Айрис Мердок - Время ангелов

— Тогда награди меня просто за красоту. У меня так мало удовольствий.

— Мне нечего тебе дать.

— Одинокая девушка обладает несметными дарами. Роза, тайно брошенная из окна, надушенный платок, будто случайно оброненный. Ах, вот были дни.

Мюриель снова вспомнила любопытное обстоятельство, что Лео все еще не знает о существовании Элизабет.

— Что же ты хочешь получить?

— Ну, я скромный парень. Прежде всего девственницу, но если у тебя нет таковой под рукой, я соглашусь на одну из твоих туфель, но не «разумных», если возможно. Разве ты не знала, что я фетишист?

Странная мысль пришла Мюриель в голову. Что, если познакомить это красивое животное с Элизабет? Идея, даже только промелькнувшая, показалась удивительно заманчивой. Элизабет спала, была зачарована. Почему бы не разбудить ее, применив шок, такого рода шок?

В следующий момент Мюриель говорила себе, что это невозможно, глупо, опасно. Карел никогда не согласится, чтобы Элизабет встречалась с Лео. Лео был слишком реальным, слишком диссонирующе настоящим. Карел допускал к Элизабет с визитами только тусклых и невыразительных молодых людей, а в своем теперешнем настроении он, похоже, вообще не одобрит никаких посетителей. Кроме того, сможет ли Элизабет вынести такое потрясение и не потеряет ли равновесия? Она так привыкла к обычному порядку, к обряду безмолвных медленных движений и тихих голосов.

Но не в этом ли беда? В замкнутом пространстве она кружится, словно в замедленном танце, постепенно погружаясь в сон. Вот что сделало ее такой вялой, а Мюриель заставило в последнее время ощутить, что она задыхается, что сама она пленница. Она слишком долго сдерживала свое дыхание ради Элизабет. Настало время для чего-то шумного и неожиданного, непредсказуемого и совершенно нового. Лео был шумным, неожиданным, непредсказуемым и новым. Воображение Мюриель поместило их рядом. И этот образ доставил ей удовольствие.

— Свежий воздух, — сказала Мюриель.

— Что?

— Извини, я просто подумала вслух.

Очень ли рассердится ее отец? А если и рассердится — имеет ли это такое уж большое значение? Не настала ли пора для каких-либо изменений в доме, необдуманных и несанкционированных во тьме туманной души Карела? Ей казалось, что сейчас все они — только тени его мыслей. Элизабет с тех пор, как выросла, не видела ни одного приличного молодого человека. «О, прекрасный новый мир!»

Конечно, это потрясет Элизабет, и, может, она вознегодует. Но почему не встряхнуть и не пробудить ее от этого зловещего сна? Потрясение, шок пойдут им всем на пользу. Это будет нечто воодушевляющее, волнующее. Используя Лео как свое необычное оружие, Мюриель пойдет в атаку. Почему все это сейчас казалось похожим на приятные военные действия? Что ж, она поведет войну против своей кузины. И здесь легкомыслие Лео превратит его в идеальный инструмент. Он поведет дальнейшую игру, не создавая осложнений и беспорядка. Ничего опасного не может произойти. С помощью Лео она даст возможность Элизабет приобрести опыт, да и сама наберется его.

— Ты говоришь, что бросил свою девушку?

— Совсем. И выставил себя на продажу.

— Предположим, я бы рассказала тебе, — медленно начала Мюриель, — о прекрасной и одинокой девственнице, укрытой в глубине темного дома?

— Я бы ответил, что ты меня дурачишь.

— Ты не знаешь о моей кузине Элизабет?

— О ком?

— Я не единственная девушка в доме. Здесь есть еще одна — моложе и красивее. Моя кузина.

— Ты хочешь сказать — прямо здесь, в этих стенах, сейчас?

— Да.

Лео встал. Он выглядел пораженным, почти напуганным.

— Другая девушка. На самом деле?

— На самом деле, Лео.

— Это шутка.

— Нет, не шутка.

— Но почему я не видел ее?

— Она немного больна. Ничего серьезного — некоторые проблемы со спиной. Она пока не выходит из комнаты.

Корсет. Должна ли она рассказать Лео о корсете? Эта мысль взволновала ее.

— Но почему ее прячут? Почему ее скрывают?

— Ее не скрывают. Чистая случайность, что ты не знал о ней.

— Странный колокольчик, что я иногда слышу, — это ее?

— Да.

— Девушка с колокольчиком. Сколько ей лет?

— Девятнадцать.

— И она действительно красива?

— Очень красива.

— И девственница?

— Да. Она практически вообще не была знакома с мужчинами.

— Она знает обо мне?

— Да. — Это была полуправда.

К Лео вернулось обычное выражение лица.

— Отведи меня к ней!

— Не так быстро, — возразила Мюриель. — Сначала ты должен дать мне определенные заверения.

— Я дам любую клятву.

— Прежде всего ты должен пообещать, что будешь полностью мне повиноваться. Элизабет вела очень уединенную жизнь. С ней нужно обращаться чрезвычайно мягко и церемонно.

— Что значит церемонно? Значит, я даже не смогу поцеловать ее?

— Мы с ней решим это. Ты увидишь, она очень отличается от маленьких дурочек в твоем колледже.

— Ты же не собираешься находиться там все время? Мюриель еще не думала об этом. Но сейчас мысль о том, чтобы все время там присутствовать, показалась ей довольно приятной. Конечно, ничего в действительности не произойдет.

— Нет, конечно нет. Если ты будешь хорошо себя вести.

— Надеюсь, мне не придется вести себя слишком хорошо.

— Но ты обещаешь слушаться меня?

— Да, идет, обещаю.

— Хорошо. Теперь второе. У тебя не должно быть других связей или каких-либо осложнений. Элизабет достойна твоего полного внимания, иначе ничего не будет. Как насчет того дела, для которого ты просил у меня деньги? Между прочим, это правда?

— О, это. Там все закончено. Я все уладил. Небольшое дело сделано. Девушка свободна. У нее уже другой парень.

— Где ты достал деньги? — спросила Мюриель.

Лео пристально посмотрел на нее, затем сделал гримасу и резко отвернулся. Он отошел в угол комнаты и прижался лбом к стене.

— Продолжай, Лео.

— Я должен сознаться?

— Да, признавайся. Меня трудно шокировать.

— Ты сохранишь это в тайне?

— Может быть.

— Ну, ты знаешь эту старую религиозную картину, которую так любил мой папаша? Я ее взял и продал.

— О Боже! — воскликнула Мюриель. Она встала на колени, затем поднялась.

— Дурно, да?

— Как ты мог поступить так отвратительно? Лео повернул голову:

— Я думал, тебя ничто не шокирует. Во всяком случае, ты сама предложила, чтобы я что-нибудь украл.

— Я не это имела в виду. И украсть у собственного отца, отнять то, что он так любит…

— Римская католическая церковь утверждает, что дети не могут украсть у своих родителей. Таковы общие понятия.

— Ты прекрасно знаешь, что это воровство.

— Что ж, отцы для того и существуют, чтобы у них можно было воровать. В прошлый раз я все объяснил тебе об отцах.

— Он знает, что это ты взял ее?

— Нет, разумеется нет. Какой смысл говорить ему. Он только разворчался бы.

— Я считаю, это самое гадкое и подлое дело, о котором я когда-либо слышала.

— Мне казалось, ты выше всех этих старых условностей. Не очень-то трезво ты мыслишь, моя дорогая.

— Не говори вздор. Сколько ты получил за нее?

— Как раз столько, сколько мне было нужно. Семьдесят пять фунтов.

— И тебе так мало дали? Она, наверное, стоит намного больше?

— Я уже говорил тебе, я скромный парень.

— Ее нужно вернуть, — сказала Мюриель. — Ты должен сделать это, если даже тебе придется снова украсть ее.

Лео вышел из угла и сел на кровать.

— Ты просто сбиваешь меня с толку.

— Ты продал ее в магазин?

— Да, в классный антикварный магазин в Шеперт Маркет.

— Надеюсь, они еще не продали ее. Ты должен вернуть ее, Лео. Как ты мог!

— Очень просто, старушка. Я же говорил тебе, что должен совершить великий освобождающий поступок. Вот он. Долой отцов!

— Ты же так не думаешь. Ты знаешь, что поступил подло. Не можешь же ты так запросто отказаться от морали.

— Не могу, Мюриель? Ты когда-нибудь слышала о квазарах?

— О чем?

— О квазарах. Это разновидность звезд. Но неважно. Просто брось взгляд на вселенную, а потом поговори со мной о морали. Допустим, нами всеми откуда-то управляют на расстоянии. Предположим, мы всего лишь лягушечья икра в чьем-то пруду.

— А если предположить, что нет? На самом деле ты не веришь во всю эту ерунду. Тебе стыдно. Должно быть стыдно.

Лео смотрел на Мюриель с непроницаемым выражением лица.

— Я должен приготовиться сыграть стыд? Этого будет достаточно?

— Ты должен пойти к отцу и рассказать ему.

— Сыграть роль блудного сына?

— Ты должен сказать, что сожалеешь. Ты должен сожалеть. И тебе необходимо каким-то образом вернуть икону. Верни ее.

— У меня есть другие дела. Я сейчас же пойду знакомиться с твоей кузиной-девственницей.