форм и расцветок. Очень важно, что в университете Калифорнии можно такое найти.

Вайда была права, когда говорила, что в Беркли я стану героем.

1. Кит Карсон (1809-1868) -- охотник, проводник, агент по делам индейцев, военный, легендарная личность периода освоения Дикого Запада.

2. Амилнитрат в медицине используется при сердечных приступах, эффективен лишь в ингаляциях. В качестве сильного наркотика имеет свойство продлевать оргазм.

3. Принятая во всем мире библиотечная система классификации книг, при которой все области знания делятся на 10 классов, а внутри каждого класса выделяются десятичные подклассы, разделы и подразделы. Изобретена в 1876 году Мелвилом Дьюи (1851-1953).

4. Первое землетрясение, ставшее своеобразной точкой отсчета в истории города, произошло 18 апреля 1906 года: его сила составила 8,6 балла по шкале Рихтера. Весь город был практически полностью разрушен.