Александр Торин - Кризис
– Извините, во время обеда… Неудачно… – не буду же я ему описывать, как зажаренная птица, вырвавшаяся из пластиковой упаковки, безрассудно исполнила половецкий танец смерти…
– Вы позволяете себе приходить на работу в таком виде.. – брюки мои оставляли желать лучшего.
– Извините…
– Да, да, конечно – он как-то странно посмотрел на меня.
Извещение об увольнении я обнаружил на своем столе на следующее же утро. Рядом с извещением недовольно переминалась с ноги на ногу начавшая увядать дама из отдела кадров, а в коридоре, с беспечным видом засунув руки в карманы, прогуливался охранник в серо-голубой рубашке.
– Распишитесь, – недовольно буркнула дама. – Здесь и вот здесь. И здесь. Ваш пропуск, – и она ловким движением вытащила у меня из потрепанную кармана пластиковую карточку, на которой физиономия моя была еще вполне жизнерадостной. – Сорок минут на сборы личных вещей, сотрудник отдела безопасности вам поможет.
– Как, что, почему? – Вопросы эти застряли у меня в горле, и я только и смог, что кисло улыбнуться проплывавшему мимо Эдварду, который приветливо, будто ничего не случилось, помахал мне рукой и радостно проскандировал привычное: «Как дела». Я что-то прохрипел в ответ, Эдвард с энтузиазмом ответил «Прекрасно», и исчез в коридоре. Несмотря на то, что к выходу меня сопровождал скучающий охранник, я совершенно не представлял себе, как жить дальше. «Мы пойдем другим путем» – навязчиво повторял картавый голос Ленина и хрипел, будто проигрывали в голове заезженную пластинку.
Глава 11
Ну, вот и все. Я предоставлен сам себе, и могу остаться наедине со страхами. В моей ситуации сейчас – это самое паршивое из всего, что могло случиться. Деньги закончились, нервы расстроены, и каждый шорох за дверью, каждый телефонный звонок вызывает сердцебиение и противное онемение в области солнечного сплетения. Так, того глядишь, и неврастеником станешь. Работа, самая тупая и однообразная, в подобной ситуации все-таки отвлекает. С утра надо куда-то торопиться, с кем-то разговаривать… Да в прошлом это все, в прошлом.
Если серьезно, мне страшно. Особенно страшно засыпать, потому что сплю я обычно крепко. Сон подобен смерти, он сковывает нас своими цепями, успокаивает душу… Никогда еще я с такой пронзительной остротой не осознавал двусмысленность и потайную мудрость, вложенную в эти слова классиками русской и европейской литературы.
В который уже раз в своей жизни я ощущал себя униженным и раздавленным судьбой. Мне просто не везло. И надо же было влипнуть в эту гадостную историю. За что?
Надо что-то делать. Искать работу, например. – При мысли об этом у меня возникла зевота, и захотелось повеситься. Слишком хорошо представлял я себе, что за этим последует: бесконечные интервью, унижения, деловые встречи с попугаями в белых рубашках и, в лучшем случае, тесный кубик с экраном компьютера и тусклым освещением. Нет, на поиски работы у меня в конкретный исторический момент решительно не было никаких моральных сил.
Ну хорошо, сколько я могу прожить без денег? Месяц, пожалуй, протяну, пока очередные счета не подвалят. А, может быть, найти себе все-таки спокойную и простую работу, раскладывать овощи в супермаркете, например? Почему бы и нет, это – настоящий отдых для моих измочаленных нервов.
На что я гожусь? За время своей прошлой жизни я, пожалуй, понял только то, что окружающие меня ни хрена не понимают, а те немногие, которые все же обладают знанием, тщательно его скрывают и затуманивают, пользуясь репутацией гуру и безнаказанностью приближенных к божеству жрецов. Смешно… Взять бы, да и вывести всю эту шарашку на чистую воду. Написать книгу в стиле этой идиотской серии «Компьютеры для домохозяек» с отвратительным, скорчившим гримасу человечком на желтой обложке.
Черт побери, а в этом что-то есть!
Возбужденный, я вскочил с кровати. Я, все-таки, на что-то еще гожусь. Да, конечно. Все решено! Я напишу книгу. Простую книгу, в которой все будет понятно. Я объясню все тайны мадридского двора так, что они станут очевидными любому вьетнамскому эмигранту. Я…
О, горе мне, знание – сила. Прости, Господи, – мой мозг – это единственная, и, кажется, последняя моя возможность хоть что-нибудь заработать. Я знаю, это неправильно. Люди, работающие головой, никогда не становятся богатыми. Так было в Союзе Советских Социалистических Республик, в Европе, и даже в Америке. Так было и будет во веки веков. Это наши родители потеряли всякую историческую и нравственную ориентацию, пытаясь дать нам образование.
Бедные вы наши, зачем? Гораздо выгоднее торговать куриным дерьмом, списанными пароходами, собранными на Тайване компьютерами. Давать деньги в долг, покупать землю. Неужели вас ничему не научила история человечества? Великие гении всех времен и народов были несчастны. Моцарта похоронили в общей могиле. Блок умер от недоедания. Бах закончил свою жизнь в нищете. Зато торговцы недвижимостью, предприниматели, жили и живут в свое удовольствие. И здесь, в Америке, все то же самое, так и должно быть. Да здравствует устойчивость человеческого общества и бытия!
А я, простите, все-таки попытаюсь показать вам кукиш. Маленький такой, выпущенный из ослабшего кулака. Пусть это сумасшествие, но, как говорится, считайте меня коммунистом. Вернее, считайте этот мой вызов последним писком умирающей цивилизации. Я буду делать то, что умею. Я не умею торговать. Стыдно… Не умею, и все тут. Не умею давать деньги в долг. Нет их у меня. Мне становится противно от деловых встреч с предпринимателями. Я ненавижу Макса, Ивана Ренатовича, не верю в летающие тарелки. Я навсегда испорчен исчезнувшим с лица земли социализмом, туда ему и дорога.
Итак… Святые угодники, архангел Гавриил, мой любимый преподаватель физики, ироничный и очкастый Владимир Александрович Рассушин, помогите мне! Поддержите меня в воздухе, дайте мне сил отвлечься от житейских невзгод.
Завтра мне впервые за много лет не надо идти на работу. Я все время вкалывал как ежик, не брал отпусков, делал по выходным что-то такое, как потом оказывалось, совершенно бессмысленное, делал, делал, делал. Ну что же, я оказался у разбитого корыта. Теперь настанет мое время, пусть две недели, пусть месяц, но я отдохну. Я буду работать по ночам, это же моя детская мечта. Ночами все затихает, даже автострада, а на небе появляются звезды. Как все ничтожно по сравнению с ними. Засыпать я буду под утро, игнорируя истерические крики птиц. Вставать около полудня, жарить яичницу на старенькой, прогоревшей сковороде. Это – если на яйца денег хватит, но не надо об этом думать. Я смогу прожить еще месяца полтора, по меньшей мере, если меня за это время не убьют.
Я – мыслю, следовательно, я – существую. Для счастья мне требуется совсем немного. Крыша над головой пока что имеется. Сигарет осталось три пачки. И еще: нормальный кофе. Почему в Америке невозможно найти нормальный кофе? Даже нормальный кофе в зернах? Нет, возможно, но в очень специальных магазинах, а пилить сорок миль в один конец ради пакетика зерен мне не хочется. Край непуганных идиотов, ну что еще тут можно сказать… Придется съездить.
А прежде всего, мне нужен компьютер. Просто необходим. Иначе я никогда ничего не напишу. Как я завидую этим туповатым белобрысым школьникам, режущимся в смертельные схватках, которые разворачиваются на экране. Они даже не представляют себе, что если бы процентов десять тех средств, которые человечество тратит на оживление прыгающих на экране фигурок, направить на медицинские исследования, возможно, рак и СПИД были бы уже побеждены. Нет, куда там. Гораздо важнее удовлетворить присущий нам инстинкт разрушения.
И опять я устал. Поздно уже, фонари зажглись. Главы ненаписанной книги лезут в голову, не дают заснуть. Все просто, – уравнения выстраиваются в сознании и маршируют на игрушечном Бородинском поле, как бумажные солдатики. Ну конечно, если сократить вот этот член… Господи, как же они до сих пор этого не понимали. Или, предположим, качнем вот с этой стороны. Половинка усатого полковника с саблей сокращается, какая красота! И они меня уверяли, что нельзя разделить амплитудную и фазовую составляющие? Ерунда, полная и бездарная ерунда. Когда б вы знали, из какого сора…
И снова зазвонил телефон…
– Алло? – я еще был где-то далеко, воодушевленный своими маленькими научными открытиями.
– Ну чего, про должок не забыл? Смотри, в пятницу к тебе придем, а не то, извини…
– Кто, кто это говорит? – Голос мой осип.
– А какая, на хрен, разница. Ты, главное, не забывай, откуда ноги растут. В пятницу будь дома, с бабками и без дураков.
И запищал гудок, а я понял, что несмотря ни на что, я сейчас поеду покупать себе компьютер. Пахнущий свежей пластмассой убийца человеческого духа, неодушевленный аппарат, позволяющий рисовать на экране графики, решать дифференциальные уравнения и писать заумные тексты.
