Ричард Бротиган - Аборт. Исторический роман 1966 года

Она слабо улыбнулась мне, когда таксист театрально тормознул перед нами свой мотор, высунулся в окно, оглушительно присвистнул и заорал:

-- УАААХХ! Тебе надо такси, дорогуша!

Мы добрались до Главной улицы Тихуаны и снова очутились перед «Вулвортом» и зайками в витринах.

-- Я проголодалась, -- сказала Вайда. Она устала. -- Сильно проголодалась.

-- Тебе нужно что-то съесть, -- сказал я. -- Давай зайдем внутрь -- может, у них найдется тарелка супа.

-- Было бы хорошо, -- сказала она. -- Нужно что-то съесть.

После суматошной и грязной Главной улицы Тихуаны мы попали в чистую модерновую неуместность «Вулворта». Очень симпатичная мексиканка за стойкой приняла у нас заказ. Она спросила, чего мы хотим.

-- Чего бы вам хотелось? -- спросила она.

-- Ей бы хотелось супа, -- ответил я. -- Какой-нибудь похлебки с моллюсками.

-- Да, -- сказала Вайда.

-- А вам бы чего хотелось? -- спросила официантка на очень хорошем вулвортском английском.

-- Наверное банановый сплит, -- сказал я.

Пока официантка ходила за нашим заказом, я держал Вайду за руку. Она положила голову мне на плечо. Потом улыбнулась и сказала:

-- Ты смотришь на будущего величайшего на свете поклонника Таблетки.

-- Как ты себя чувствуешь? -- спросил я.

-- Как только что после аборта.

Официантка принесла нам еду. Пока Вайда медленно трудилась над супом, я трудился над банановым сплитом. Мой первый банановый сплит за много лет.

Странное меню для целого дня, но не менее странное, чем все, что произошло с нами с тех пор, как мы прибыли в Царство Тихуаны, чтобы посетить здешние развлекательные заведения.

По дороге в Америку таксист не спускал с Вайды глаз. Его глаза смотрели на нас из зеркала заднего вида так, словно это зеркало стало его вторым лицом.

-- Хорошо провели время в Тихуане? -- спросил он.

-- Отлично, -- сказал я.

-- Чем занимались? -- спросил он.

-- Делали аборт, -- сказал я.

-- ХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАОЧЕНЬСМЕШНАЯШУТКА! --

расхохотался таксист.

Вайда улыбнулась.

Прощай, Тихуана.

Царство Огня и Воды.

Снова «Зеленый отель»

Наш портье ждал нас, сгорая от улыбок и вопросов. Мне пришло в голову, что на работе он закладывает за воротник. Иначе с чего он такой приветливый?

-- Видели сестру? -- спросил он у Вайды с огромной зубопротезной ухмылкой.

-- Что? -- сказала Вайда. Она устала.

-- Да, мы ее видели, -- сказал я. -- С прошлого раза ничуть не изменилась.

-- Только стала еще лучше, -- сказала Вайда, ухватив игру за хвостик.

-- Это хорошо, -- сказал портье. -- Люди не должны меняться. Всегда должны оставаться сами собой. Так они счастливее.

Я примерил это на себя, проверил размер и понял, что могу не измениться в лице. День был очень длинным.

-- Моя жена немного устала, -- сказал я. -- Мы, наверное, пойдем к себе в комнату.

-- Родня утомляет. Все это возбуждение. Укрепление семейных уз, -- сказал портье.

-- Да, -- сказал я.

Он дал нам ключи от маминой комнаты.

-- Я могу проводить, если вы не помните дорогу, -- предложил он.

-- Не нужно, -- сказал я. -- Я помню дорогу. -- Я отвлек его, сказав: -- Такая прекрасная комната.

-- Прекрасная, правда? -- сказал он.

-- Очень милая комната, -- сказала Вайда.

-- Мама была в ней так счастлива, -- сказал он.

На старом лифте мы поднялись наверх, и я ключом отпер дверь.

-- Брысь с кровати, -- сказал я, когда мы вошли в комнату. -- Брысь, -- повторил я.

-- Что? -- спросила Вайда.

-- Призрак Мамочки, -- сказал я.

-- А-а.

Вайда легла на кровать и закрыла глаза. Я снял с нее туфли, чтобы ей было удобнее.

-- Как ты себя чувствуешь? -- спросил я.

-- Немного устала.

-- Давай поспим, -- сказал я, укрыл ее одеялом и устроился рядышком.

Мы проспали около часа, потом я проснулся. Призрак Мамы чистил зубы, и я велел ей залезть в шкаф и сидеть там, пока мы не уйдем. Она залезла в шкаф и закрыла за собой дверцу.

-- Эй, малышка, -- сказал я. Вайда пошевелилась во сне и открыла глаза.

-- Который час? -- спросила она.

-- Примерно половина дня после полудня, -- сказал я.

-- Во сколько самолет? -- спросила она.

-- В 6:25, -- сказал я. -- Ты сможешь лететь? Потому что если нет, мы переночуем здесь.

-- Нет, все нормально, -- сказала она. -- Поехали в Сан-Франциско. Мне не нравится Сан-Диего. Хочу отсюда выбраться и поскорее все забыть.

Мы встали, Вайда умылась и почувствовала себя намного лучше, хотя все равно была еще слабенькой.

Я попрощался с гостиничным призраком мамы в шкафу, Вайда тоже.

-- До свиданья, призрак, -- сказала она.

Мы спустились на лифте к поджидавшему нас портье, которого я подозревал в пьянстве на работе.

Он испугался, увидев меня с сумкой «КЛМ» в руках, -- я возвращал ему ключ от номера.

-- Вы не останетесь ночевать? -- спросил он.

-- Нет, -- ответил я. -- Мы решили переночевать у ее сестры.

-- А как же храп? -- спросил он.

-- По поводу храпа я обращусь к врачу, -- сказал я. -- Не могу же я прятаться от него всю жизнь. Не могу же я жить с ним вечно. Я решил бороться, как подобает мужчине.

Вайда слегка подтолкнула меня взглядом, давая понять, что меня занесло, и я сдал назад:

-- У вас очень приятный отель, и я буду рекомендовать его всем друзьям, если они поедут в Сан-Диего. Сколько с меня?

-- Спасибо, -- сказал он. -- Нисколько. Вы друг Фостера. И вы даже не остались у нас ночевать.

-- Что поделаешь, -- ответил я. -- Вы были очень любезны. Спасибо и до свидания.

-- До свидания, -- сказал портье. -- Приезжайте еще, когда сможете остаться на ночь.

-- Обязательно, -- сказал я.

-- До свидания, -- сказала Вайда.

Он вдруг стал слезливым и подозрительным:

-- Но с комнатой же все в порядке, правда? -- спросил он. -- Это бывшая комната моей мамы.

-- Все в порядке, -- ответил я. -- Комната превосходна.

-- Чудесный отель, -- сказала Вайда. -- Прекрасная комната. Действительно прекрасная комната.

Видимо, Вайда его успокоила, потому что, когда мы уже выходили, он сказал:

-- Передавайте от меня привет сестре.

Это дало нам пищу для раздумий на то время, пока мы ехали в аэропорт Сан-Диего, прижавшись друг к другу на заднем сиденье такси, водитель которого -- на сей раз американец -- не спускал с Вайды глаз в зеркальце заднего вида.

Едва мы сели в такси, он спросил:

-- Куда?

Я подумал, что сравнительно просто будет ответить:

-- Международный аэропорт, пожалуйста.

Дудки.

-- То есть, международный аэропорт Сан-Диего, правильно? Вы туда хотите ехать, а?

-- Да, -- сказал я, подозревая: что-то тут не так.

-- Я просто хотел лишний раз убедиться, -- сказал таксист. -- Потому что вчера у меня был пассажир, которому тоже хотелось попасть в международный аэропорт, но ему нужен был международный аэропорт Лос-Анжелеса. Потому я и проверяю.

Ну да, еще бы.

-- И вы его отвезли? -- спросил я. Мне больше нечего было сказать, а мои отношения с таксистом и так, очевидно, уже вышли из-под контроля.

-- Да, -- сказал он.

-- Наверное, он боится летать, -- сказал я.

Таксист не понял шутки, потому что наблюдал за Вайдой в зеркальце заднего вида, а Вайда после этой шутки наблюдала за мной.

Таксист продолжал разглядывать Вайду. На дорогу он обращал очень мало внимания. С Вайдой опасно ездить в такси.

Я сделал себе в уме заметку на будущее: чтобы из-за красоты Вайды не рисковать жизнью.

Пучина чаевых международного аэропорта Сан-Диего (не Лос-Анжелеса)

К сожалению, таксист остался очень недоволен теми чаевыми, которые я ему дал. По счетчику снова выпал доллар и десять центов, и, помня о приключении, в которое мы попали с первым таксистом, я повысил ставку чаевых до тридцати центов.

Он поразился тридцатицентовым чаевым и не захотел иметь с нами больше ничего общего. Даже Вайда стала ему безразлична, когда он увидел эти тридцать центов.

Так за сколько же чаевых можно доехать до аэропорта Сан-Диего?

Самолет наш вылетал только через час. Вайда опять проголодалась, и мы зашли в кафе. Было около половины шестого.

Мы съели по гамбургеру. Я ел гамбургер впервые за много лет, и он не очень мне понравился. Плоский.

А Вайда сказала, что у нее гамбургер вкусный.

-- Ты забыл, каким на вкус должен быть гамбургер, -- сказала Вайда. -- Слишком долгое заточение в монастыре отбило у тебя здравый смысл.

Поблизости сидели две женщины. У одной, средних лет, были платиновые волосы и норковая шуба. Она разговаривала с молоденькой, вкрадчиво симпатичной девушкой, которая, в свою очередь, говорила о предстоящей свадьбе и шляпках, которые заказали у мастера для подружек невесты.

С точки зрения ног девушка была хороша, но по линии бюста -- мелковата, или это я такой испорченный? Они вышли из-за стола, не оставив чаевых.