Джек Керуак - И бегемоты сварились в своих бассейнах
По поводу необычного названия Берроуз сказал: «Однажды, когда мы сидели и писали, по радио сообщили о пожаре в цирке, и в репортаже прозвучала такая фраза… и мы решили ее использовать».
В интервью 1967 года для «Парижского Ревю» Джек Керуак так вспоминал о происхождении названия:
«Да, „Бегемоты“. Как-то вечером мы с Берроузом сидели в баре, и радио передавало новости, мол, египтяне атаковали, и так далее, и тому подобное… а потом сказали про пожар в лондонском зоопарке, как бушевало пламя, и как бегемоты сварились прямо в своих бассейнах — спокойной ночи, спасибо, что нас слушали… вот Билл и обратил на это внимание, он всегда замечал такие вещи».
По еще одной версии, пожар случился в зоопарке Сент-Луиса. Однако скорее всего то сообщение касалось пожара в цирке Барнума и Бэйли в Хартфорде, штат Коннектикут, 6 июля 1944 года — «день, когда клоуны плакали». В тот вечер в огромном шатре находилось почти семь тысяч человек — и вдруг все оказалось охвачено пламенем. Три минуты спустя опоры обрушились и горящая крыша погребла всех под собой. Через шесть минут на месте цирка остались лишь дымящиеся головешки. Погибли по меньшей мере сто шестьдесят пять человек, и около пятисот были ранены, многих просто затоптали в панике. Оказалось, что брезент шатра был пропитан водонепроницаемой смесью бензина и парафина, огнеупорной с точностью до наоборот.
Трагедия в Хартфорде произошла всего через несколько дней после первого визита Берроуза к Керуаку в его квартиру на Сто восемнадцатой улице в конце июня — начале июля. Во время пожара лошадей, львов, слонов и тигров успели вывести, а бегемотов там не было вообще. Карликовый бегемот погиб в другом пожаре — в 1940 году, в цирке братьев Коул в Рочестере, штат Индиана, вместе с еще семнадцатью экзотическими животными, такими как ламы и зебры. В Кливленде, штат Огайо, в цирке братьев Ринг-линг 4 августа 1942 года, когда загорелись помещения для животных и их погибло больше сотни, включая два десятка, которые разбежались в панике, охваченные пламенем, и были застрелены полицией. Подобные ужасные, абсурдные и трагикомические ситуации особенно забавляли Берроуза. Возможно, сварившиеся бегемоты были одной из его постоянных шуток и вспомнились в момент того радиосообщения.
Согласно другим источникам, например, по словам Аллена Гинзберга, бегемоты могли возникнуть из «нарезки», созданной в ходе любительских экспериментов со звукозаписью, которые проводил Джерри Ньюмен из Колумбийского университета. Он дружил с Берроузом и Керуаком, увлекался джазом и записывал на грампластинки квартирники и концерты в клубах на Пятьдесят второй улице. Его записи Арта Татума 1940–1941 года находятся в ряду особо ценимых раритетов.
В своем позднем романе «Тщеславие Дулуоза» Керуак так описывает совместную работу с Берроузом зимой 1944–1945 года:
«Старина Уилл ждал очередного чудовищного творения, вышедшего из-под пера своего юного друга, то есть меня, и наконец, получив его, с насмешливым интересом выпятил губы и углубился в чтение. Закончив, кивнул и возвратил написанное в руки автора. Пристроившись на краешке стула у ног великого человека у себя в комнате или в его квартире на Риверсайд-драйв, я восторженно ждал вердикта и, не получив ничего, кроме кивка, пролепетал, невольно краснея:
— Ну как, что ты думаешь?
Хаббард снова величественно кивнул, словно Будда, вышедший из нирваны, чтобы снизойти до уродливых нелепостей жизни, соединил кончики пальцев, взглянул на меня поверх них и изрек:
— Неплохо, неплохо.
— А… поконкретнее?
— Ну… — Он снова выпятил губы и с иронией взглянул на стену, словно приглашая разделить юмор ситуации. — Вообще-то я не думаю. Мне просто нравится, вот и все».
К началу весны машинописный текст «Бегемотов» был готов. В письме от 14 марта 1945 года Керуак писал своей сестре Кэролайн:
«Наша с Берроузом книга сдана в издательство „Саймон и Шустер“, и там ее читают. По существу, это портрет „потерянной“ части нашего поколения, жесткий, честный и в высшей степени сенсационный. Текст хорош, но мы не уверены, что такой тип литературы достаточно востребован в наше время. Однако после войны несомненно хлынет мощный вал литературы потерянного поколения, и нашу книгу на этом поле трудно будет превзойти».
Берроуза занимал тот же вопрос. Как мы знаем, издательство «Саймон и Шустер», так же как и несколько других, отвергло рукопись «Бегемотов». Однако Керуак продолжал работу. Летом 1945 года он переделывал роман, называя его то «История Филипа Туриана», то «История Райко и Туриана», то «Я хочу быть тобой». В неоконченной новелле «Явление Орфея», написанной в то время и опубликованной лишь в 2005 году, он выводит себя и Люсьена Карра под именами Майкл и Пол, а также включает персонажей, прототипами которых были Гинзберг и Берроуз.
Отсидев два года в Эльмире, Люсьен Карр вышел на свободу. Он вернулся в Нью-Йорк полный решимости начать жизнь с чистого листа и вовсе не хотел, чтобы его близкий друг Джек распространял романтизированные версии трагедии, покончившей с его мятежной юностью. Он отклонял любые предложения переписать, отдать в печать или как-то иначе использовать «Бегемотов». Друзья понимали желание Люсьена оставить все позади, но уж больно хороша была история — писатель есть писатель, даже будущий.
В письмах Керуаку и Гинзбергу, отправленных из Эльмиры, Карр сохранял беспечный мальчишеский тон, однако всем, в том числе ему самому, было очевидно, что в Колумбийский университет он уже не вернется. После освобождения он устроился в информационное агентство «Юнайтед пресс интернэшнл», где начал с работы рассыльного. В браке с Франческой фон Харц у Карра родились три сына (Саймон, романист Калеб и Этан), и в 1956 году Люсьен получил должность редактора ночных новостей в ЮПИ.
В том же году издательство «Сити лайте букс» Лоренса Ферлингетти напечатало знаменитую поэму «Вопль», посвященную Люсьену. Однако Карр был сыт по горло вниманием публики и попросил Аллена Гинзберга ради старой дружбы воздержаться от упоминания его имени в будущих изданиях. Сороковые годы были закрытой главой в его жизни, по крайней мере он этого всячески добивался.
Берроузу было все равно. К 1946 году он окончательно встал на путь наркотиков — зловещий эскалатор, уносивший его в глубины ада. Пять лет спустя, 6 сентября 1951 года, в результате пьяной выходки он убил выстрелом в голову свою жену Джоан Воллмер Берроуз. К тому времени он печатался уже два года, но темой его сочинений были не друзья юности, а наркотики и наркоманы Нью-Йорка, городка Лексингтона, что в Кентукки, Восточного Техаса, Нью-Орлеана в Луизиане и, наконец, Мехико-Сити — иными словами, он сам и его собратья по несчастью.
Первая публикация Керуака «Городок и город» (1950) была по существу воспитательным романом в духе «Утраченных иллюзий» Бальзака, облаченным в форму семейной саги — у семьи Мартин много общих черт с родными самого автора. В книге также присутствует линия Карра — Каммерера, выведенных как Кеннет Вуд и Уолдо Мейстер, но факты изменены настолько, что Люсьена узнать трудно.
Однако «Городка и города» оказалось недостаточно. В письме из Сан-Франциско от 7 апреля 1952 года, адресованном Карлу Соломону, который стал редактором в издательстве «Эйс букс», принадлежавшем его дяде А. А. Вину, Джек снова предлагает «Бегемотов» для публикации.
Керуак пишет:
«У меня нет предубеждения против книг в мягких обложках. Мы с Берроузом и сами в 1945 году написали об истории Люсьена криминальный роман на двести страниц, который шокировал не только всех издателей Нью-Йорка, но и литагентов… Аллен его помнит… Если он тебе нужен, поезжай с Алленом к моей матери и найди рукопись в одной из кучи моих коробок — она в большом конверте, называется, кажется, „Я хочу быть тобой“ и подписана „Сьюард Льюис“ (это наши вторые имена). Билл наверняка одобрит, мы с ним над этой книгой год просидели. Люсьен злился, велел забросить подальше, так что ему не говори».
Джек, возможно, и преувеличивал общественную реакцию, но остается фактом, что рукопись никто не принял, даже «Эйс букс» в 1952 году.
К 1959 году увидели свет все три краеугольных камня литературы битников. Каждый из троих авторов стремительно набирал известность, аудитория и продажи неуклонно росли. О бит-поколении впервые было сказано в 1952 году в романе «Марш!» Джона Клеллона Холмса (где Карри Каммерер также выступают в проходных ролях), однако путь к массовому осознанию битников как явления проложила статья «Единственный бунт» в журнале «Лайф» в ноябре 1959 года.
Как указывается в основательной биографии Керуака, написанной Джеральдом Никосиа, в 1959 году, застряв на середине своего романа «Ангелы опустошения», Джек еще не оставлял надежды напечатать «Бегемотов». Джек говорил об этом Люсьену и его жене Сессе, «приводя ее в ужас, а его глубоко тревожа… Джек говорил так, словно восхищался убийством как героическим деянием. Уступая их категорическому требованию, он согласился пока не печатать книгу, но потом каждые несколько месяцев возвращался к этому вопросу, доводя Сессу до истерики».
